ТАЙНЫЙ ЯЗЫК ПРЕСТУПНИКОВ существовал на Руси с давних времён. Одно из свидетельств - анонимная "Автобиография", которая приписывается известному "российскому мошеннику, вору, разбойнику, и бывшему московскому сыщику" ХVIII века Ваньке Каину (отрывок из неё был опубликован Матвеем Комаровым в "Жизнеописании Ваньки Каина").

Жаргонные выражения в скобках переводятся на литературный язык. Например: «На другой день поутру граф Семён Андреевич Салтыков, приехав, приказал отвести меня в немшоную баню (то есть в застенок), где людей весют, сколько кто потянет»... Уже тогда жаргону был свойствен "чёрный юмор": "людей весют, сколько кто потянет" - намёк на дыбу; "немшоная баня" (по Далю - "срубленный без мха, непроложенный, непробитый мхом") - ироническое определение каменных подвалов, стены которых действительно были "немшоными", но жару там задавали куда больше, чем в бане...
Серьёзно изучали уголовный жаргон учёные и литераторы ХIХ века. Именно они справедливо заметили его связь с "тайными" языками русских ремесленников и торговцев. Даже традиционное название - "феня" - восходит к "офене", "офенскому" языку бродячих торговцев-коробейников ХIХ века. Многие слова перекочевали из "офенского" языка в жаргон преступников. Одной из причин, подтолкнувших офеней к созданию тайного языка, была необходимость обеспечить свою безопасность. Посторонний не должен был знать, где они берут свой товар, сколько чего торговец несёт с собой, куда и какими путями направляется, сколько денег выручил... Однако не случайно сами себя офени также называли "обзетильниками": на их языке "обзетить" значило обмануть, "обзетильник" - плут. Тайный язык нужен был и для "обмена опытом", передачи сведений о местах, наиболее благоприятных для мошенничества...
Влияние на "блатную музыку" оказали и многие другие условные языки торговцев и ремесленников, к примеру, "матройский ": им пользовались мастера войлочного производства в селе Красное Нижегородской губернии. Немало слов уголовники позаимствовали у костромских шерстобитов, бродячих музыкантов-лирников, нищих-кантюжников (которые целыми деревнями "кантюжили", "кантовались" по городам "Христа ради"), нищих-мостырников (просивших милостыни на мостах) и пр.
ВПРОЧЕМ, "ТАЙНОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ" воровского арго - вопрос спорный. Академик Лихачёв ещё в 1938 году писал: "Называть воровскую речь условной и тайной только потому, что она нам непонятна, так же наивно, как и называть иностранцев "немцами" потому только, что они не говорят на языке туземцев. Так же наивно предположение, что вор может сохранять конспирацию, разговаривая на своём "блатном языке". Воровская речь может только выдать вора, а не скрыть задумываемое им предприятие: на воровском языке принято обычно говорить между своими и по большей части в отсутствие посторонних.
То, что воровская речь не может служить для тайных переговоров, должно быть ясно, поскольку насыщенность её специфическими арготизмами не настолько велика, чтобы её смысл нельзя было уловить слушающему.
Воровская речь должна изобличать в воре "своего", доказывать его полную принадлежность воровскому миру наряду с другими признаками, которыми вор всячески старается выделиться в окружающей его среде, подчеркнуть своё воровское достоинство: манера носить кепку, надвигая её на глаза, модная в воровской среде одежда, походка, жестикуляция, татуировка...»
("Черты первобытного примитивизма воровской речи", 1935 г.).
Добавлю от себя: уголовным жаргоном легко овладевают и те, от кого преступник в первую очередь должен оберегать себя и свои секреты - сотрудники правоохранительных органов. Причём если оперативники делают это целенаправленно, то работники колоний и тюрем зачастую осваивают "феню", как говорится, "по ходу дела", просто общаясь с её носителями.
То же самое видно и на примере арестантов, которые не принадлежат к сообществу профессиональных преступников. Они очень быстро, находясь местах лишения свободы с уголовниками-профессионалами, перенимают их речь, легко понимают всё, что те говорят. Язык же арестантского мира вообще постигается каждым «сидельцем» с первых дней пребывания в местах лишения свободы.
Существует также нелепое убеждение, будто "блатной мир" заменяет в своём лексиконе "тайные" слова, как только они становятся известны уголовному розыску. Это не так. Напротив, жаргон - достаточно устойчивая языковая система. Многие слова в нём сохраняются даже на протяжении веков. Например, "лох" (простак), "бабки", "воздух" (деньги); "бутор" (ерунда, барахло); "вассар" (сигнал тревоги), "шмон" (обыск); "болдоха" (солнце; на дореволюционном арго также - беглый каторжник), "мусор", "мент" (сотрудник милиции, мест лишения свободы) и сотни других.

ПРИ ЭТОМ НАДО ПОДЧЕРКНУТЬ глубокую народность "блатной музыки". Любой "уркаган" - уроженец конкретного региона, и в его речи отражаются языковые особенности родной местности. Уголовное арго включает подобные слова, выражения, пословицы, поговорки в состав своей активной лексики. Для примера: "базлать", "баклан", "ботать", "крутить восьмерики" (восьмерики - жернова на мельнице), "бабки", "локш" и т.д. - всё это слова диалектные, которые уголовный жаргон перенял из говоров и диалектов великорусского языка.«Языковед» Сталин придал этому процессу осооб активный характер. С начала 30-х по середину 50-х годов "блатная феня" подверглась мощному воздействию русских диалектов и говоров, профессиональных арго, городского сленга; в неё проникли реалии изменяющегося общества, она не осталась в стороне от политики. Изучая уголовно-арестантский жаргон, мы можем найти в нём следы славянской мифологии, древнерусских сказаний, народных верований, крестьянского и городского быта! Качественные изменения в "блатной музыке" начинают происходить именно "благодаря" созданию системы ГУЛАГа и наполнению этой страшной империи миллионами обитателей из самых разных слоёв населения: потоков "раскулаченных" крестьян из всех уголков России, носителей живого великорусского языка, дворян, священнослужителей, рабочих, военных, казачества... Каждый из этих "потоков" привносил в жаргон элементы своей лексики.
"Воровской" мир черпал из этой сокровищницы. Со своей стороны, каждый арестант, отбывая огромные сроки наказания, легко усваивал "блатную феню", перерабатывая и обогащая её. "Феня" в своём изменённом виде стала языком общения всех арестантов независимо от их положения в лагерном мире. Позже это обстоятельство обеспечило жаргону проникновение из лагерей на волю и влияние на язык свободного общества - как просторечный, так и литературный.
МЫ УЖЕ УПОМИНАЛИ, что так называемая "блатная музыка" бережно сохраняет диалектную лексику. В этом легко убедиться. Например, слово "гаман" ("гаманец", "гаманок") - так на жаргоне называют кошелёк - занимает почётное место во всех словарях "воровского" языка. Однако на Севере России никто даже в голову не возьмёт, что оно - жаргонное (как и в казачьих станицах). В жаргон "гаман" попал из русских диалектов, в диалекты - из церковнославянского языка, который, в свою очередь, заимствовал слово из тюркских- языков! В татарском (и персидском) хамьян, хам-ян - кожаный или матерчатый кошелёк для денег, иногда в виде пояса.
Другое "блатное" словечко - "лАнтух", "лантухи". "Лантухом" называют на жаргоне широкую повязку на рукаве (например, у дежурного офицера или активиста-осуждённого), "лантухами" - краденые носильные вещи, а также - уши ("Чего ты лантухи развесил?"). В "воровское" арго слово попало из диалектов юго-запада России, где "лантухом" называли мешковину. В казачьих говорах "лантух" - платок (через польск. "Lаntuch" из немецкого "Leintuch" - полотно).
"Лепень" - так "жулики" и арестанты называют пиджак. У этого словечка - богатая история! На языке бродячих торговцев - "офеней" так назывался платок (и расписной женский, и носовой). Видимо, от церковно-славянского "ле/пота" - красота: женские платки и шали расписываются узорами. Поначалу и у "блатных" слово лепень обозначало носовой платок: надо заметить, что "урки" и "сидельцы" расписывают такие платки различными рисунками и дарят друг другу, а также посылают родным. Однако в период "сучьей войны", когда в противовес "старой" "фене", известной "гадам" (предателям "воровской идеи"), стала создаваться новая, "честные воры" носовому платку дали название "марочка" (от русского "марать" - пачкать). "Лепень" же превратился в пиджак, вытесняя прежний "клифт" (хотя так и не вытеснив его окончательно).
Чрезвычайно интересна этимология слова "бабки". Сейчас его справедливо относят к просторечной лексике. Но сюда "бабки" перекочевали через посредство "воровского" арго, потому многие словари до сих пор дают пометку "жаргонное". Всеволод Крестовский в "Петербургских трущобах" объясняет читателю, что на тайном языке преступного мира Петербурга слово "бабка" (а также "сора") значит деньги. Да, поначалу слово имело единственное число и уголовным арго оно заимствовано из крестьянского быта, где "бабкой" называли несколько составленных один к другому снопов на жниве, из которых один клали сверху этой "пирамиды". Издали такое "сооружение" действительно напоминало русскую бабу в сарафане. "Бабками" считали часто урожай: "сколько ты бабок снял?" Рассчитывались нередко тоже "бабками". Позже слово стало употребляться во множественном числе - под влиянием русской игры в "бабки". В жаргоне наряду с устойчивым оборотом "снимать бабки" сохранились и "игровые" выражения - "сшибать бабки", "подбивать бабки". По смыслу синонимичные, они, однако, имеют разное происхождение.
Некоторые "воровские" слова и выражения уголовный мир перенял у мира дворянского. Например, такое словечко, как "тасоваться", на которое с жаром нынче набрасываются языковеды-пуристы. Но ещё Пушкин в стихотворении "Пирующие студенты" обращался к своему приятелю Михаилу Яковлеву:
С тобой тасуюсь без чинов,
Люблю тебя душою...
«Блатным", "грубым" считается выражение "водить обезьяну" - затягивать время, мешкать; надоедать, приставать к кому-либо. Однако на самом деле этот оборот связан с народными свадебными обрядами. На свадьбах существовал целый ряд таких весёлых обычаев с переодеваниями. Кого-то наряжали "медведем", и он бродил с "цыганом" (в подражание ярмарочным цыганам). Переодевались также в "шарманщика" и "обезьяну": "После венчания все с родства одеваются, как у клоуна, и водят обезьяну, веселятся" ("Словарь русских донских говоров"). Был на свадьбах и обычай "водить кобылу": "Белую кобылу водють: лантухом накроют двух людей, и ходють они по свадьбе. Кобыле мёд дают, водку" (там же). Разумеется, подвыпившие "обезьяны" и " кобылы" становились назойливыми, теряли чувство меры, приставали к гостям... Кстати, на Дону до сих пор наряду с выражением "водить обезьяну" существует синонимичное "водить кобылу".
Из народа пришло в жаргон и выражение "забивать баки». К бакенбардам оно отношения не имеет. Первоначально оно звучало как "забивать буки" ("забивать буквы"): "Забивать буки (буквы)... сбивать с толку, путать. Когда человек что-нибудь рассказывает, а она мешает, а он говорит: чего ты мне забиваешь буквы" ("Словарь русских донских говоров"). Несомненно более раннее по отношению к "бакам" происхождение оборота: "буки" - название второй буквы старославянского алфавита. Отсюда и синонимичное "буквы забивать". Ясен и смысл выражения в первоначальном варианте: некто встревает в чужой рассказ, мешая, забивая свои, лишние "буки". Разумеется, урки трансформировали со свойственным им юморком "буки" в "баки", соответственно и изменив смысл.
Таких трансформаций в жаргоне немало, особенно в переосмыслении русских поговорок и пословиц. Так, существует в жаргоне поговорка - "Попал, как хрен в рукомойник". Почему хрен (в смысле – мужской половой член), при чём тут рукомойник? Дело в том, что "жулики" несколько изменили старую русскую поговорку - "Попал, как чёрт в рукомойник". Она обязана происхождением апокрифу о епископе Иоанне Новгородском, позже переделанном народом в сказание "Инок в лесу". Там повествуется, как бес соблазнял праведного инока, а тот, увидев чертёнка в рукомойнике, осенил его крестным знамением, после чего нечистый не мог вылезти. Затем инок заставил беса отвезти его верхом к святым местам в Иерусалим и вернуть назад - точно к обедне. Ну, а "уркаганам" "хрен" показался куда веселее и выразительнее "чёрта"... И неспроста. В уголовном мире прошлого века бытовал фразеологизм "положить голову на рукомойник". Это значило: положить голову жертвы на рукомойник и перерезать ей горло - чтобы крови много не было и преступник не перепачкался. Таким образом, народная и уголовная поговорки переплелись, и родилась новая, дожившая до сего дня (в то время как обе прежние ушли в историю).
ПОДВЕДЁМ ИТОГ: с середины 30-х по начало 80-х годов в Советском Союзе сложился уникальный по богатству и языковой выразительности жаргон уголовно-арестантского мира, равного которому не существует ни в одной другой стране. Это стало возможным исключительно "благодаря" созданию огромной системы ГУЛАГа и массовым репрессиям в отношении всех слоёв населения из всех регионов страны. Этакое "вавилонское столпотворение", смешение языков, воззрений на мир, представлений и проч. Да, великая народная трагедия одновременно обернулась расцветом "блатной фени", взлётом её до невиданных высот. Не случайно многие представители интеллигенции, особенно гуманитарии, прошедшие лагеря, попали под очарование этой дикой, яркой, опьяняющей стихии, сконцентрировавшей в себе подлинно народный язык. Лексика "воровского" арго, её исторические корни, удивительная, забавная, парадоксальная, трагическая этимология - особый, замечательный мир, без знания которого обеднеет и великий русский язык, и великая русская история, и, по большому счёту, вся русская культура.
ГОВОРЯ О НЫНЕШНЕМ СОСТОЯНИИ УГОЛОВНО-АРЕСТАНТСКОГО ЖАРГОНА, следует отметить, что русское "воровское" арго переживает далеко не лучшие времена. Оно постепенно, но неуклонно деградирует. Не в последнюю очередь это связано с изменением контингента мест лишения свободы. Сейчас за "колючкой" оказываются в основном люмпены, люди с небогатым словарным запасом. Сказывается и снижение уровня умственного развития молодёжи - во всяком случае, её криминогенного слоя. В общем, "падение нравов" арестантского мира...
Так что же, выходит, лучше было бы возродить ГУЛАГ? Избави Боже! То есть для обогащения лексики "блатного" языка, его "ренессанса" такое возрождение, безусловно, оказалось бы благотворным. Но уж пусть арго и дальше деградирует, нежели его новый "расцвет" будет оплачен миллионами изломанных и растоптанных человеческих судеб...

Русская "феня", говорящая на идиш. "Межъ воровъ во множестве употребляются слова еврейскаго происхождения". ("Наставление по полицейскому делу". СПб 1892)
Впервые русскую "феню" я услышал в детстве в дворовых компаниях. Старшие мальчишки и заводилы, кроме обильных и смачных порций русского мата вставляли непонятные словечки, о смысле которых я догадывался уже по ходу дела. Воровская "феня" вместе с блатными песнями пришла в советский быт из сталинских лагерей. Миллионы советских людей, прошедших через ужасное горнило "Архипелага Гулаг" приносили с собой манеры, законы и язык уголовного мира. Вставлять в свою речь матерные слова и воровскую "феню" считалось "крутым", придавало словам вес и авторитет. Меня уже тогда заинтересовало сходство тех немногих идишеских слов , которые я знал с воровской "феней".
Идиш - это язык "ашкеназим", язык немецких евреев, который после их изгнания из Германии распостранился в среде европейских евреев. Евреи - очень консервативный народ. И если у кого они что-нибудь перенимают(одежду, язык), то придерживаются перенятого очень долго. Идиш на 70% содержит немецкие слова, остальные достались от древнееврейского и славянских языков. Грамматика сохранилась от старонемецкого, тогда как сам немецкий значительно усложнился после влияния Гёте.
После освоения в Израиле языка иврит (восстановленного древнееврейского языка) мой интерес к схожести идиша с русской "феней" ещё более возрос. Многие ивритские слова схожи со словами языка идиш. Только вместо буквы "т" (тав) на идише произносят "с". Вот пример некоторых слов из русской "фени". Вы можете оценить их схожесть с идишескими словами.
Само слово "феня" происходит от еврейского ???? - способ (видимо, выражения)
Блатной - Die Blatte (нем. идиш) - лист, бумажка, записочка.Тот кто устраивался по блату, имел "бумажку" от нужного человека.
Фраер - идиш, нем. Frej - свобода. Фраер - свободный, вольный - тот, кто не сидит в тюрьме. Для блатного мир делится на своих - блатных, воров, и фраеров - цивильных, не принадлежащих к воровскому миру. Последних разрешается обворовывать и обманывать. В этом значении слово фраер - простак, тот, кого можно обмануть.
Ксива - документ . Ивр. ????? - кт(с)ива - документ, нечто написанное
Хевра. Воровская компания. Иврит ???? - хевра - компания, фирма. Хевре, хеврая - ребята, братцы, хлопцы, пацаны, свои люди.
Малина - место сбора воров. ???? малон - гостиница, приют, место ночлега.
Корень ??? (лун)ночевать.
Хана - конец. ??? - ивр. хана - делать остановку в пути, привал.Отсюда же Таганка(тахана - станция) - место привала.
Шмон - обыск, шмонать - обыскивать. В царской тюрьме камеры обыскивали в 8 вечера, во время ужина заключенных (от Шмоне - 8 на иврите)
Хипеш - обыск. Хипесница - воровка. Ивр. ????? - хипус - поиск, обыск.
Параша(от ивр. параш - всадник) - в тюрьме ведро для справления естественной нужды. Видимо, сидящий на таком ведре напоминал блатным всадника и они переделали слово в ласковое женское имя.
Халява. Бесплатно. Ивр. ??? халав – молоко. "Неимущим евреям раздают х а л я в - кринки с молоком и халы, чтоб было чем встретить субботу." (Акунин)
Мусор - милиционер. Мосер- ивр. ???? - - предатель, доносчик
Шалава - девка, проститутка. ????- шилев - сочетать, (женщина, сочетающая одновременно неск. мужчин, когда они не знают о существовании соперников).
Стырить - украсть (??? - (ситер)сделать в тайне)
Башли, башлять. Ивр ???? (бишель)варить. Башли - букв. - навар.
Урка - заключённый(ивр. урка - букв. отсиживающий срок)
Атас - внимание, приготовится! От ивритского ????/атуд(на идише атус) - подго-товка, предназначение
Бугор - бригадир, авторитет в преступной среде. От (богер) - взрослый, совершеннолет-ний.
Кабала - крупная сумма долга. От (кабала) - квитанция, расписка, принятие, получе-ние.
Кагал - компания. От (каhал) - толпа, люди, публика, "кеhила" - община, собрание.
Каленый - имеющий судимость. От (кэле) - тюрьма.
Кантоваться - быть вместе. От ???/кенес - "сбор, слёт, съезд"//кинес - "со-бирал вместе, созывал". В арамейском и в идише звук "с" меняется на "т" ("th").
Кодла (котло, кодляк) - сборище воров, босяков, оборванцев, голи перекатной - от ????/коДла - "Как оборванцы, босяки",
Коцаные стиры - меченые карты. От (ликцот) - срезать.отрубать, отрезать; (стира) - пощечина.
Кошарь - передача. От (кешер) - узел, связь.
Курва - от ивр. ????/карва, курва - "близость, родство". В древности, чтобы сплотиться, у дружинников должно быть всё общее: пили "братнину" - чашу с общей кровью, а потом с вином. У блатных такой своеобразной "братниной", видимо, была курва. После процедуры коллективного коитуса с курвой все дружинники становились родственниками, на иврите "??????"кровим" - "родственники".
Лох - объект для одурачивания, для обмана. ????/лахут - "жадный (до чего-либо)".
Лягаш - сыщик, доносчик, шпион, провокатор. От ???/лахаш - "шептун"
Малява - письмо. ???? ??/мила ва - "слово пошло".
Ништяк - от ивр. ???? / наштик - "мы успокоимся, будем в покое, "
Чуве - ответ; раскаяние. От ивр.чува, тшува - ответ, возвращение, покаяние.
От сюда Чувиха - раскаявшаяся, возвратившаяся в мир курва или проститутка
Чувак - "завязавший" и вновь ставший "фрайером".
Шухер - стоять на шухере - караулить, не идёт ли опасность для воров при делах. От ???? /шухрер - "был освобождён от забот, тягот".
Я привёл примеры известных мне слов. Список блатных слов, имеющих еврейское происхождение можно ещё продолжать и продолжать.
Однако, почему же т.н. "Блатной мир" практически говорит на чистом, немного загрязнённом идишем, иврите? Почему идиш является вторым по величине (после цыганского языка) источником для блатного сленга (феня) в русском языке, да и не только русском?
Вот что пишет об этом Дам Михаель в своей статье "ЯЗЫК РАВВИНОВ И ВОРОВ ХОХУМЛОЙШЕН" :
В Средние века в Новое время в Германии на тайном языке лашон хохма или Kokumloschen общались между собой воры, нищие и бродяги. Еврейский лошенкойдеш (священный язык), языковый слой идиш, состоящий из ивритских и арамейских слов священных текстов, проник в воровское арго чуть ли не раньше, чем возник сам идиш.
Немецкий филолог фон Трайн регистрирует язык уголовного мира, "хохемер-лошен", как смесь немецкого и еврейского языков, распространенных у воров, нищих и цыган. (J. K. von Train Chochemer Loschen, Meissen 1833). Еще раньше где-то в конце 15 века впервые вышла в свет в Базеле "Книга бродяг" - Liber Vagaborum. Первое издание по-немецки осуществлено в Германии в 1515 г. Многократно переиздававшаяся книга описывает жизнь гильдии нищих и их вождей. В книге приведен глоссарий языка нищих. Иврит составляет там 22%!
Любой словарь немецкого воровского жаргона содержит большое количество ивритских слов. В глоссарии Liber Vagaborum их количество и вовсе впечатляет: 65 ивритских или арамейских слов, 53 - немецких, по 19 латинских и голландских, 5 - французских, 4- цыганских, одно - испанское и 29 слов невыясненного или спорного происхождения.
Существует несколько версий влияния еврейского языка на воровской жаргон, но эта тема по-прежнему остаётся малоисследованной.

Следы латыни и греческого, теперь уже исчезающие, наиболее отчетливо сохраняют память об участии школяров, бурсаков в создании арго. У нас любопытнейшие примеры: лярва 'проститутка', сильва 'маленькие ребятишки', ментула 'хлеб'. Тщательное обследование жаргона нищих, лирников на Украине даст возможность уяснять роль киевских бурсаков в обогащении классической лексикой наших арго. К этой теме я еще вернусь в другой работе.
К польскому литературному языку восходят наши арготизмы: быдло, быдна 'корова'; газ 'керосин'; пензы 'деньга'; кшеня 'карман'; куток 'ночлежка'; панич 'жеребец'; выдел следячий 'Угрозыск'; шкапа 'кляча'; шибеница 'виселица'; сдонжить 'убить', жлоб 'мужик' (букв. ясли, кормушка).
К немецкому литературному восходят: фиш 'рыба', фляш 'мясо', фрей 'человек, держащийся гордо', рыхт 'приготовление к краже', третеры 'башмаки', флюхт 'пролетка', бурч 'сообщник' (Bursch). Однако, в этом случае возможно и посредство еврейского жаргона (очевидное в фрайнд, фетер, зуктер и др.). К французскому непосредственно восходят: аржан 'деньги', адья 'уходи', атанда 'довольно', алюра 'проститутка' (ср. allure 'плутоватый'), кадет 'неопытный сыщик', марьяжить 'завлекать' (о проститутке) [15], кураж 'достоинство, апломб', китте 'конец', мотя 'доля' (из moiti?).
Все такие слова перенесены в арго лицами, владеющими иностранным языком. Большие или меньшие изменения фонетического, морфологического в семантического порядка - результат постепенной ассимиляции этих слов, оседания их в воровские низы, - могут быть использованы, как показатели для хронологии заимствования.

Рассмотрим теперь заимствования из западноевропейских арго в нашей "блатной музыке".
?) Первая группа - непорушенных заимствований (сюда войдут и морфологически ассимилированные, сразу и без сомнений опознаваемые заимствования). Буду приводить на первом месте русские арготические слова и выражения, затем из польского арго (сокр. обозн, pz.), дальше из немецкого воровского арго (сокр. rw.) и на последнем месте параллели из французского воровского арго - преимущественно старого (условное сокр. Аа.). Редко имеются все звенья этой цепи. Особенно недостаточным остается пока польский раздел по бедности польских арготических словарей. Французский арго, естественно, дает меньше всего заимствований русскому.
Альфонс 'защитник проститутки, живущий у нее на содержании'; pz. alfons id.; rw. Alphons id.; Аа. Alphonse id.
Бармить 'говорить'; barlen id. (засвидетельствовано во многих текстах, начиная с 1510 г.; объясняется из французского parler).
Блат, блатной 'преступный, преступник; вор. арго' pz. blat, blatny; rw. plait 'свой, заслуживающий доверия': platten 'говорить' и Blatte 'воровской жаргон'.
Ботать 'говорить'; rw. botten 'есть' (изв. с нач. XVI в.). Затруднение в семантическом расхождения, быть может свидетельствующем о древности заимствования.
Браслеты 'кандалы'; pz. braslety, bransolety; id. Aa. bracelet (de soie) - id.
Бриц 'еврей'; pz. fryc - niedoskonaly zlodziej. Ср. еще прыц 'чисто одетый человек'.
Ветошный 'доверчивый, простоватый'; pz. wituszny 'сторонний, не из воров'.
Вешер 'вагонный, жел.-дор. вор' [ср. переводное мойщик - нем. W?scher].
Вода 'опасность!' (слово-сигнал); pz. woda id.
Глаз (глаз темный) 'паспорт'; pz. glaza id.
Грабка 'рука'; pz. grabki (pl.) id.
Гранд (грант) мокрый 'убийство'; pz. grand-rabu?, morderstwo; rw. Grande 'важное дело'.
Ёлд 'чужой, не вор, жертва вора'; pz. jo?t - z?odziej nie wprawny (из древнееврейского).
Засыпаться 'попасться'; pz. zasypa? si?, id.
Кабер (нижний) 'подкоп, пролом пола'; rw. kabber id., kabbern 'подкапывать'.
Капать 'выдавать, доносить'; pz. kapa?, kapowa? id.; rw. kappen id., caporen id.
Капарник 'доносчик, предатель'; pz. kaparnik-?wiadek obwiniaj?cy.
Кисовое 'маловажное'; rw. Kisoff 'серебро' (с нач. XVIII в.).
Коцать 'бить', закоцать 'убить'; pz. kopsa?, kobsa? id.; rw. в древнейших текстах kabas, позже, с XVII в., Kobss Kobiss 'голова'; jener wird gekobst 'тому разможжат голову'; kobsten 'разбить голову'. Ср. в арго укр. лирников: копсаты 'бить', копсаня 'драка'. У Романова (лемезень) копсаць 'пить' (?), офен. (Гарелин), косать 'бить' (Голышев), укосать 'убить'.
Кот 'любовник проститутки'; pz. kot id.
Кузница 'церковь'; pz. ku?nia id.
Трудно сказать, пришло ли к нам с Запада древнееврейское заимствование ксива (pz. ksiwe) 'документ, паспорт'. В старом немецком вор. арго имеем Kassiwe, Kassiwerl и Ksiwerl id. Возможно и независимое заимствование. Ср. еще: 'быть на лаване' чешское арго lowony, rw. Lawone - луна.
Pz. kima?, kima 'спать, постель' вероятно перешло из русск. арго (кимать, ким), где оно из новогреческого. Также и pz. klawy чеш. арго klawo - соотв. клёвый.
Линка 'фальшивый паспорт'; чеш. арго - linkowy 'фальшивый'; rw. Linke id. (ср. перев. левый - 'краденый').
Лох 'мужик'; pz. ?och id., w?och id. Из польского w?och, (соотв. укр. волох 'румын, молдаванин') этот русский арготизм лучше объясняется, чем из холоп, через усечение окончания оп и перестановку согласных, - как предлагает Ягич [16].
Вероятно из немецкого rw. Grinn 'собака' (Кl. 308) объясняется в нашем арго Леди Грин 'тюремный священник'. Образчик "юмора висельников" (вероятно, раньше было: грин 'тюремный священник').
Манелы 'кандалы'; pz. manyle id., manele id.; Aa. manicle id.
Марвихер, маравихер, маровихер 'вор высшего полета, карманщик'; pz. mawicher-z?odziej kieszonkowy; rw. marchitzer - ein vorz?glich geschickter Dieb) [17].
Мент 'милиционер, тюремный надзиратель'; pz. mente 'солдат'.
Мосемата 'кошелек', масемат id.: rw. Masematte, Massematte 'кража'; Massumen 'деньги' (из еврейского).
Пассер 'скупщик краденого'; pz. paser id.
Пижон 'жертва шуллера'; Aa. pigeon 'жертва вора, простак'.
Роба 'костюм'; Aa. robe 'одежда каторжника'.
Рогулька 'корова'; pz. rogula id.
Серсо 'серебряный рубль'; Aa. cercle 'серебряная монета'.
Скок 'кража со взломом, запертая квартира': pz. skok-kradzie? pokojowa.
Скокарь, скокер 'вор взломщик' rw. Skoker 'квартирный вор'.
Стрема, стремить 'наблюдение, карауленье; следить, караулить'. Ср. rw. Strohmer 'бродяга, нищий': strohmen 'бродить'.
Форс, форцы 'деньги'; pz. forsa id. (от франц. force?).
Из русского (фомка) могло попасть в польский арго fomki 'отмычки, ломики'.
Хава 'рот'; rw. haue 'есть' (б. м. то и другое из цыганского).
Хавира, хавера 'воровской притон' (из древнееврейского); pz. chawira и hawira id. Едва ли возможно уточнить путь заимствования.
Хаза 'притон'; pz. chadza id. (из венгерского).
Цынка 'сторожа во время кражи'; rw. Zinken 'знак, сигнал'.
Шварц-вейс 'паспорт на чужое имя'.
Шниф 'ночная кража', шнифер 'ночной вор'; pz. Sznif id., rw. Schnifferey id.
Шопенфиллер 'вор, специалист по ограблению ювелирных лавок'; rw. schottenfeler 'взломщик, ограбляющий лавки'; pz. szopenfeler-z?odziej sklepowy.
Шпана 'мелкие воры; лица, близкие к ворам'. Начиная с древнейших памятников немецкого арго засвидетельствовано слово Spanvelder, Schwanfelder 'бродяги, род воров'. Позже spanna 'глядеть, следить, высматривать' (нов. spannen), Польское арго дает szpanowa? 'присматриваться, следить'. Мне представляется более правдоподобным это объяснение, чем предложенное раньше (от spanisch 'испанский'). Связующее семантическое звено "мальчишки, поставленные вором на карауле, на стрёме". Ср. еще в словинском арго бродяг ?ponati 'разузнавать, знать' (Ягич, Geheimspr. 32).
Неясно соотношение арготизмов: штымп 'жертва'; pz. sztymp 'удачная кража; вор, посидевший уже в тюрьме'; sztymf 'обвинение в преступлении'; sztemp 'преступление'; чешск, арго stumf 'преследуемый'; rw. stumpf 'грубый'. Но несомненно, что перед нами одно слово, по-видимому, распространившееся из немецкого арго. Расхождения в значении могут тут объясняться неточностью польских словариков.
В слове шпайер, шпалер (шпаллер) 'револьвер' - очевидным образом отразилось нем. арготич. Speier ('плюющий') 'пистолет'. Ср. еще rw. Kracher 'das Pistol'.
11. ?) В нескольких случаях заимствованные слова подверглись семантической ассимиляции, осмыслению, причем это повело иногда к незначительным звуковым изменениям.
Баня 'вокзал' (есть и бан id.) из нем. Bahn.
Вешать 'грабить', из нем. waschen id. (букв. 'мыть').
Капнуть, от капать 'предать' (см. выше).
Волк, волок 'лошадь' из стар. волоть (офенское). Ягич сравнивает с польск. аргот. cho?ota id.
Кисовое 'маловажное' (поставлено в связь с киса 'кошелёк'); rw. Kisoff 'серебро'.
Скакарь (из нем. rw, Skoker, см. выше) 'вор-взломщик'. Осмыслено посредством 'скакать'. Ср. еще скакач, скакун, скачек id. и скакать 'воровать из квартир со взломом, воровать на площадках трамвая'.
12. ?) Наиболее бесспорным доказательством непосредственных связей русского, польского, немецкого и французского преступного мира служат заимствования-переводы. Я никак не могу согласиться с Сэнэаном, что надо видеть в этой категории арготических параллелей случайное совпадение в путях творческой фантазии. Я убежден в заимствовании от соседей приводимых ниже арготических лексем.
Бобы 'патроны'; rw. Bohnen 'пули'.
Белое-черное 'чужой паспорт'; rw. schwarz-weiss (ср.'шварц-вейс').
Дядя, дядька 'тюремный надзиратель'. Дядин дом 'тюрьма', Аа. oncle - concierge de prison.
Пыль 'мука' (?); rw. Staub 'мелкие деньги' (ср. фр. poussi?re 'деньги').
Мохнатый 'богатый'; rw. Moos 'деньги'.
Мойщик 'обкрадывающий спящих в поездах'; rw. W?scher (ср. 'вешер').
Жара 'безвыходное положение'; rw. K?hle 'тюремное заключение'.
Колесо 'рубль'; rw. Rad 'талер'; Аа. roue 'монета'.
Медведь 'несгораемый шкаф'; pz. nied?wied?, nied?wiadek.
Больной 'находящийся под стражей'; rw. krank id.
Буланый 'рубль'; rw. Schimmel id.
Жечь 'выдавать властям, арестовывать'; rw. brennen id., z?nden id.
Снег 'белье'; rw. Schnee id.
Луковица 'золотые часы'; pz. cybula id.; rw. Zwiebel id.
Петь 'доносить'; Аа. chanter id.
Плевать 'сознаваться, выдавать'; Аа. cracher id.
Рогатка 'корова'; Аа. cornant 'бык', cornante 'корова'.
Больница 'тюрьма'; Аа. hopital id.
Успокоить 'убить'; Аа. apaiser id.
Играть на скрипке 'перепиливать тюремную решетку'; Аа. jouer du violon id.
Эти заимствования могли быть перенесены только двуязычными, т. е. лицами из верхушки воровского мира, главными действующими лицами в истории арго.
Входя в широкий профессионально-языковой оборот, экзотизмы (заимствования) и неологизмы в арго влекут целый ряд сложных лексикальных последствий. Они отчасти разрушают старую словарную систему арго и скоро увязываются, "систематизируются" сами.
Уже Жильерон, Сэнэан и Доза отметили, что ряд семантических неологизмов образуется и в арго, и в общих диалектах через обогащение новым значением всех имеющихся в данном языке синонимичных слов. Приведу несколько примеров из своего материала. И в нашем арго, и в немецком, и в польском давно существует заимствованное от евреев древнееврейское слово шмира 'охрана, стража' (и отсюда русское новообразование: шмирник 'ночной сторож'); rw. Schmiere 'стража, караульные во время налета', Schmieren 'сторожа, солдаты', Schmiere stehen 'стоять на страже во время кражи', heimliche Schmiere 'ночные сторожа'. В чешском арго (Puchmayer) ?mir 'ночной сторож', ?mirowat 'быть на страже'. В польском арго: szmir 'стража', на szmirze sta? 'стоять на страже'. В среде немецких воров это слово было осмыслено как производное от нем. schmieren 'мазать, смазывать', Schmiere 'мазь'. Отсюда и слово Butter приобрело в немецком арго новое значение 'наблюдатель, сторож'. Дальше образуется речение Butter stehen. 'стоять на страже, караулить во время налета'. Один из этих арготических неологизмов попадает через воров-гастролеров и к ним: масло 'солдат'. На почве русского арго этой метафоры никак не понять, - она оказывается заимствованной; источник заимствования совершенно ясен, так как очевиден механизм этого семантического неологизма в системе немецкого арго. У нас смысловые вовлечения этого рода очевидны, напр., в таких случаях: скамейка 'лошадь', отсюда тапчан 'лошадь'. Неологизм образовался среди украинских воров, так как по укр. тапчан 'скамейка'. По слову жара 'безвыходное положение, тюремное заключение' образовалось вспотеть 'попасть без надежды на освобождение'. Вслед за гитарой 'воровской лом' [18] и мандолина приобретает значение 'отмычка'.
Вторым заметным последствием вторжения новых слов (заимствований и семантических неологизмов) в арго является обусловленное, подсказанное изобретение следующих метафор для устранения омонимов, для того, чтобы избегнуть недоразумений от двусмысленных и многозначных слов. Если слово приобрело новое значение, то для выражения первоначального значения данного слова необходимо еще новое слово. Так, взятое из немецкого языка бан 'вокзал' было ассимилировано в баня. Но с этого момента явилась необходимость обозначить другим словом семантему баня, и мы имеем в арго: митуга 'баня' (ср. в офен. плеха 'баня').
Еще примеры:
Карман 'околодочный' (совр. 'надзиратель милиции'); и потому что это слово, так сказать, занято, и потому что надо конспиративно называть "карман" при посторонних, при жертвах, и потому, наконец, что ворам необходимо иметь более точные, детализированные обозначения, является целый ряд названий: ошкар 'задний брючный карман', шкеры, шкары 'боковые карманы', ширма 'карман' (внутренний), пистоны, верхи 'жилетные верхние карманы'.
Мальчик 'отмычка'. Этим создается почва для заимствований и неологизмов: пацан, оголец, лощёнок, долото 'мальчик'.
Луна 'грабеж' > < лысый 'месяц, луна'.
Зубы 'забор, род пилки' > < скрица, ошары 'зубы'.
Кровь 'деньги обыгрываемого', кровь носом пошла 'обыгранный шулером расплачивается', кровь пустить 'обыграть', > < клюквенный квас 'кровь'.
Мешок 'барышник, скупщик' > < наплав, мишука, мишура, мишуха 'мешок'.
Молчи 'хозяин' > < чакмо, шаби 'молчи'.
Окно 'пятерка' (карта) > < нишфа, фражук, форт 'окно'.
Кони 'сапоги', конь 'ложка' > < левак, скамейка, тапчан, шкапа 'лошадь'.
Глаз 'паспорт', глазки 'патроны' > < караулки, зенки, салазки 'глаза'.
Собака 'замок' > < гамля, псира, тявкула 'собака'.
Стрелять 'просить милостыню' > < плюнуть 'застрелить' (ср. Speier, Kracher).
Корова 'трубка' (польск. krowa-fajka) > < лизуха, труба, рогулька, рывуха, фирма 'корова' (это изобилие синонимов вероятно унаследовано воровским арго из офенского, в котором тема эта по бытовым условиям имела очень важное значение).
Быки 'кусочки холодного мяса' > < сапун 'бык'.
Блядь 'агент, полицейский' > < лярва, маруха, шмара, бикса, бедка, кошка, бланкетка, стукалка, целка, чувиха, шкура, шкирла, скважина, суфлера, чеканка, чаханка, шваба 'проститутка'. Целый рой синонимов является здесь совершенно закономерно: и в силу необходимости детализировать по разным категориям значение 'проститутка', и в силу важности в воровском быту этой реалия. Читатель заметил, что не меньше половины этих синонимов - заимствования.
Пытаясь объяснить ratio заимствований в арго, мы напали на след двух закономерностей в области образования арготической лексики: усвоение новой семантической функции всеми членами синонимического ряда, если один член ряда приобрел ее; назовем это смысловым вовлечением (это явление, как указано, подмечено еще французскими лингвистами). А дальше, - использованные для нового значения слова теряют свое первоначальное значение и потому открывают брешь в словарной системе, быстро заполняемую заимствованиями или семантическими неологизмами. Назовем это словарным замещением метафоры.
Имеет ли эта "закономерность" неограниченное значение? Нет, конечно, грабли 'руки'. Но вы напрасно перерыли бы все словари воровского арго, отыскивая, как же называются "грабли" на арго. Эту метафору не понадобилось замещать, так как грабли не имеют значения в быту, в профессиональных занятиях воров. Словарное замещение метафоры происходит лишь в тех случаях, если прежнее значение метафоризованного слова необходимо должно иметь выражение в арготическом лексиконе. Так мы подходим вплотную к проблеме идеологического инвентаря арго. Им определяются границы словарного замещения метафоры.