что я очень осторожный человек?
Когда-то, когда я был маленьким и ходил в школу, я очень не хотел жить в Москве. Жил я тогда, кстати, в деревне, под Питером - был такой период.
В школе у нас были всякие разные уроки. Английский и математика, русский и труд. А еще был урок ГрОб. Да. Гражданская оборона.
На уроках ГрОб нас учили прятаться от атомной бомбы злых американцев: за стенами и естественными препятствиями, которые возвела природа на пути взрывной волны. Учили быстро надевать противогаз себе и погибшему товарищу - на всякий случай, а вдруг он еще не погиб? Учили накладывать фиксирующую накладку на переломы и не затягивать бинт на шее слишком сильно. Еще бегать и прыгать, и держать автомат на вытянутых руках, чтобы расплавленный взрывом металл не капал на казенные сапоги.
В общем, учили выживать. Помню, даже формула была как высчитать, когда взрывная волна достигнет того места, где ты судорожно ищешь естественную преграду.
Так вот - в Москве я жить ОЧЕНЬ не хотел.
А все потому, что у нас в школе были еще и политинформации, на которых нам подробно сообщали, сколько ядерных ракет нацелено на столицу нашей Родины американской военщиной. Сколько их необходимо, чтобы взорвать Землю или сравнять в ее лицом ту же Москву - нам тоже сообщали. И по всем моим выкладкам получалось, что никаких препятствий не хватит, чтобы спасти меня от этих ракет, если я буду в Москве - а ведь именно на нее в первую очередь полетят страшные ракеты с нарисованными акульими пастями. В общем, даже если я буду не в Москве, то шансы мои невелики - это я тоже просчитал, но вот если я буду в Москве... То их, шансов, не будет вообще.
Невеселая такая была математика.
Иногда, засыпая, я думал о том, что от Москвы до нас - восемьсот километров. Это значит... Сколько-то там секунд. И я, наверное, успею добежать до погреба.
Только если ракета не прилетит тогда, когда я буду спать.
И я не спал. Изо всех сил не спал, и боролся как мог с вЕками, которые так и норовили закрыться. И думал, и думал, и думал... И боялся.
И не хотел жить в Москве.
Правда, потом я узнал кое-что о онанизме, и это отвлекло меня сначала о мыслях о ракетах и подвалах, а потом и вовсе от ядерной угрозы. Правда, мама сказала мне, что от онанизма слепнут и ладошки покрываются волосами, но это меня почему-то не остановило.
Вот так природа берет свое.
Но в Москве я жить так и не хотел...
На всякий случай...