а у нас в рязани
пироги с глазами.
их едят -
а они глядят.


у нас на кубани
пироги с губами.
из жуют -
а они поют.


видели в ашане
коржики с ушами
их кушают
а они слушают

а у нас в тюмени
бунтари-пельмени:
только их на блюдце я,
как там революция

а в ижевске есть котлета
так вообще звезда балета
ей среди других котлет
в пируэте равных нет

а вот на урале
пышки-самураи
резцы вонзай -
закричат "банзай"!

а в бердичеве биточки
в ход пуская грусть и лесть
плачут в мятые платочки
умоляют их не есть

правда, что в америке
наглые вареники?
и что они воруют,
пока их сервируют?

слышал русская лапша
прибегает к хитрости
влезет на уши шурша
ни за что не вытрясти

говорят, узбекский плов
вообще не любит слов.
общается с невестами
лишь мимикой и жестами.

медлят многие манты
перейти с тобой на ты
в отношениях ледок
огорчается едок

а у нас в покипси
есть печенье в гипсе.
пришлось решиться,
а то крошится!

кушать щи или харчо
робким неповадно
в миске слишком горячо
в животе прохладно

говорят, что тайский суп
по субботам ходит в клуб;
и там трясет креветками,
танцуя с малолетками.

у кумы к столу горчица
удивительно крепка
хорошо с нее торчится
даже нет отходняка

а у дяди на ямале
сырники мента поймали
и целый год по-разному
учили уму-разуму

а в одессе мидия
украла пуд иридия.
ох, положат мордой в пол
сбу и интерпол!

kак у нас в столице
пироги с синицей;
а с журавлем пирог -
дауншифтер уволок.

У нас под Торжком
блины с языком.
Не подходи ближе:
оближут.

а на фудзияме
пироги вот с ними.
их пекут -
а они влекут...
(C)

старшему брату

всё никак не освоюсь с правилами пока:
есть фактура снега и есть - песка.
все мы сшиты не из одного куска.
радости хватает на полглотка.
плоть стареет, хоть обновляема и гибка.
есть секунды куда значительней, чем века.

видимо, я призван издалека.

там, откуда я родом и скоро вернусь куда,
не земля, не воздух и не вода -
но таинственная мерцающая среда.
местные не ведают там ни гордости, ни стыда,
слушают историю будто сквозь толщу льда -
из текучего абсолютного никогда.

не свихнуться стоило мне труда.

я давно катаю обол во рту
ковыряю обшивку, ищу черту,
чтобы выйти из этой вселенной в ту,
в ненаглядную пустоту.

но покуда корпус не расколоть,
я гляжу, как снашивается плоть -

и уже прозрачная на свету.



vero4ka,
9 декабря 2010

Искусство жизни древних учителей
нельзя описать, передать или выучить.

Ведь нельзя передать, описать или выучить глубину.
Можно намекнуть:

Робкие, будто искали брод в зимней реке--
Начеку, словно опасались соседей.

Учтивые, как почетные гости,
Осторожные путники на весеннем льду.

Простые, подобно куску древесины,
Непостижимые, точно пустота.

Тусклые, как струи паводка,
Они соблюдали спокойствие.

Спокойствием проясняли влажное зеркало перемен.
Следуя Дао, не имели желаний.

Учили блаженству бездействия.

Лао-Цзы, "Дао дэ цзин", перевод Олега Борушко

Смерть автора
Джек-сказочник намного пережил
Свою семью, и завещал, что нажил
Своим врачам, друзьям и персонажам:
Коту, Разбойнику и старой ведьме Джил.

В пять тридцать к ведьме Кот скребётся в дверь.
Трясётся, будто приведён под дулом.
"Прислали атлас звёзд. "Я вас найду", мол.
Он умер, Джил. Тот, кто меня придумал.
И я не знаю, как мне жить теперь".

Разбойник входит в восемь сорок пять.
Снимает кобуру, садится в угол.
"Прислали холст, сангину, тушь и уголь.
Пил сутки. Сроду не был так напуган.
И совершенно разучился спать".

Старуха Джил заваривает чай -
Старинный чайник в розах, нос надколот.
"Он сочинил меня, когда был молод.
Мстил стерве-тёще. Думаешь, легко вот?
Тебя - лет в сорок, вот и получай:
Невроз, развод и лучший друг-нарколог.
Кота - в больнице, там был жуткий холод.
Он мёртв. То есть прощён. Хороший повод
И нам оставить всякую печаль".

Старухе Джил достались словари -
Чтоб влезть наверх и снять с буфета плошку
С не-плачь-травой, и всыпать ровно ложку
В густой зеленый суп. Тарелок три.
Втекает бирюзовый свет зари
(Джек был эксцентрик) в мутное окошко.
Суп острый.
Еще холодно немножко,
Но, в целом, славно, что ни говори.

Vero4ka

***

осень опять надевается с рукавов,
электризует волосы - ворот узок.
мальчик мой, я надеюсь, что ты здоров
и бережёшься слишком больших нагрузок.
мир кладёт тебе в книги душистых слов,
а в динамики - новых музык.

город после лета стоит худым,
зябким, как в семь утра после вечеринки.
ничего не движется, даже дым;
только птицы под небом плавают, как чаинки,
и прохожий смеется паром, уже седым.

у тебя были руки с затейливой картой вен,
жаркий смех и короткий шрамик на подбородке.
маяки смотрели на нас просительно, как сиротки,
море брызгалось, будто масло на сковородке,
пахло темными винами из таверн;

так осу, убив, держат в пальцах - "ужаль. ужаль".
так зареванными идут из кинотеатра.
так вступает осень - всегда с оркестра, как фрэнк синатра.

кто-то помнит нас вместе. ради такого кадра
ничего,
ничего,
ничего не жаль.

vero4ka
31 августа 2009 года.

***
она оказалась привязчивой, как пожилая сука
он оказался неверный и нерадивый муж
они терпеливо и тщательно отравливали друг друга
взаимная аллергия, непроходимость душ

она раздобыла подонка, предателя и дебила
он виновато, но радостно сбыл ее с рук
она вышла замуж, но кажется, разлюбила
он перебрал еще пару разнопородистых сук

она приползла к нему пуганая, беременная и больная
он разогнал короткошерстных подруг
они протянули лет тридцать, почесываясь и чихая
сонные от таблеток, плохо снимающих зуд

(c)

им казалось, что если все это кончится - то оставит на них какой-нибудь страшный след
западут глазницы
осипнет голос
деформируется скелет
им обоим в минуту станет по сорок лет
если кто-то и выживает после такого - то он заика и инвалид
но меняется только взгляд
ни малейших иных примет
даже хочется, чтоб болело
но не болит

им казалось - презреннее всех, кто лжет
потому что лгать - это методично тушить о близкого страх; наносить ожог
он ей врет, потому что якобы бережёт
а она возвращает ему должок
у него блэк-джек, у нее какой-то другой мужик
извини, дружок

как же умудрилась при нас остаться вся наша юность
наша развеселая наглеца
после всех, кого мы не пожалели
ради дурного ли дельца
красного ли словца
после сотой любви, доеденной до конца
где же наши черные зубы, детка
грубые швы
наши клейма на пол-лица

(c)

Полбутылки рома, два пистолета,
Сумка сменной одежды √ и все готово.
Вот оно какое, наше лето.
Вообще ничего святого.

Нет, я против вооруженного хулиганства.
Просто с пушкой слова доходчивее и весче.
Мне двадцать пять, меня зовут Фокс, я гангстер.
Я объясняю людям простые вещи √

Мол, вот это мое. И это мое. И это.
Голос делается уверенный, возмужалый.
И такое оно прекрасное, наше лето.
Мы когда умрем, поселимся в нем, пожалуй.

(c)

Как влюбленность старо, как любовь забываемо-ново:
Утро в карточный домик, смеясь, превращает наш храм.
О мучительный стыд за вечернее лишнее слово!
О тоска по утрам!


Утонула в заре голубая, как месяц, трирема,
О прощании с нею пусть лучше не пишет перо!
Утро в жалкий пустырь превращает наш сад из Эдема...
Как влюбленность - старо!

Только ночью душе посылаются знаки оттуда,
Оттого все ночное, как книгу, от всех береги!
Никому не шепни, просыпаясь, про нежное чудо:
Свет и чудо - враги!

Твой восторженный бред, светом розовыл люстр золоченный,
Будет утром смешон. Пусть его не услышит рассвет!
Будет утром - мудрец, будет утром - холодный ученый
Тот, кто ночью - поэт.

Как могла я, лишь ночью живя и дыша, как могла я
Лучший вечер отдать на терзанье январскому дню?
Только утро виню я, прошедшему вздох посылая,
Только утро виню!

(c)

Das wusstest du doch immer

Wenn sich dein Auge schließt

Der eine Sommertag, der, sich beschließend,
mit dir im kühlen Laken niederlegte.
Vom Garten Stimmen, durch den Vorhang fließend,
der zum Gesang der Amsel sich bewegte.

Aus diesem Tag die eine müde Stunde,
die sich die Eltern drunten leise teilten.
Du spürtest an dem Klang, dass manche Wunde,
dass in den Worten Zwischentöne heilten.

Und aus der blauen Stunde die Minute,
die ohne Wollen, nur Verklingen war,
als atmend alles schwieg und in sich ruhte.
Sie band sich deinem Blute, unlösbar.

Und der Moment, als sich dein Auge schloss,
der ist's, der täglich in dein Leben sprießt.
Der alles Sehnen in die Schläfe goss:
nach dem Moment, wenn sich dein Auge schließt.

Erebus,2008

***

высоко, высоко сиди,
далеко гляди,
лги себе о том, что ждет тебя впереди,
слушай, как у города гравий из-под машин
стариковским кашлем ворочается в груди.
ангелы-посыльные огибают твой дом по крутой дуге,
отплевываясь, грубя,
ветер курит твою сигарету быстрей тебя √
жадно глодает, как пес, ладони твои раскрытые обыскав,
смахивает пепел тебе в рукав, -

здесь всегда так: весна не к месту, зима уже не по росту,
город выжал ее на себя, всю белую, словно пасту,
а теперь обдирает с себя, всю черную, как коросту,
добивает пленки, сгребает битое после пьянки,
отчищает машины, как жестяные зубы или жетоны солдатов янки,
остается сухим лишь там, где они уехали со стоянки;
россиянки
в курточках передергивают плечами на холодке,
и дымы ложатся на стылый воздух и растворяются вдалеке,
как цвет чая со дна расходится в кипятке.

не дрожи, моя девочка, не торопись, докуривай, не дрожи,
посиди, свесив ноги в пропасть, ловец во ржи,
для того и придуманы верхние этажи;

чтоб взойти, как на лайнер √ стаяла бы, пропала бы,
белые перила вдоль палубы,
голуби,
алиби √
больше никого не люби, моя девочка, не люби,
шейни шауи твалеби,
let it be.

город убирает столы, бреет бурые скулы,
обнажает черные фистулы,
систолы, диастолы
бьются в ребра оград, как волны,
шаркают вдоль туч хриплые разбуженные апостолы,
пятки босые выпростали,
звезды ли
или кто-то на нас действительно смотрит издали,
╚вот же бездари, - ухмыляется, -
остопездолы╩.

что-то догнивает, а что-то выжжено √ зима была тяжела,
а ты все же выжила, хоть не знаешь, зачем жила,
почему-то всех победила и все смогла √
город, так ненавидимый прокуратором, заливает весна и мгла,
и тебя аккуратно ткнули в него, он пластинка, а ты игла,
старая пластинка,
а ты игла, -
засыпает москва, стали синими дали,
ставь бокал, щелчком вышибай окурок,
задувай четыре свои свечи,
всех судили полгода,
и всех оправдали,
дорогие мои москвичи, -
и вот тут ко рту приставляют трубы
давно почившие
трубачи.

vero4ka

***
я последний выживший звездочёт
тот, кто вскидывается ночью, часа в четыре,
оттого, что вино шумит в его голове,
словно незнакомец в чужой квартире, -
щелкает выключаетелем,
задевает коленом стул,
произносит "чёрт"
тут я открываю глаза,
и в них теплая мгла течёт

я последний одушевленный аэростат,
средоточие всех пустот
водосточные трубы - гортани певчих ветров,
грозы - лучшие музыканты
а голодное утро выклевывает огни с каждой улицы,
как цукаты,
фарный дальний свет, как занозу, выкусывает из стоп
и встает над москвой, как столп

я последний высотный диктор,
с саднящей трещиной на губе.
пусто в студии новостей -
я читаю прощальный выпуск
первому троллейбусу из окна,
рискуя, пожалуй, выпасть -
взрезав воздух ладонями, как при беге или ходьбе.
в сводках ни пробела нет
о тебе.

vero4ka

***

что за жизнь - то пятница, то среда.
то венеция, то варшава.
я профессор музыки. голова у меня седа
и шершава.

музыка ведет сквозь нужду, сквозь неверие и вражду,
как поток, если не боишься лишиться рафта.
если кто-то звонит мне в дверь, я кричу, что я никого не жду.
это правда.

обо всех, кроме тэсс - в тех краях, куда меня после смерти распределят,
я найду телефонный справочник, позвоню ей уже с вокзала.
она скажет "здравствуйте?"..
впрочем, что б она ни сказала, -
я буду рад.


vero4ka

Когда все уже было сказано, полковник Геринельдо Маркес обвел взглядом пустынные улицы, увидел капли воды, повисшие на ветках миндальных деревьев, и почувствовал, что погибает от одиночества.
- Аурелиано, - грустно отстучал он ключом, - в Макондо идет дождь.
На линии наступила долгая тишина. Потом аппарат стал выбрасывать суровые точки и тире полковника Аурелиано Буэндиа.
- Не валяй дурака, Геринельдо, - сказали точки и тире. - На то и август, чтобы шел дождь...(c)

еще не август, а дождь все идет и идет ...

в Макондо идет дождь...

красота

Лариса Грановская
ПЕСЕНКА-СЧИТАЛОЧКА

Я повешу твое фото на стол
на рабочий стол, который desktop.
вот обманочка - чтоб ты не ушел,
и ваще не смог уйти вовсе чтоб.

Ничего, что взгляд опасней ножа -
я привыкну, мне терпеть не впервой.
А устану - стоит кнопку нажать
и опять ты только файл, милый мой