Знакомый поцелуй
с улыбкой на губах,
Погладь мои соски —
так возбуждает это!
Неважно, кто из нас
с тобой сегодня прав,
Случайно нас опять соединило лето.
Не торопи меня.
У нас в запасе час!
Забудем о долгах,
о будущем и прошлом.
Пусть только этот час
не беспокоят нас,
И мы с тобой сейчас
займемся сексом просто.
Чуть отодвину ткань
и медленно войду.
Знакомый шелк волос
и влажное движенье…
За этот краткий миг
готов сгореть в аду!
Но как приятно вдруг поддаться искушенью.
Я тороплю тебя!
У нас всего лишь час!
Немного для любви, но хватит для оргазмов!
Как часто про тебя я думал по ночам!
Как жаль, что мы с тех пор не встретились ни разу!

Горячий Секс и нежная Любовь
однажды познакомились, скучая.
И вечером в божественный клубок
они сплелись свободно и случайно.
Ах, этот Секс, он был немного груб,
нетерпелив и чуточку развратен.
Он язычком касался тайных губ,
когда Любовь уселась на кровати.
Она пустилась танцевать в ночи.
Сначала в удивительных нарядах,
Потом кружилась голая почти,
едва касаясь, пролетая рядом.
Хотелось Сексу нежности, любви.
Любви хотелось секса и оргазма.
До этого желания свои им
не случалось исполнять ни разу.
И, оказавшись, вдруг наедине
Любовь легко, без всякого стесненья
Раскинувшись, лежала на спине,
потом открыто встала на колени.
И Секс любил так бережно ее,
Так звонко, глубоко, неутомимо…
Упало на пол белое белье,
Огонь свечи качал пространство мира.
А мы с тобой под окнами, тогда,
ловили звуки, отраженья, тени...
Проснулись в доме только мы вдвоем.
Любовь и Секс исчезли утром вовсе.
Мы каждый день с тех пор их в гости ждем.
И каждый день они приходят в гости...

Сиська сиське говорила,
В бок её толкая мило:
"Ты не хочешь ли, мой друг,
Нежных ласк мужицких рук?"
Сиська сиське отвечала:
"Я давно о том мечтала,
И надеялась, бог даст,
Лопнет кофточка на нас.
Ведь пора б нам засветиться!
Мне такое часто снится:
Обе мы выходим в свет,
Нас прекрасней в мире нет,
Мы, как две большие дыни,
Льнут губами к нам мужчины,
Нас целуют там и тут
И руками нежно трут,
И мусолят и ласкают,
От себя не отпускают!"
Отвечает ей сестрица:
"Это вряд ли приключится,
Потому что все права
Захватила голова.
Ей на сиськи наплевать,
Только дай поразмышлять!
Ей не надо рук мужских -
У неё мигрень от них".
Стали сиськи бунтовать
И сосками набухать,
Тяжелеют сочно, смачно,
Распирают лиф прозрачный.
Тут вмешалась голова:
"Сексу надо? Чёрта с два!
Отвяжитесь, глупота,
Я стихами занята!"
Я, наверное, повеса,
Но скажу про поэтесс:
Их мирские интересы
Не затрагивают секс.
Пишут рифмы про мечтанья,
Дневники свои строчат,
Их обычные желанья
Заменяет стих и чат.
С прямотою по-российски
Подытожу я мораль:
"Бабы думают не сиськой,
И, признаюсь, очень жаль!"

Платье было короткое.
Мы ходили по городу
но в потоке гуляющих,
только я знал секрет:
что сегодня оделась ты
для меня по-особому,
и под платьем коротеньким
ничего больше нет.
Я, обняв тебя бережно,
гладил бедра украдкою,
ощущая под пальцами
тела каждый изгиб.
Там, где платье кончается, -
кожа нежная сладкая.
В полумраке ласкал тебя,
замирая на миг.
Мы ходили по острову,
волны берег баюкали
и луна освещала нам
неизведанный путь.
А испанские женщины
с расклешенными юбками
танцевали на площади:
- Эй, раскованным будь!
Наш секрет обжигающий
знали только с тобою мы.
И спустившись по лестнице,
мы укрылись от всех.
Может, кто-то и видел, как
занимались любовью мы
ведь на улице слышались
твои вздохи и смех.
Мы взлетали над городом.
Мы взлетали над островом
Песни, танцы, прохожие,
исчезающий звук…
И дорогами звездными
пролетали так просто мы
от всего отрешенные,
что осталось внизу.
Прижимаясь расслабленно,
возвращались так поздно мы
Я держал тебя за руку.
Я тебя целовал.
Как удачно оделась ты
для меня по-особому.
Как прекрасно, что я тебя
на Земле повстречал!