Вход на сайт
0 просмотров
назад
22.05.09 19:11 НАПИСАНО ОКОЛО 3 ЛЕТ НАЗАД. НО...
Я очень мирный по своей сути человек. И никогда не думал, что моя жизнь станет частью Эры Великих Перемен. Частью Эпохи Крушений Цивилизаций, Нового Переселения народов. Наверное, так назовут эти годы археологи и историки будущего. Назовут, если будут. Если будут они, эти археологи и исследователи. Если суждено выжить нам и нашим потомкам. Как много этих если.. А пока я вижу последние 16 лет как один день, день тяжелого и непрерывного труда и борьбы. Бесконечный день, впитавший в себя череду дней и ночей, пропитанных страхом и надеждой, отчаянием и возрождением, смертью и появлением нового. И странно прозвучит, что эти 16 лет были самыми лучшими, самыми
страшными и самыми светлыми годами моей жизни.
1глава.
Каменные джунгли.
Агония огромного мегаполиса может продолжаться годами, проходя стадии временного улучшения и острого обострения заболевания, сотрясая единый механизм города судорогами массовых волнений, спазмами умирающей системы снабжения, отсечением целых районов. Проблемы накапливались постепенно и казались разрешимыми, временными или не требовали быстрого решения - то, что не могли решить мы, должны решать наши дети. Время терпело. Вернее, нам казалось, что оно терпит. Первые этапы кризиса даже вселили в нас оптимизм: резкий скачек цен на энергоносители, дал несколько лет сытной и беззаботной жизни – новые и новые трубопроводы высасывали из недр соки и гнали их за рубеж. Встречный поток ширпотреба и продуктов питания развращал, страна жирела. Погодные изменения почти не отразились на нас – более жаркое лето приносило в жизнь простых граждан элементы экзотики, а от засухи спасали огромные водные ресурсы. Мы шли к процветанию и могуществу. Во всяком случае, нас в этом убеждали с экранов телевизоров, в отчетах министров, посланиях Президентов. Наши нувориши скупали предприятия и недвижимость по всему миру, кичась богатством и бездельем. Крах нефтяной цивилизации наступил неожиданно – улеводородное сырье в разведанных месторождениях исчерпалось, разработка новых требовала огромных затрат и квалифицированных кадров. Амбициозная Программа производства биотоплива и переоснащения промышленности так и осталась очередным бумажным национальным проектом, на котором погрела руки кучка чиновников и глав местных администраций. Попытки освоить морские разработки провалились - Северный шельф контролировался подводными лодками и эскадрами Атлантического альянса. Попытка напрячь ржавые мускулы флота, привела к разрыву экономических отношений со стороны стран-импортеров, введению международных санкций и блокаде. Технологическое отставание вело к голоду. Крупные города задыхались в энергетических тисках – электростанции и котельные требовали мазут. Поставки угля становились невозможными – железной дороге требовалась энергия, шахты вставали обесточенные, затопленные подземными водами. В ряде регионов обеспечивалось только прохождение правительственных эшелонов и поездов особого назначения. Авиаперевозки были запрещены Особым Декретом. Потепление растопило вечную мерзлоту и превратило Сибирскую равнину в сплошное непроходимое болото. Система снабжения рухнула – крестьяне не могли вывезти продукцию даже с еще обрабатываемых с полей, едва обеспечивая себя и свои семьи. Экономился каждый литр бензина и солярки. Не хватало тяглового скота. В основном пахали и перевозили грузы на дойных коровах. Мясокомбинаты и молокозаводы встали, наступила очередь пекарен. Голодные мятежи усугубляли ситуацию, уничтожая продовольственные запасы и пуская под нож весь скот. Подавление бунтов поглощало стратегические ресурсы. Крестьяне прятали продовольствие и вооружались. Горожане покидали разоренные города и двигались вдоль дорог в, как им казалось, более благополучные и сытные регионы. Двигались, уничтожая, подобно саранче, все съестное на своем пути. Даже этого было бы достаточно для катастрофы. Но беда ударила со всей силой – Азия. Огромные массы жителей азиатского континента. Подъем уровня моря, стихийные бедствия сделали непригодной для проживания территорию, которая кормила более 300 млн. человек. И эта лавина пришла на наш Дальний Восток. Пришла, снося города и села, пожирая и сминая все на своем пути. Армия сделала все возможное, чтобы остановить этот вал. Каждая сопка, каждый куст превращался в узел обороны. Они были героями, безымянными героями, выполнявшими свой долг. Ожесточение боев выходило за рамки человеческого понимания – решался вопрос ВЫЖИВАНИЯ наций. Героизм, как исправление ошибок политиков не помог - что может армия против врага, превосходящего ее по численности в тысячу раз? Особенно, когда в баках машин половина заправки, а авиация так и не взлетела с обесточенных, лишенных топлива аэродромов. Поставка резервов и боезапаса прекратились не начавшись – несколько десятков расконсервированных паровозов не справились с потоком грузов. Через месяц огромное пространство до Уральского хребта была заполнено иноземцами. Таких темпов продвижения не знали лучшие армии Второй Мировой войны. Только взрыв нескольких термоядерных мин на основных магистралях, превративших сотни квадратных километров в спекшийся радиоактивный шлак, остановил дальнейшее продвижение нашествия. Но в сибирских болотах продолжалось сопротивление остатков воинских частей и уцелевших жителей. Наши радиостанции ловили призывы о помощи, но помощи не было. И не могло быть – страна раскололась на несколько враждующих территорий, надеявшихся выжить самостоятельно. Рейды по захвату складов и нефтехранилищ соседей переросли в локальные войны на полное уничтожение. Федеральное правительство еще создавало видимость управления, но чем? Заседания Комитетов по спасению Страны. Призывы к Мировому Сообществу. НО ЕВРОПА ЗАДЫХАЛАСЬ В ДЫМУ ПОЖАРОВ и тонула в разливах рек. Америка открыла для своего населения стратегические запасы нефтепродуктов, введя жесткий лимит потребления и развернув активную деятельность по переходу экономики на альтернативные источники энергии. Её армия успешно перекраивала границы, увеличивая территории для производства биотоплива, уничтожая десятки миллионов соседей, практически не неся потерь. Крупные десантные подразделения высадились в основных энергодобывающих регионах, взяв под контроль гидро – и атомные электростанции, угольные разрезы, порты и каналы. Все нефтеналивные суда и сухогрузы были объявлены собственностью Соединенных штатов и поступали в распоряжение Верховного командования. Любое сопротивление мгновенно подавлялась всей возможной огневой мощью. Россия агонизировала. Транспортная система развалилась, армия и милиция погрязли в грабежах. Каждый воевал с каждым. Любые поставки углеводородов и угля прекратились. К нам пришла СМЕРТЬ.
* * *
Это была самая трудная зима, суровые морозы сменялись дождливыми оттепелями, приносившими запах разложения и пожаров. Стены домов и тротуары покрывала ледяная корка и кучи мусора. Обезумевшие от голода горожане сбивались в группки и искали себе подобных, прячущихся в жилищах и убежищах, нападая на них, грабя, пожирая. Стаи крыс открыто перемещались по улицам, охотясь на любых животных, вступая в схватки со сворами бродячих псов, становясь в свою очередь, наравне с воронами, лакомой добычей для людей…
Все попытки наладить снабжение города прекратились окончательно год назад. Последний завоз продуктов был еще ранней весной – караван из десятка бронированных машин на паровой тяге медленно втянулся на площадь у станции метро, развернулся, построившись в каре. В громкоговорители было объявлено о начале торговли. Группки жителей района вначале робко, а затем все смелее потянулись к прибывшим торговцам из Ассоциации Независимой Торговли, надеясь обменять некогда ценные для городского жителя вещи на сублимированные продукты и зерно. Золото, одежда, часы, приемники, плееры, столовые приборы, ножи, куски цветного металла сносились и складывались грудами перед защищенными пулеметами прилавками купцов. К вечеру рыночное оживление достигло апогея. Не смотря на то, что шумные споры на площади мгновенно пресекались вооруженной охраной каравана, в ближайших переулках постоянно вспыхивали ссоры и драки между счастливыми обладателями товаров и их менее удачливыми собратьями. Порой раздавались выстрелы, прекращая крики избиваемых жертв. Картина, ставшая привычной, – охрана караванов защищала только купцов и поддерживала порядок лишь на территории рынка. Я наблюдал за площадью из-за плотно занавешенного окна – во время последнего рейда в тыл Черным волкам, в котором отряды самообороны и милиции потерпели сокрушительное поражение, мне посчастливилось обнаружить схрон, заполненный до отказа продуктами. Тушенка, сгущенное молоко, сублимированная лапша и картофельное пюре. Сухие соки. Благодаря этому мне не приходилось заботиться о пропитании, подвергаясь нападениям сумасшедших и психопатов, грабителей и отчаявшихся людей, ищущих способ накормить своих детей. Сложнее оказалось доставить этот запас к себе домой, не привлекая ничьего внимания. Дом опустел еще год назад, когда Черные вырезали население ближайших кварталов и вывезли все ценное. Я заварил металлические двери подъезда изнутри, для верности завалив их обломками. В подвале из крана сочилась вода, позволяя не выходить из дома месяцами. Окна квартиры тщательно задрапировал черной плотной тканью и ни один лучик света не проникал на улицу. На кухне установил печку-буржуйку, выведя трубу в вентиляцию – так что дым тоже не привлекал внимания. Для лучшей теплоизоляции стены утеплил пачками газет, найденными в разоренных квартирах, одеялами и ватными матрацами. Сотни книг скрашивали досуг и уводили от реальности, сохраняя рассудок. А компактная панель солнечных батарей, которую я установил и замаскировал на крыше дома, даже поддерживала жизнедеятельность любимого ноутбука и елочной гирлянды, которой я украсил стену над кроватью. Так что, моя маленькая крепость давала иллюзию защищенности и умиротворения. И только события, подобные приходу каравана, отвлекали от сонного течения жизни в убежище.
1глава.
Каменные джунгли.
Агония огромного мегаполиса может продолжаться годами, проходя стадии временного улучшения и острого обострения заболевания, сотрясая единый механизм города судорогами массовых волнений, спазмами умирающей системы снабжения, отсечением целых районов. Проблемы накапливались постепенно и казались разрешимыми, временными или не требовали быстрого решения - то, что не могли решить мы, должны решать наши дети. Время терпело. Вернее, нам казалось, что оно терпит. Первые этапы кризиса даже вселили в нас оптимизм: резкий скачек цен на энергоносители, дал несколько лет сытной и беззаботной жизни – новые и новые трубопроводы высасывали из недр соки и гнали их за рубеж. Встречный поток ширпотреба и продуктов питания развращал, страна жирела. Погодные изменения почти не отразились на нас – более жаркое лето приносило в жизнь простых граждан элементы экзотики, а от засухи спасали огромные водные ресурсы. Мы шли к процветанию и могуществу. Во всяком случае, нас в этом убеждали с экранов телевизоров, в отчетах министров, посланиях Президентов. Наши нувориши скупали предприятия и недвижимость по всему миру, кичась богатством и бездельем. Крах нефтяной цивилизации наступил неожиданно – улеводородное сырье в разведанных месторождениях исчерпалось, разработка новых требовала огромных затрат и квалифицированных кадров. Амбициозная Программа производства биотоплива и переоснащения промышленности так и осталась очередным бумажным национальным проектом, на котором погрела руки кучка чиновников и глав местных администраций. Попытки освоить морские разработки провалились - Северный шельф контролировался подводными лодками и эскадрами Атлантического альянса. Попытка напрячь ржавые мускулы флота, привела к разрыву экономических отношений со стороны стран-импортеров, введению международных санкций и блокаде. Технологическое отставание вело к голоду. Крупные города задыхались в энергетических тисках – электростанции и котельные требовали мазут. Поставки угля становились невозможными – железной дороге требовалась энергия, шахты вставали обесточенные, затопленные подземными водами. В ряде регионов обеспечивалось только прохождение правительственных эшелонов и поездов особого назначения. Авиаперевозки были запрещены Особым Декретом. Потепление растопило вечную мерзлоту и превратило Сибирскую равнину в сплошное непроходимое болото. Система снабжения рухнула – крестьяне не могли вывезти продукцию даже с еще обрабатываемых с полей, едва обеспечивая себя и свои семьи. Экономился каждый литр бензина и солярки. Не хватало тяглового скота. В основном пахали и перевозили грузы на дойных коровах. Мясокомбинаты и молокозаводы встали, наступила очередь пекарен. Голодные мятежи усугубляли ситуацию, уничтожая продовольственные запасы и пуская под нож весь скот. Подавление бунтов поглощало стратегические ресурсы. Крестьяне прятали продовольствие и вооружались. Горожане покидали разоренные города и двигались вдоль дорог в, как им казалось, более благополучные и сытные регионы. Двигались, уничтожая, подобно саранче, все съестное на своем пути. Даже этого было бы достаточно для катастрофы. Но беда ударила со всей силой – Азия. Огромные массы жителей азиатского континента. Подъем уровня моря, стихийные бедствия сделали непригодной для проживания территорию, которая кормила более 300 млн. человек. И эта лавина пришла на наш Дальний Восток. Пришла, снося города и села, пожирая и сминая все на своем пути. Армия сделала все возможное, чтобы остановить этот вал. Каждая сопка, каждый куст превращался в узел обороны. Они были героями, безымянными героями, выполнявшими свой долг. Ожесточение боев выходило за рамки человеческого понимания – решался вопрос ВЫЖИВАНИЯ наций. Героизм, как исправление ошибок политиков не помог - что может армия против врага, превосходящего ее по численности в тысячу раз? Особенно, когда в баках машин половина заправки, а авиация так и не взлетела с обесточенных, лишенных топлива аэродромов. Поставка резервов и боезапаса прекратились не начавшись – несколько десятков расконсервированных паровозов не справились с потоком грузов. Через месяц огромное пространство до Уральского хребта была заполнено иноземцами. Таких темпов продвижения не знали лучшие армии Второй Мировой войны. Только взрыв нескольких термоядерных мин на основных магистралях, превративших сотни квадратных километров в спекшийся радиоактивный шлак, остановил дальнейшее продвижение нашествия. Но в сибирских болотах продолжалось сопротивление остатков воинских частей и уцелевших жителей. Наши радиостанции ловили призывы о помощи, но помощи не было. И не могло быть – страна раскололась на несколько враждующих территорий, надеявшихся выжить самостоятельно. Рейды по захвату складов и нефтехранилищ соседей переросли в локальные войны на полное уничтожение. Федеральное правительство еще создавало видимость управления, но чем? Заседания Комитетов по спасению Страны. Призывы к Мировому Сообществу. НО ЕВРОПА ЗАДЫХАЛАСЬ В ДЫМУ ПОЖАРОВ и тонула в разливах рек. Америка открыла для своего населения стратегические запасы нефтепродуктов, введя жесткий лимит потребления и развернув активную деятельность по переходу экономики на альтернативные источники энергии. Её армия успешно перекраивала границы, увеличивая территории для производства биотоплива, уничтожая десятки миллионов соседей, практически не неся потерь. Крупные десантные подразделения высадились в основных энергодобывающих регионах, взяв под контроль гидро – и атомные электростанции, угольные разрезы, порты и каналы. Все нефтеналивные суда и сухогрузы были объявлены собственностью Соединенных штатов и поступали в распоряжение Верховного командования. Любое сопротивление мгновенно подавлялась всей возможной огневой мощью. Россия агонизировала. Транспортная система развалилась, армия и милиция погрязли в грабежах. Каждый воевал с каждым. Любые поставки углеводородов и угля прекратились. К нам пришла СМЕРТЬ.
* * *
Это была самая трудная зима, суровые морозы сменялись дождливыми оттепелями, приносившими запах разложения и пожаров. Стены домов и тротуары покрывала ледяная корка и кучи мусора. Обезумевшие от голода горожане сбивались в группки и искали себе подобных, прячущихся в жилищах и убежищах, нападая на них, грабя, пожирая. Стаи крыс открыто перемещались по улицам, охотясь на любых животных, вступая в схватки со сворами бродячих псов, становясь в свою очередь, наравне с воронами, лакомой добычей для людей…
Все попытки наладить снабжение города прекратились окончательно год назад. Последний завоз продуктов был еще ранней весной – караван из десятка бронированных машин на паровой тяге медленно втянулся на площадь у станции метро, развернулся, построившись в каре. В громкоговорители было объявлено о начале торговли. Группки жителей района вначале робко, а затем все смелее потянулись к прибывшим торговцам из Ассоциации Независимой Торговли, надеясь обменять некогда ценные для городского жителя вещи на сублимированные продукты и зерно. Золото, одежда, часы, приемники, плееры, столовые приборы, ножи, куски цветного металла сносились и складывались грудами перед защищенными пулеметами прилавками купцов. К вечеру рыночное оживление достигло апогея. Не смотря на то, что шумные споры на площади мгновенно пресекались вооруженной охраной каравана, в ближайших переулках постоянно вспыхивали ссоры и драки между счастливыми обладателями товаров и их менее удачливыми собратьями. Порой раздавались выстрелы, прекращая крики избиваемых жертв. Картина, ставшая привычной, – охрана караванов защищала только купцов и поддерживала порядок лишь на территории рынка. Я наблюдал за площадью из-за плотно занавешенного окна – во время последнего рейда в тыл Черным волкам, в котором отряды самообороны и милиции потерпели сокрушительное поражение, мне посчастливилось обнаружить схрон, заполненный до отказа продуктами. Тушенка, сгущенное молоко, сублимированная лапша и картофельное пюре. Сухие соки. Благодаря этому мне не приходилось заботиться о пропитании, подвергаясь нападениям сумасшедших и психопатов, грабителей и отчаявшихся людей, ищущих способ накормить своих детей. Сложнее оказалось доставить этот запас к себе домой, не привлекая ничьего внимания. Дом опустел еще год назад, когда Черные вырезали население ближайших кварталов и вывезли все ценное. Я заварил металлические двери подъезда изнутри, для верности завалив их обломками. В подвале из крана сочилась вода, позволяя не выходить из дома месяцами. Окна квартиры тщательно задрапировал черной плотной тканью и ни один лучик света не проникал на улицу. На кухне установил печку-буржуйку, выведя трубу в вентиляцию – так что дым тоже не привлекал внимания. Для лучшей теплоизоляции стены утеплил пачками газет, найденными в разоренных квартирах, одеялами и ватными матрацами. Сотни книг скрашивали досуг и уводили от реальности, сохраняя рассудок. А компактная панель солнечных батарей, которую я установил и замаскировал на крыше дома, даже поддерживала жизнедеятельность любимого ноутбука и елочной гирлянды, которой я украсил стену над кроватью. Так что, моя маленькая крепость давала иллюзию защищенности и умиротворения. И только события, подобные приходу каравана, отвлекали от сонного течения жизни в убежище.