Старый дом стучал приоткрытой форточкой и трещал перекрытиями. Грохотал ставнями и звенел черепицей под порывами метели, запускал в комнаты второго этажа ветер, который укладывал на подоконники сугробики снега, прямо поверх стоящих на нем фаянсовых статуэток собачек, кошек и пастушек с овцами. Хлопала входная дверь разваленного правого флигеля, левый флигель лежал в руинах, пристройка с проваленной крышей была засыпана снегом, превращена им в подобие горки.
* * *
- Заходи, дверь специально открыта. Я тебя ждала – знаю, что ты здесь и зайдешь. Ну, заходи, Охотник, заходи, не бойся, я не жду тебя с пистолетом за дверью, этого не понадобится – я хочу поговорить, посмотреть тебе в глаза…
Он вошел, осмотрелся. Старуха стояла на лестнице, ведущей на второй этаж древнего дома, презрительно кривясь. Он пожал плечами, наклонился и основательно обмел ноги от налипшего снега взятым при входе веником. Потом снял шубу, набросил ее на оленьи рога при входе, туда же отправилась и лохматая шапка. Пригладил волосы пятерней – из-под мышки выглянула ручка пистолета, удобно лежащего в кобуре.
- Проходи. Я ждала и терпела дольше, чем ты, так что потерпи еще немного, скоро ты сможешь пострелять. Ну, что встал – или испугался старой женщины? Тогда почему не убил сразу?
- Нет, ведьма, не испугался. Бояться можно было твоих сыновей или мужа. Тебя бояться уже не нужно: без них ты хоть и ведьма, но все твое колдовство – мне не страшно, это я знаю. Твой младший успел мне кое-что рассказать, так что я уже не боюсь.
- Да, я знаю, что ты убивал его долго и мучительно, Охотник. Я видела это. Что тебе это дало? Наслаждение? Деньги? Знание?
- Ты сама все знаешь. Но он не успел рассказать всего. А старший вообще ничего не сказал, как и твой муж. Так что прости, но тебя я никак не могу убить сразу – хоть и собираюсь это сделать потом, старая. Так что может, ты облегчишь себе участь?
- Я знаю, Охотник, все знаю. Давай пройдем в залу – бежать мне некуда, да я и сама хотела поговорить с тобой.
- Надеюсь, за порогом меня не ждет яма с гадюками? Впрочем, откуда ей взяться? Ну что же – пойдем.
Они прошли холл: старуха чуть впереди, Охотник за ней, уверенными шагами победителя, но все же напряженно осматриваясь по сторонам и ожидая подвоха. Прошли в комнату, стены которой были увешаны старыми картинами и фотографиями. Женщина дошла до большого круглого стола, отодвинула один из стульев, указывая на него Охотнику, сама же обошла стол и села прямо напротив.
- Это твой отец рассказал тебе о нас? – теперь, при свете, стало видно, что женщина не так и стара, как казалось, просто очень устала.
- Да. – Охотник закинул ногу на ногу, откинулся на спинку стула.
- А ему – его отец… Твой отец был мудрым человеком: он пришел поговорить, а потом оставил нас в покое, как до него и твой дед… - женщина устало прикрыла глаза.
- Мой отец был глупцом. Потому он теперь мертв. А я – я буду жить. Вечно, как и вы. Я обещал ему когда-то не трогать вас. Теперь, когда он умер, мне не перед кем держать слово. Так что – рассказывай. Кое-что, я говорил, мне уже рассказал твой младший, но мне этого мало. Я хочу знать все.
- Да, ты его долго мучил… Что ты дал за работу своим дружкам? Ты не мог быть один – ты бы с ними тремя не справился… Я, как чувствовала, не хотела их отпускать в тот день. Так что ты им дал? Тоже пообещал бессмертие?
- Нет. Я собрал все деньги, что мог. Объявил им, что вы – колдуны. Сказал, что это награда. Но хватит об этом. Рассказывай. Насколько я понял, все дело в доме. И что нужно сделать, чтобы стать бессмертным?
- Да, именно в Доме. Ты видел правый флигель? Он рухнул два дня назад. Вместе с пристройкой. А левый – только вчера вечером. Держался, сколько мог. Как он трещал, как мучался! Балки выламывало по одной – это когда ты ломал ребра. Дробилась черепица – это когда ты бил его по лицу. Вылетели окна – это когда ты выколол ему глаза, чтобы
посмотреть, вырастут ли они снова. Стены рухнули только вчера. Это тогда, когда ты не выдержал и застрелил его. Я старалась, как могла, но я не могла одна ремонтировать все то, что рушил ты. Как ты думаешь, каково это, когда на твоих глазах умирает твой сын? И ты можешь помочь – но не успеваешь латать его раны?
- Значит… Значит каждая часть дома – это член семьи? – Охотник выглядел ошарашенным, от наигранного спокойствия не осталось и следа.
-Да, это так… Теперь осталась лишь центральная часть – это мое пристанище. Этот Дом достался нам случайно, после давней-давней войны, ты ее даже не можешь помнить, нам ведь куда больше лет, чем ты думаешь… Нам… Хотя нет – теперь не нам. Только мне. Когда мы пришли сюда, от Дома стояли только стены, да и те не полностью. Мы отремонтировали его, постепенно подняли все стены и поделили построенное. Так вышло, что мужу досталась пристройка; сыновьям – флигеля; мне центр. Мы не знаем, почему именно так, казалось, что это было не нашим решением, так решил сам Дом. И когда-то мы заметили, что каждый порез отдается поломкой в доме, и стоит поломку починить –
проходит и порез. Вот только оживить он, похоже, не может, судя по тому, что его ремонт не вернул прежних хозяев. Или они не захотели вернуться? Кто знает. Мы так никогда и не узнали, что с ними произошло. Впрочем, зачем ворошить старое? Ты пришел, чтобы стать бессмертным, мальчик… Так вот: ты пришел не туда. Свой дом бессмертия каждый должен найти сам. А ты - прости, но я не могу выпустить тебя отсюда, ты ведь это понимаешь? Такие, как ты, жить не должны…
С этими словами она вытащила из рукава нож. Охотник вскочил, в глазах его мелькнуло понимание, он метнулся сначала к женщине, пытаясь обогнуть стол, сбивая стулья, а когда она вонзила нож себе в горло – обратно, прочь, к дверям но… Тяжелые створки оказались закрыты.
Женщина же посидела еще немного, держась за ручку ножа, потом ее рука разжалась и упала ей на колени, а она сама откинулась на спинку стула. Казалось, она улыбается.
Хруст перекрытий, вдруг начавших рушится стен, звон падающей посуды и лопающихся стекол перекрыл крик Охотника. Камни из стен летели, словно выпущенные из пращи, выбивая фонтанчики пыли. Уклонится от них было невозможно, казалось, что дом намеренно целится в убийцу. Охотник был уже мертв, когда одна из балок раздавила ему грудь, положив конец этой истории…
* * *
Стены старого дома, поросшие мхом, стояли прямо посреди леса, на поляне, окруженной вековым лесом. Четверо, вышедших к ним, были измождены долгим переходом и еле держались на ногах.
- Ой! Собачка! – девочка выковыряла из земли фаянсовую статуэтку, - Папа, может, заночуем здесь, а дальше пойдем завтра?
- Можно… Хотя что-то говорит мне, что мы уже пришли…

конкурсы рассказы

#1