Кто и зачем вербует паству из наркоманов



Выяснилось, что все давно не так: сферу наркореабилитации в последние годы подмяли под себя «нетрадиционные для России религиозные конфессии, финансируемые из-за рубежа» - так деликатно обозначила проблему Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН РФ). Люди неделикатные обычно называют эти организации проще: «секты».

«МАМА, Я ПОПАЛ В НАТУРАЛЬНУЮ ГОЛИМУЮ СЕКТУ...»

- Голод полнейший, - говорит 36-летний Дмитрий Копаев. - Тарелка воды с пакетиком макарон, два куска хлеба, чай без сахара, соли когда выпросишь, когда нет. Добавки не положено. Я ходил листья жевал с деревьев, корм для кроликов...

Житель подмосковного Королева - алкоголик. Проходил срочную службу в Нахичевани Азербайджанской ССР и угодил под жернова первого в Союзе этнического конфликта в Нагорном Карабахе: был контужен, почти ослеп. Получил вторую группу инвалидности по зрению, лежал в «дурке», стал пить...

Мать Дмитрия, выплакав все глаза и испробовав все средства, в 2009-м году определила сына в реабилитационный центр церкви «Исход» в селе Дарьевка Неклиновского района Ростовской области...

Откуда через полтора месяца алкаш сбежал.

Шатаясь, он четыре часа пешком шел до милиции, где, всхлипывая и вытирая незрячие глаза, дал на видеокамеру вот эти показания.

Дмитрий Копаев:

- Матушке моей эти «исходовцы» присели на уши: «Сына надо спасти, отправим в центр на Азовском море...» Я спорить не стал: взял плавки, полотенце...

Привезли: моря нет, есть одноэтажный домик, а в нем 28 «братьев и сестер» (то есть реабилитантов мужеского и женского пола. - Ред.), нары в два этажа, часть людей на матрасах спит в проходах... И круглосуточная молитва, аллилуйя, Господь Бог.
Богослужения протестантов, которые православные называют беснованиями. 1. Прыгают под музыку, хлопают в ладоши, славят Бога: «Аллилуйя!» 2. Падают, корчатся, рыдают, сраженные Святым Духом. 3. Полный экстаз. Съемка сделана в 2006 году в Новосибирске.
Богослужения протестантов, которые православные называют беснованиями.
1. Прыгают под музыку, хлопают в ладоши, славят Бога: «Аллилуйя!»
2. Падают, корчатся, рыдают, сраженные Святым Духом.
3. Полный экстаз.
Съемка сделана в 2006 году в Новосибирске.


Не как по-нашему, православному: ни свеч, ни икон... Говоришь, что не хочешь молиться - заставляют, давят на мозги так, что голова лопается.

Из нормального здравомыслящего человека я за эти 45 дней превратился... У меня с головой стало плохо, я похудел килограмм на 15! Я объяснял, что прохожу осенью и весной курс лечения по глазам в Подмосковье, что мне надо уехать, - они: «Уже идет работа над тобой, ты уже исцелен ранами Иисуса». Я каждый божий день им всем: «Верните документы, 21-й век на дворе, какое вы имеете право удерживать?!» Они: «Дорога тебе одна, в мир тебе не вернуться...»

Людей там сгибают капитально. Даже по нужде когда идешь, с тобой «укрепившийся» «брат» или «сестра» (реабилитант, лояльный к правилам центра. - Ред.). По воскресеньям вывозят в церковь в Таганрог - они арендуют ДК «Прибой», - тоже все время под надзором.

В центре многие не по своей воле, но, кто безвылазно по полгода, от безвыходности начинают верить, а может, у них просто крышу сносит, и тогда пасторы приезжают, забирают этих уверовавших в библейскую школу или на пастора учиться - то есть от мира тех, кто попал в «Исход», ограждают полностью.

Один раз звонила мама: «Дима, как море?» Я: «Мама, какое море, меня засунули в натуральную голимую секту, изо дня в день талдычат, и у меня уже не хватает нервов», - бац, - тут они связь разъединили.

Я стал письмо писать печатными буквами, что у меня плохо со здоровьем, что надо принимать меры, - старший центра при мне его порвал: «Какое, - говорит, - здоровье, если ты уже благословенный исцеленный человек...»

Первый раз я убежал - вернули, напоили чаем, успокоили, и четыре-пять человек стали меня промаливать «иными языками» (члены сей церкви в минуты экстаза начинают издавать абракадабру вроде «Таламатосотоло» и утверждают, что это на них сошел Святой Дух. - Ред.). До такой степени они меня довели, что у меня уже слезы текли... Не знал, что делать... Я старался, чтобы меня отправляли на работу, чтобы не слышать этот бред! Второй раз убежал, они сказали: «Тебя что, на цепь посадить?»

Кстати, на работу кого вывозят, например грузить цемент, то денег им не платят. И еще кормят тухлятиной: люди травятся - и понос, и глистня...

В ночь на 4 сентября мне удалось выбраться; пытаюсь бежать, а ноги не слушаются: ослаб, ветром качает. Остановил машину: «Помогите, я попал в такую-то секту!» - люди в ответ: «Мы не хотим с ними связываться». Слава Богу, что я сумел дойти до милиции...

Дмитрий повторяет это «Слава Богу» несколько раз и достает из-под рубашки нательный крестик:

- Отдельно хочу пояснить, что крестик свой я никогда не снимал, хотя они кричали: «Сними, ты поклоняешься сатане, это идолопоклонство!» Я им отвечал: веру вашу протестантскую не приму никогда...

Мы приводим этот страшный монолог без комментариев. Потому что мы не имеем права их давать.

Милиция и прокуратура Ростова чутко отнеслись к заявлению бедного больного человека: не вернули его в центр, а, наоборот, вызвали эксперта из местного религиоведческого центра (по совместительству представителя Русской православной церкви) и вместе с ним провели в Дарьевке проверку. И даже вызволили оттуда еще одного алкоголика и одного наркомана (оба полностью подтвердили слова первого беглеца) - но уголовное дело о незаконном лишении свободы и незаконной предпринимательской деятельности (центр не был зарегистрирован) все-таки не возбудили.
Тот самый центр «Исход», из которого сбежал алкоголик Дмитрий Копаев.
Тот самый центр «Исход», из которого сбежал алкоголик Дмитрий Копаев.


Дело в том, что в Ростов примчались мамочки «взбунтовавшихся» реабилитантов, и главный свидетель Копаев забрал свое заявление. История совершенно стандартная: именно по этой схеме разваливается большинство уголовных дел против реабилитационных центров: наркоман - существо подневольное, зависимое от родителей. А они вырвут глотку каждому, кто тронет центр, ведь центр дает надежду на исцеление...

При подготовке этого материала я дозвонилась матери Дмитрия Копаева Татьяне Васильевне. Рыдая, женщина кричала на меня:

- Не смейте писать, он все сказал неправду! Я молюсь за него! У вас есть дети? А он в запое, ногу сломал, и мне все равно, что они протестанты...

Да, кстати, руководители церкви «Исход» заявили, что у них в Дарьевке и нет никакого центра. Там просто религиозная община, не требующая регистрации. Люди со всей России и Украины съезжаются туда... чтобы изучать Библию.
Дмитрий Копаев показывает православный крест: «Я говорил этим сектантам: веру вашу протестантскую не приму никогда...»
Дмитрий Копаев показывает православный крест: «Я говорил этим сектантам: веру вашу протестантскую не приму никогда...»


ЦЕНТРЫ ТИПА «АЛЛИЛУЙЯ»

О наркоцентрах от пасторов я впервые услышала в Перми, когда год назад писала об очередном реабилитационном центре «по понятиям». В числе прочих брала интервью у несчастного отца, который был уверен: его сына заправляющие центром бандиты забили до смерти, убили.

Мужчина со страдальческой складкой между бровей показывал мне альбом с фотографиями: на одной его Вова радостно смеялся в окружении других молодых людей, все были одеты в одинаковые синие футболки. Отец постарался поскорее перелистнуть страницу, я в нее вцепилась:

- Это где он?

- Да это у нас на озере таком-то (географическое название указывать не стану. - Авт.) сектанты: мир там, любовь, Христос...

При упоминании имени Спасителя каждый верующий испытывает благоговение. Я тоже. Именно эта благородная эмоция, по-видимому, и выключила мне мозги, потому что я немедленно спросила у отца погибшего ребенка:

- И как, помогло?

Несчастный даже сморщился:

- Куда там, я же говорю, умер Вова... Пока там, на озере, был, полгода не кололся, о Боге говорил - а потом по новой...

Это, кстати, к вопросу о результативности центров типа «Аллилуйя», как их метко прозвали родители наркозависимых.

Что еще известно?

Центры эти существуют уже лет десять. В поле зрения властей попадают редко: в центрах от религии, как правило, не держат в наручниках, не бьют...

Но что потрясает - это цифры. В России создано и действует порядка 350 наркореабилитационных центров нетрадиционных для нашей страны религиозных или околорелигиозных конфессий. 320 из них принадлежит протестантам (в том числе «Исходу»), несколько десятков «Наркононов» работает у сайентологов, есть единичные сведения о наркореабилитации у «Свидетелей Иеговы» и в организациях неоиндуистского толка.

Это - по данным самих этих конфессий.

А теперь - официальная статистика ФСКН: государственных учреждений данного профиля в стране всего 26!

То есть в России сложная, априори связанная с криминалом тема наркореабилитации буквально отдана на откуп...

Мне могут возразить, что реабилитационные центры есть и у традиционных конфессий: у РПЦ их, по заявлению члена Общественного совета при ФСКН РФ игумена Анатолия Берестова, уже около ста...
С Александром Дворкиным лидеры разных религиозных течений предпочитают не связываться.
С Александром Дворкиным лидеры разных религиозных течений предпочитают не связываться.


К сожалению, в том-то и дело, что и православные, и мусульмане спешно начали создавать свои центры уже после того, как вчистую проиграли эту сферу монополистам - протестантам. Вот, к примеру, Тюмень: православный центр там один, реабилитацию в нем проходят четыре человека. А протестантских центров - десять, и только в одном из них сорок «пациентов».

Что творится за закрытыми дверями «лагерей» от религии?

И кто вообще такие эти «монополисты»?

ОТ СВЯТОГО ДУХА ГОЛОВА ПОД УТРО НЕ БОЛИТ

- А! А! А! - оргазмически кричит женщина.

Пастор расхаживает по сцене с довольным видом:

- Ой-ой-ой, что у нас здесь происходит...

Невменяемые люди меленько прыгают, быстренько помахивая ручонками, согнутыми, точно крылья дохлого куренка. Смотреть на них страшно и противно, больше того: конвульсии длиною в час (именно столько длится пленка) это шок.

Но пастор в счастье:

- Ай-ай-ай... Ой-ой-ой... Это Дух Святой!!!

- Это «неопятидесятники» или, как их еще называют, «харизматики», - отворачиваясь от экрана, говорит профессор богословия Александр Дворкин. - Самая крупная российская «секта» или даже скорее сектоподобное движение, пришедшее к нам с Запада: сотни мелких организаций, до трехсот тысяч членов. Сами они зовут себя «христиане веры евангельской», «пятидесятники», «протестанты», хотя это неверно, и настоящие протестанты, лютеране, очень обижаются. Суть: люди на молитве впадают в экстатическое состояние, в индуцированный массовый психоз - еще помощнее, чем был на сеансах Кашпировского. И именно эти переживания объявляются главным религиозным опытом.
Протестантские "беснования"

Протестантские "беснования"





Движение очень активное: участвует в политической жизни, работает с заключенными и наркозависимыми. Занимается вербовкой новых членов под видом благотворительности...

На экране между тем начинает ходить журналист JC TV («Джизус Крайст ТВ», телевидение Иисуса Христа) и тыкать трясущимся-визжащим микрофон:

- Вы сегодня не пили? А вчера? Дорогие зрители, они не употребляли наркотики и не пили, им ТАК хорошо, потому что в них вошел Дух Святой!

Интервьюируемые заходятся, в подтверждение кричат:

- Хо... хо... ХОРОШО-О-О!!!

Пастор выбрасывает перед камерой большой палец:

- Дух Святой - это класс!

Журналист - зрителям, доверительно:

- Главное, что похмелья нет и голова по утрам не болит...

Есть маленький подвох: пленка, которую демонстрирует нам религиовед, снята в 90-х на Украине, и нынешние пятидесятники зовут ее «древней» и «замшелой»: были, мол, отдельные перегибы, «поднявшаяся пена», но теперь на богослужениях все не так. Нет судорожных корчей (на языке верующих «молитва мук рождения»), нет длительного бессмысленного смеха («Торонтское благословение»)...

Сразу скажем: мы просмотрели записи и современных служб. Люди также прыгают, раскачиваются, падают на пол... Сильной разницы мы не заметили (вы тоже можете убедиться в этом, посмотрев видео на нашем сайте).


По мановению руки пастора люди на богослужениях падают в обморок.
По мановению руки пастора люди на богослужениях падают в обморок.


НУ И КОГО ЖЕ СЧИТАТЬ СЕКТОЙ?

Хорошо профессору Дворкину!

Он - президент Центра религиоведческих исследований, созданного по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, заведующий кафедрой Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, входящего в систему православного образования, да еще алтарник одного из московских храмов.

Организации, которые ученый называет «сектами», проиграв ряд процессов, с ним почти уже не связываются: просто говорят, что Дворкин сам неофит и мракобес, а вообще все это, мол, межконфессиональные дрязги: Русская православная церковь недовольна, что на ее исконной территории проповедуют пришлые миссионеры, и в этом вся подоплека конфликта.

А вот стоит светской газете повторить мнение религиоведа о каком-то культе, журналиста тут же с воем волокут в суд: «Вы оскорбили тысячи верующих, мы зарегистрированная по закону религиозная организация!» - да еще напомнят о свободе совести.

С другой стороны, что делать-то, если законного критерия, как определить, «секта» перед тобой или не «секта», просто нет?

Государство, которое вроде бы обязано быть судьей в этом споре, издав пресловутый закон о свободе совести, по факту разрешило создавать даже культы Чебурашки! И люди создают... В Москве, к примеру, действует секта народной целительницы Надежды Антоненко, которая учит, что православный человек в целях излечения от всех недуг должен ежедневно ставить себе клизму с «заряженной» водой, после чего испражняться золотыми рыбками...

Что я пытаюсь объяснить?

Понятие «секта» по факту субъективное: то, что для одного «секта», для другого - религия. Поэтому мы везде берем это слово в кавычки и употребляем только в значении «по мнению религиоведа Дворкина».

Полностью игнорировать мнение религиоведов нельзя: слишком много раз они оказывались правы. Например, поначалу только Дворкин называл «Свидетелей Иеговы» экстремистской организацией, а теперь это подтвердили суды трех субъектов Федерации.

«НАЧАЛ РАБОТУ ПОСЛЕ ПОЛУЧЕНИЯ ПРОРОЧЕСКОГО СЛОВА ОТ ГОСПОДА»

Наверное, пора рассказать о случае, который натолкнул нас на это расследование.

Тем более что он почти анекдотический.

В один прекрасный день в Общественном совете при ФСКН РФ выступали руководители реабилитационного центра «Новая жизнь», что в Кингисеппе Ленинградской области.

- Наша уникальная методика... 60 процентов излечения... 320 тонн моркови, которую вырастили наркозависимые...

Главный редактор нашей газеты, член Общественного совета при ФСКН, весьма впечатлился и подошел к товарищам с предложением написать о них. Те согласились охотно!

А дальше началось невероятное.

Три месяца я тщилась пробиться в Кингисепп. Три месяца шли переговоры с пересылкой факсов («А что именно вы хотите о нас написать?»). Все попытки приехать разбивались о пресс-секретаря организации: «Нет, вы перезвоните в начале недели, а уж потом, в конце следующей...»

Что нужно готовить к визиту журналиста целых две недели? Прямо теряюсь.

Апофеоз случился в Санкт-Петербурге на вокзале, куда я все же добралась и где встретившие меня сотрудники «Новой жизни» с ходу заявили, что их центр НЕ религиозный, сотрудничает со всеми конфессиями, а если я собираюсь затрагивать в публикации религиозные вопросы, то я «ангажированный, проданный журналист», которого «Новая жизнь» заносит в «черный список».

Мои слабые попытки воззвать к разуму: «У вас же на сайте написано, что центр «Новая жизнь» и лично директор Сергей Матевосян осуществляют деятельность по святейшему благословению епископа Ряховского (глава конфессии, член Общественной палаты. - Ред.), находятся под духовным окормлением Российского объединенного Союза христиан веры евангельской», - вызывали агрессию: «Нет на сайте ничего подобного».

Я (в изумлении): «Но СМИ широко печатали высказывание Матевосяна, что он начал работу с наркозависимыми в одной из протестантских церквей после получения пророческого слова от Господа».

Они: «В первый раз слышим...»

В общем, поговорили. В центр меня, как вы догадались, не пустили.

История не столько странная, сколько идиотская, ведь конфессиональная принадлежность «Новой жизни» доказывается на раз-два: достаточно знать, что это - само по себе название протестантской церкви в Екатеринбурге, Тамбове, Челябинске и других городах. Или просто ознакомиться с воспоминаниями наркоманов о том, как к ним приходили волонтеры «Новой жизни» и с порога заявляли: «Друг, Иисус любит тебя!», как в центре реабилитанты орали песни со словами «Аллилуйя!», как Матевосян говорил каждому: «Бог начал работу над тобой»...

Фото из материалов прокурорской проверки центра «Исход» и из архива Новосибирского отделения Центра религиоведческих исследований.

А В ЭТО ВРЕМЯ

Руководителям «Дельфина» дали по три года колонии-поселения

Весной прошлого года мы написали о скандале в реабилитационном центре «Дельфин» в Краснокамске Пермской области: тогда в милицию прибежал пациент и сказал: «Спасите, людей там бьют и пытают!»

Здание спецназ брал штурмом. Оперативники нашли наручники, электрошокеры, биты и кучу фотографий: наркоманы в костюмах клоунов, прикованные наручниками к столбу, в короне с надписью «вор»... 17 человек написали заявление, что их удерживали насильно.

Обвинение по статье «незаконное лишение свободы» предъявили президенту фонда «Пермь - город без наркотиков» Александру Шеромову и его помощнику Денису Пантюхину, и вот недавно состоялся суд. Шеромов получил 3 года 2 месяца лишения свободы в колонии-поселении, Пантюхин - три года.

Во многих московских вузах, например МГУ, МИИТе, и в учебных заведениях других городов встречаются красочные афиши «Нового Акрополя», зазывающие преподавателей и студентов посетить их собрания и занятия. На этих плакатах «Новый Акрополь» позиционирует себя как классическая философская школа и культурная организация, цель которой – возрождение философии как действенной силы обновления человека и общества. Один из путей реализации этого плана – сравнительное изучение религий и выявление в них того, что может послужить этой цели.

Особенно настойчиво подчеркивается чисто светский характер деятельности, не имеющий ничего общего с религией. Выданная же Департаментом образования Правительства Москвы регистрация «Нового Акрополя» как негосударственного образовательного учреждения и лицензия на образовательную деятельность по образовательным программам должны ограждать от подозрений в религиозной деятельности. При этом светский статус организации дает ей возможность проникать в образовательные учреждения практически беспрепятственно.

На встречи, организуемые «Новым Акрополем», приглашаются известные люди, имеющие высокие научные звания и степени, лауреаты различных конкурсов, представители естественных наук и гуманитарии, призванные придать этим собраниям весомость и подтвердить солидность самой организации: вот, мол, кого зовут! Но вряд ли сами приглашенные в полной мере знают о подлинных целях «Нового Акрополя». Созданию привлекательного образа в обществе содействуют социальные, экологические и иные акции и программы «Нового Акрополя», в частности выходящий ежемесячно журнал «Человек без границ», на который подписываются многие люди, не имеющие никакого представления о «Новом Акрополе».

Между тем «Новый Акрополь» на самом деле является религиозной организацией, а не философской школой, и никакого научного сравнительного религиоведения в нем нет, а вместо сравнения разных религий предлагается принять на веру оккультное учение, основанное на заблуждениях Е.П. Блаватской.

Говорить о «Новом Акрополе» всегда непросто – не потому, что он незаурядный, а потому, что он двуличен, имеет два лица, обращенных к разной аудитории: одно – к внешним: людям с улицы, профанам, другое – к своим, так называемым посвященным, членам внутреннего круга секты. Причем послания «Нового Акрополя» к тем и другим часто отличаются по своему содержанию. В этом отношении «Новый Акрополь» ничего нового собой не представляет и повторяет давно известный еще с дохристианского времени пример языческого эзотеризма. Использование эзотеризма дает ему возможность вводить людей в заблуждение, скрывая свои подлинные цели.

Хорхе Анхель Ливрага Рицци – основатель «Нового Акрополя»

Хорхе Анхель Ливрага
Хорхе Анхель Ливрага
Основатель «Нового Акрополя» Хорхе Анхель Ливрага Рицци,аргентинец итальянскогопроисхождения, родился в 1930 году. Его дед по отцовской линии был колдуном, его отец – атеистом, анархистом и антиклерикалом, а сам Хорхе Анхель к концу жизни считал своим врагом религию Христа[1]. Образование Ливрага получил в городской общеобразовательной школе, но когда ему исполнилось 15 лет, умер его отец, затем у него возникли проблемы в школе, и потому он начал брать частные уроки у пожилого немца, который познакомил его с теософией. Под влиянием бесед с ним Ливрага стал членом Теософского общества и основал в нем новое подразделение под названием «Аргентинская теософская молодежь». Одновременно он участвовал в деятельности ордена розенкрейцеров[2], где получил несколько посвящений, и спиритической организации «Escuela Cientifica Basilio», пока не разочаровался в ее сомнительных феноменах.

Критики «Нового Акрополя» отмечают поразительное совпадение жизненного пути Ливраги с судьбами известных оккультистов, таких как Е.П. Блаватская и основатель сайентологии Лафайет Рон Хаббард. Все они в разное время и разной последовательности прошли увлечение магией, спиритизмом и масонством. Характерным для них было использование вместо личных имен акронимов (ЕПБ, ЛРХ), наличие двух версий биографий: одной – мифологической, созданной оккультистами на основе непроверяемых сведений, и другой – реальной, реконструированной критиками, вскрывающей неблаговидные их поступки и действия (Ливрага, например, употреблял наркотики[3]). Причем эти совпадения поразительно схожи. Ливрага, скажем, утверждал, что, будучи ребенком, гипнотизировал бабушкиных кур, а Блаватская уверяла, что в детстве гипнотизировала голубей. В данной ситуации возможно одно из двух: или мы имеем «дело со сходством характеров, или с попыткой Ливраги подогнать свою биографию под ”матрицу” биографии своего ”учителя”»[4].

По окончании факультетов истории и истории искусств университета Буэнос-Айреса Ливрага возмечтал стать врачом «эзотерической медицины». Для осуществления этого он, по совету президента Теософского общества Ч. Джинараджадаса, перестроил подвал своего дома под оккультную крипту, сымитировав в ней подобие пантеона египетских божеств, где занимался своими опытами в специально сшитом для этой цели белом одеянии[5]. И хотя новичкам-акропольцам говорят, что он изолировал себя в этой крипте на несколько лет, в своей автобиографии Ливрага пишет, что не раз выходил из нее и даже сдавал экзамены в университете.

Впоследствии, однако, новый президент Теософского общества Нантилока Шри Рам открыл Ливраге, что его ввели в заблуждение обещанием сделать его врачом «восточной медицины», в действительности же он, Ливрага, сам того не ведая, стал «последним учеником эзотерической секции Теософского общества», основанного Блаватской в XIX веке, и ему была поставлена задача стать ее преемницей и дать очередной импульс эволюции человечества на пути к достижению состояния сверхчеловеков[6].

Этот рассказ Ливраги стал основой мифа о предназначении «Нового Акрополя».

В 1950-х годах Ливрага оказался в конфликте с Теософским обществом, и в 1957 году он и его жена-теософка создали свою организацию – «Новый Акрополь». Устав «Нового Акрополя» фактически повторял устав Теософского общества[7], а в его доктрине доминирующими стали две теософские идеи: об учении о связи с космической иерархией через учителей-махатм и доктрина о подготовке человечества к зарождению шестой расы на пути к появлению сверхчеловеков. Новшеством, внедренным самим Ливрагой, был военизированный метод, впервые использованный им для распространения теософии[8].

В ответ Теософское общество приняло решение исключить его из своих рядов на том основании, что Ливрага считал Блаватскую единственной выразительницей идей теософии и игнорировал других ее преемников, а созданный им «Новый Акрополь» выступил с четко выраженной собственной программой деятельности[9]. Причем его структура представляла многоуровневую пирамиду, возглавлявшуюся им и его женой, считавших, что им принадлежит «духовная власть» и они продолжают дело Блаватской. Кроме того, они подозревались в связях с ультраправым экстремизмом и нацизмом. Ничто из перечисленного не было характерным для устройства и идеологии Теософского общества.

После смерти Ливраги в 1991 году место «верховного руководителя» заняла Делия Стейнберг Гусман. В России «Новый Акрополь» стал действовать с 1988 года, а руководителем российского отделения является Е. Сикирич.

Учение о духовной иерархии

Краеугольным камнем идеологии «Нового Акрополя» является заимствованное у Блаватской учение об иерархии. В конце XIX века Блаватская поведала миру о том, что она якобы является посланницей некоего Великого белого братства, сообщившего ей тайные знания о судьбах мира и направившего ее в США для его проповеди. Мифическое братство Блаватской состоит из учителей человечества, по-другому они еще именуются махатмами, адептами, посвященными, которые, благодаря эзотерической работе, в целой серии воплощений обрели сверхъестественные способности. Это братство почему-то скрывается от людей. Во главе его стоит «владыка мира», который прибыл с несколькими помощниками на Землю с Венеры и живет в Шамбале в пустыне Гоби. Махатмы поддерживают связь между человечеством и «божественной иерархией» во главе с сатаной, которая правит нашим космосом.

Блаватская утверждала, что ведет переписку с этими учителями по космическому телеграфу, но еще на ранней стадии становления теософии Блаватская была уличена в мошенничестве: она сама от имени махатм писала письма их адресатам. В 1884 году Лондонское общество психических исследований опубликовало отчет своего сотрудника Ричарда Ходжсона, из которого следовало, что переписка с предполагаемыми учителями человечества лично велась самой Блаватской, и она была названа «одной из самых искусных, изобретательных и интересных мошенниц»[10]. Отсюда следует, что никакой иерархии нет, никакого тайного учения нет, а их существование является вымыслом Блаватской. Более того, Блаватская саморазоблачилась, когда предложила известному романисту XIX века Всеволоду Соловьеву, брату не менее известного философа, писать письма от имени махатм русским адептам теософии[11].

В 1880-е годы она публикует двухтомник «Тайная доктрина», учение которого якобы основано на тайном знании, сохранившемся в «Книге дзиан», якобы написанной на неисторическом сензарском языке. Теософы ликовали: наконец-то Блаватскую не уличили в мошенничестве; значит учение о Белом братстве и учителях-махатмах подлинное. Однако вскоре после публикации «Тайной доктрины» критики показали, что эта книга, как и первый труд Блаватской «Разоблаченная Изида» (1877), является элементарным плагиатом.

Несмотря на эти разоблачения, Блаватская продолжала свою деятельность. Она противопоставляла оккультное знание вере Церкви, вере в личного Бога и Его Откровению. Вместо веры, которую она называла слепой, она предлагала эзотерическое знание о мире, которое считала «научным»[12].

К так называемому «научному знанию» Блаватская относила, например, учение о «неисповедимой» первичной причине, из которой проистекает все имеющее бытие. Эту же доктрину проповедует сегодня «Новый Акрополь»[13]. Но претензии этого знания на научность опроверг еще Владимир Соловьев[14], поскольку никто не наблюдал первоначальное происхождение бытия и не смог поставить опыт над окончательными результатами мирового процесса. «Новый Акрополь» и теософы, проповедуя это учение, фактически требуют принять его на веру. То же можно сказать и об остальных положениях их доктрины: учении о происхождении человека (антропогенез), учении о человеке (антропология), учении о карме – все это как эмпирически непроверяемое может быть принимаемо только на веру[15].

Это вымышленное учение об иерархии принял Ливрага и на его основе создал свой «Новый Акрополь», который, по заверениям его идеологов, сохраняет преемство с Белым братством. В настоящее время акропольцы в цепь ученической преемственности включили в качестве учителей Блаватскую, Ливрагу и нынешнего «верховного руководителя» Делию Стейнберг Гусман. Примечательно, что сама Блаватская не именовала себя учителем.

В том же духе лидер акропольцев в России Елена Сикирич поучает своих последователей: «Первое, что нам нужно понять, что ”Акрополь” – это не просто школа. Что ”Акрополь” основан как очередной импульс… которые продолжаются с тех пор, как была основана великая Белая ложа и как в мир людей спустились высокие сущности, владыки и прометеи. <…> И сейчас, хотя мы этого членам не говорим, чтобы не выглядело, что мы тщеславные и т.д., но в XX веке единственный канал к учителям – это ”Акрополь”. Так же, как в XIX веке было Теософское общество. Это наша ”семья”. Единственный канал и единственные вообще, кому дали право пройти испытания, чтобы заслужить эзотерическую школу, – это ”Акрополь”. И если кто-либо из 4–5 миллиардов людей, живущих на Земле, хочет попасть в мистерии, он должен попасть в ”Акрополь”» и конкретно в «Живые силы», поскольку они – «это то звено в цепи, которого не хватало Теософическому обществу».

Ссылаясь на послание, данное теософам в XIX веке одним из представителей Белого братства – учителем Кут Хуми, Е. Сикирич видит призвание «Нового Акрополя» в том, чтобы дать миру импульс, через который «верования и даже государства будут распадаться перед их устремленным движением, раздавленные этой непреодолимой силой». Ее слова созвучны высказываниям самого Ливраги, заявившего, что «нас окружают не храмы и алтари, а горы мусора и грязи»[16]; эти и другие «устаревшие структуры должны… уступить место другим, молодым и сильным, без комплексов и ограниченности, уже пахнущих гнилью»[17].

Другими словами, задача «Нового Акрополя» сводится к борьбе и с Церковью, и акропольцы словами Кут Хуми призываются «смести, насколько возможно, больше сора, мусора, оставленных нам нашими благочестивыми праотцами. Новые идеи должны быть насаждаемы на чистых местах»[18].

От своих последователей «Новый Акрополь» требует слепой веры в существование вымышленной иерархии и в его идеологию как истину в последней инстанции, даже если его учение не согласуется с историческими фактами. На одном из занятий в 1996 году Е. Сикирич заявила, что Ливрага «никогда не врал, и не врал, даже рассказывая факт о прибытии Джордано Бруно в Загреб, хотя этого никогда не было»[19] Если такая школа ученичества, по заявлению акропольцев, «это свет»[20], то что же такое тьма?, но последователи «Нового Акрополя» должны принять это как истину.

К «Новому Акрополю» применима та же оценка, которую дал теософии Николай Бердяев. Он писал, что, хотя «восстает теософия против… веры… сама она удерживает принцип авторитета и требует от человека слепой веры. Авторитет учителей и вера в учителей – это ведь базис теософического пути. Ученик должен верить тому, что он не знает, а знает обычно он очень мало, много знает лишь учитель… Теософия восстает против церковной веры как детского сознания, но сама она требует веры низшей по своему качеству. Она требует веры в оккультного учителя-человека, равной вере в Христа-Богочеловека. Некритическое, покорное отношение к учителю рекомендуется как метод, как дисциплина и путь к посвящению. Само теософическое учение предлагают принять сначала авторитарно, на веру, без критики и проверки собственным опытом, и обещают, что со временем все это будет узнано автономно и опытно»[21].

Итак, главная идея, на которой зиждется и Теософское общество, и «Новый Акрополь», – это связь с учителями, которых сама Блаватская признавала вымыслом, а Блаватская, по утверждению Елены Сикирич[22], является «звеном в цепи», связующим акропольцев с махатмами; следовательно, и учение «Нового Акрополя» об учителях тоже является вымыслом.

Поскольку «Новый Акрополь» выступает в роли «передового отряда новой цивилизации», то он активно занимается распространением своего учения, особенно среди студентов вузов.

О религиозном характере «Нового Акрополя»

В российских вузах «Новый Акрополь» позиционирует себя как «философская и культурная организация, цель которой – возрождение философии как действенной силы обновления человека и общества»[23], но на самом деле его подлинные цели не культурологические, а как раз религиозные, точнее – оккультные. Сам Ливрага высказывается об этом уклончиво. То он говорит, что «Новый Акрополь» – «не религиозная организация», но она «пытается пробудить мистическое чувство, которое каждый может проявлять в той религиозной форме, которую предпочитает»[24], то заявляет, что «философский путь классического типа… («Нового Акрополя. – Р.К.) может… привести нас к встрече с богом»[25].

Ливрага, как и Блаватская, не верил в личного Бога и в творение мира, а верил в происхождение мира из первичной реальности, из ничего, которое он называет богом, высшим разумом и заключал, что «все есть Бог». Это нечто он наделяет высшей волей и универсальным умом, которым «все спланировано» и которым все управляется[26].

Истинный философ, по Ливраге, тот, кто ищет истину[27], способен к ее непосредственному «ощущению» и «прямому восприятию»[28]. Его методология постижения истины предполагает причастность к «духовному опыту» древних жрецов через изучение мифов, моральных правил и церемоний, переданных ими человечеству[29]. Особый упор при этом делается на возрождение мифов, якобы «обладающих теллурической силой»[30], на пробуждении мистического чувства в человеке[31] и возрождении веры в святость и силу «великих людей»[32], то есть оккультистов.

Осуществление этой цели возможно лишь под руководством учителя, а отношения между учеником и учителем, а также статус и роль учителя в «Новом Акрополе» имеют религиозную природу. Акропольцев призывают молиться своим учителям[33], просить благословения «у ног учителя» для важных дел[34], видеть в них проявление некоей «великой невидимой сущности», которая ведет людей по пути, защищает и опекает их[35]. Сам процесс обучения и передачи эзотерического знания воспринимается акропольцами как священнодействие. Они убеждены, что спасет человека знание, поэтому у них преподаватель (инструктор) «становится действительно жрецом и магом», а во время чтения лекции «совершается таинство знаменитого закона освящения», передача силы слушателям[36].

Быть философом для «Нового Акрополя» значит, как выражался Ливрага, «уметь побеждать смерть»[37], а это означает, что учение «Нового Акрополя» выходит за рамки философии. Кроме того, философия не преследует цель выявить, что есть истина и что ею не является; она допускает несколько разных суждений о предмете. Ливрага же настаивает на том, что есть абсолютные духовные ценности[38], с чем нельзя не согласиться, и тогда надо признать, что доктрина «Нового Акрополя» является религиозной. Но, более того, акропольцы заявляют, что есть только одна философская истина и она заключена в «Новом Акрополе», остальные должны быть отброшены. «Мы пришли изменить мир, а не быть еще одной из школ, рассуждающих об эзотерике», – поучал Ливрага своих инструкторов-наставников[39].

Тому же учат его последователи. Руководитель российского отделения «Нового Акрополя» Е. Сикирич прямо говорит: «Не бывает десять тысяч доктрин. Не бывает десять тысяч разных пониманий доктрины. Бывает десять тысяч разных форм, в рамках которых излагаются одни и те же идеи. И значит, в этом контексте первая и основная задача не только инструктора, а и руководителя… не отступить от пути, не удалиться, не искажать»[40], а трудные вопросы следует решать так, «как бы это сделал ХАЛ», а он видел в «Новом Акрополе» не одну из школ, а единственно истинную.

В пользу религиозного характера деятельности «Нового Акрополя» говорит и тот факт, что у акропольцев имеется храм с изображениями и статуями египетских богов, в нем каждую ночь совершаются церемонии акропольцев, облаченных в специальные одежды, в ходе которых выполняется, в частности, «ритуальное приветствие статуй божеств, огня и флага», а в завершение читается «молитва ученика» и совершается «жертвоприношение»[41].

У «Нового Акрополя» имеются праздники: день умерших, день учителей, день смерти Ливраги и прочие[42]. На некоторых из праздников, как бы в подражание церковным богослужениям, читаются тексты из Блаватской, Ливраги и Гусман – похоже, что их тексты наделяются сакральным статусом.

О «сравнительном изучении религий»

Хотя «Новый Акрополь» провозглашает поиск истины через сравнительное изучение религий как одну из трех своих задач, на самом деле его доктрина лишь догматизирует индусские и оккультные идеи, требуя принять их на веру, и никакого сравнительного (компаративистского) религиоведения у него нет.

В антропологии, например, Ливрага следует за индусским представлением о человеке, которое принимает за единственно правильное только потому, что оно кажется ему правдоподобным[43], но никаких доказательств его «правдоподобия» в сопоставлении с другими взглядами на природу человека он не приводит. Это значит, что доктрина «Нового Акрополя» – это предмет веры, а не философии.

Касаясь вопроса о перевоплощении, он излагает его по индусской версии[44], полагаясь на их религиозный опыт. Невзирая на провозглашенный им принцип сравнительного изучения религий, Ливрага не упоминает христианское осуждение этой идеи. Как философия, собранная из разных религиозных истин, не может быть нерелигиозной[45], так и «Новый Акрополь» не может не проповедовать религиозное учение.

Таким образом, «Новый Акрополь» проповедует чисто индусский взгляд на реинкарнацию, без научных ее доказательств, фактически предлагая принять ее на веру. Такого же порядка и рассуждения о «небесном опыте» душ после смерти, ведь никакая наука эмпирически его не обосновала[46].

Чтобы неофит не заметил противоречий и непоследовательности в доктрине «Нового Акрополя», сектантами ведется кропотливая работа в двух направлениях: упор делается на риторику, чтобы прикрыть отсутствие логики, на подготовку учителей как «актеров инициатического театра»[47], которые должны вызвать «состояния умиления, сожаления, ”мурашек”, мечтательности» у слушателя, предварительно пережив их сами при подготовке к лекции. Но если у слушателя хотят вызвать состояние мечтательности, то очевидно, что от лектора не требуют убедительных доказательств его суждений.

Во-вторых, ведется работа по выявлению тех, кому учение «Нового Акрополя» пришлось больше по сердцу, чем по уму, кто душевно прилепился к нему. Для выявления таких людей проводится фильтрация привлеченных на лекции «Нового Акрополя» людей. Благодаря ей воспитывается особый психологический тип акропольца, чтобы эзотерическое знание не превратило «многих молодых людей в сектантов и фанатиков»[48]. Другими словами, надо научить акропольца кому и что надо говорить, чтобы не проповедовать сомнительное учение «Нового Акрополя» и не выглядеть сектантом.

В заключение еще раз подчеркнем, что доктрина «Нового Акрополя» является оккультной и религиозной, и ни о каком научном сравнительном изучении религий речи в нем не идет. Поэтому все заявления «Нового Акрополя» о только философском и культурологическом характере его деятельности не соответствуют его подлинным целям, а являются прикрытием для проникновения в светские учебные заведения и привлечения на свои собрания новых членов.

4. Едина, Святая, Соборная и Апостольская

Церковь называется единою, святою, соборною (кафолической и вселенской), апостольской, потому что она едина, свята, потому что она принадлежит всему миру, а не какой-нибудь местности, потому что ею святится все человечество и вся земля, а не один какой-нибудь народ или страна; потому что сущность ее состоит в согласии и в единстве духа и жизни всех ее членов, по всей земле, признающих ее: потому, наконец, что в писании и учении апостольском содержится вся полнота ее веры, ее упований и ее любви.

Из сего следует, что когда называется какое-нибудь общество христианское местной Церковью, как-то: греческой, российской или сирийской, такое название значит только собрание членов Церкви, живущих в такой-то стране (Греции, России, Сирии и т.д.), и не содержит в себе предположения, будто бы одна община христиан могла выразить учение церковное или дать учению церковному догматическое толкование без согласия других общин; еще менее предполагается, чтобы какая-нибудь община или пастырь ее могли предписывать свое толкование другим. Благодать веры неотделима от святости жизни, и ни одна община и ни один пастырь не могут быть признанными за хранителей всей веры, или представителями всей церковной святости. Впрочем, всякая христианская община, не присваивая себе права догматического толкования или учения, имеет вполне право изменять свои обряды, вводить новые, не вводя в соблазн другие общины; напротив, отступая от своего мнения и покоряясь их мнению, чтобы то, что в одном невинно и даже похвально, не показалось виновным другому и чтобы брат не ввел брата в грех сомнения и раздора. Единством обрядов церковных должен дорожить всякий христианин, ибо в нем видимо проявляется, даже для непосвященного, единство духа и учения; для просвещенного же находится источник радости живой и христианской. Любовь есть венец и слава Церкви.

5. Писание и Предание

Дух Божий, живущий в Церкви, правящей ею и умудряющий ее, действет в ней многообразно: в Писании, Предании и в деле, ибо Церковь, творящая дела Божии, есть та же Церковь, которая хранит Предание и писала Писание. Не лица и не множество лиц в Церкви хранят предание и пишут, но Дух Божий, живущий в совокупности церковной. Потому ни в Писании искать основы Преданию, ни в Предании доказательств Писанию, ни в деле оправдания для Писания и Предания - нельзя и не должно. Вне Церкви живущему непостижимо ни Писание, ни Предание, ни дело. Внутри же Церкви пребывающему и приобщенному к духу Церкви единство их явно по живущей в ней благодати.

Не предшествует ли дело Писанию и Преданию? Не предшествует ли Писанию Предание? Не угодны ли были Богу дела Ноя, Авраама, родоначальников и представителей ветхозаветной Церкви? И не существовало ли предание у прародителей, начиная от первого родоначальника Адама? Не дал ли Христос свободу человекам и словесное учение, прежде чем апостолы, своими Писаниями, засвидетельствовали дело искупления и закон свободы? Посему между преданием, делом и Писанием нет противоречия, а совершенное согласие. Ты понимаешь Писание, по сколько хранишь Предание и по сколько творишь дела угодные мудрости, в тебе живущей. Но мудрость, живущая в тебе, не есть тебе данная лично, но тебе, как члену Церкви и дана тебе отчасти, не уничтожая совершенно твою личную ложь; дана же Церкви в полноте истины и без примеси лжи. Посему не суди Церковь, но повинуйся ей, чтобы не отнялась от тебя мудрость.

Всякий, ищущий доказательств церковной истины, тем самым или показывает свое сомнение и исключает себя из Церкви, или дает себе вид сомневающегося, и в то же время сохраняет надежду доказать истину и дойти до нее собственной силой разума; но силы разума не доходят до истины Божией, и человеческое бессилие делается явным в бессилии доказательств. Принимающий одно Писание и на нем одном основывающий Церковь, действительно - отвергает Церковь и надеется создать ее снова собственными силами; принимающий только Предание и дело, унижающий важность Писания действительно отвергает также Церковь и становится судьей Духа Божия, говорившего Писанием. Христианское же знание не есть дело разума, пытающего, но веры благодатной и живой. Писание есть внешнее и Предание внешнее и дело внешнее; внутреннее же в них есть один Дух Божий. От одного Предания, от Писания, от дела может человек почерпать только знание внешнее и неполное, которое может только в себе содержать истину, ибо отправляется от истины, но в то же время и необходимо ложно, потому что оно неполно. Верующий знает Истину, неверующий же не знает ее или знает ее знанием внешним и несовершенным. Церковь не доказывает себя ни как Писание, ни как Предание, ни как дело, но свидетельствуется собой как и Дух Божий, живущий в ней, свидетельствует собой в писании.

Не спрашивайте Церковь: какое Писание истинно, или какое Предание истинно, какой собор истинен, какое дело угодно Богу, ибо Господь Иисус Христос знает Свое достояние, и Церковь, в которой живет Он, знает внутренним знанием и не может не знать своих проявлений. Священным Писанием называется собрание ветхозаветных и новозаветных книг, которые Церковь признает своими. Но нет предела писанию, ибо всякое писание, которое Церковь признает своим, есть Священное Писание. Таковы, по преимуществу, исповедания соборов и особенно Никео-Константинопольского. Пребывает до нашего времени Священное Писание и, если угодно Богу, будет еще Священное Писание. Но не было и не будет никогда в Церкви никакого противоречия, ни в писании, ни в предании, ни в деле; ибо во всех трех единый и неизменный Христос.

6. Исповедь, молитва и дела

Каждое действие Церкви, направляемое Духом Святым, духом жизни и истины, представляет совокупность всех его даров - веры, надежды и любви; ибо в Писании проявляется не одна вера, но и надежда Церкви, и любовь Божия, и в деле богоугодном проявляется не любовь одна, но и вера, и надежда, и благодать, и в живом предании Церкви, ожидающей венца и совершения своего от Бога во Христе проявляется не надежда одна, но вера и любовь. Дары Святого Духа неразрывно соединены в одном святом и живом единстве: но как богоугодное дело наиболее принадлежит надежде, так богоугодное исповедание наиболее принадлежит любви*, как богоугодная молитва наиболее принадлежит надежде, так богоугодное исповедание наиболее принадлежит вере * и неложно называется исповеданием Церкви исповеданием или Символом Веры.

Поэтому должно понимать, что исповедание, и молитва, и дело суть ничто сами по себе, но разве как внешнее проявление внутреннего духа. Поэтому еще не угоден Богу ни молящийся, ни творящий дела, ни исповедающий исповедание Церкви, но тот, кто творит, и исповедует, и молится по живущему в нем духу Христову. Не у всех одна вера, или одна надежда, или одна любовь, ибо ты можешь любить плоть, надеяться на мир и исповедовать ложь; можешь также любить, надеяться и веровать не вполне, а отчасти; и Церковь называет твою надежду надеждой, твою любовь любовью, твою веру верой, ибо ты их так называешь, и она с тобой о словах спорить не будет; сама же она называет любовь, и веру, и надежду дарами Духа Святого и знает, что они истинны и совершенны.

7. Символ веры

Святая Церковь исповедует веру свою всей своей жизнью: учением, которое внушается Духом Святым, таинствами, в которых действует Дух Святой, и обрядами, которыми Он же управляет. По преимуществу же исповеданием веры называется Символ Некео-Константинопольский (или просто символ веры).

В символе веры заключается исповедание учения церковного; но чтобы было ведомо, что и надежда Церкви от ее учения нераздельна, исповедуется также и надежда ее: ибо говорится "чаем," (ожидаем) а не просто веруем, что будет.

Символ веры - полное и совершенное исповедание Церкви, из которого она не позволяет ничего исключить и ничего к нему прибавить. Он есть следующий:

"Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа, Иисуса Христа, Сына Божия , Единородного. Иже от Отца рожденного прежде всех век: Света от Света, Бога истина от Бога истина, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна, и воскресшего в третий день по Писанием. И восшедшего на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святого, Господа Животворящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего Пророки. Во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресение мертвых и жизни будущего века. Аминь."

Это исповедание, как и вся жизнь духа, постижимо только верующему и члену Церкви. Оно содержит в себе тайны, недоступные пытливому разуму и открытые только Самому Богу и тем, кому Бог их открывает для познания внутреннего и живого, а не мертвого и внешнего. Оно содержит в себе тайну бытия Божия, не только в отношении к его внешнему действию на творение, но и ко внутреннему, вечному его существованию. Поэтому гордость разума и незаконной власти, присвоившая себе в противность приговору всей Церкви (высказанному на Ефесск. Соборе) право прибавить свои частные объяснения и человеческую догадку к Символу Н.-К. , уже есть само по себе нарушение святости и неприкосновенности Церкви. Так как самая гордость отдельных церквей, осмелившихся изменить Символ веры всей Церкви без согласия своих братий, была внушена не духом любви и была преступлением перед Богом и св. Церковью: точно так-же их слепая мудрость, не постигшая тайны Божией, была искажением веры, ибо не сохранится вера там, где оскудела любовь. Посему прибавление слова filioque (и от Сына) содержит какой-то мнимый догмат, неизвестный никому из богоугодных писателей, или из епископов, или апостольских преемников в первые века Церкви, не сказанный Христом Спасителем. Как Христос сказал ясно, так ясно и исповедала и исповедует Церковь, что Дух Святой исходит от Отца: ибо не только внешние, но и внутренние тайны Божии были открыты Христом и духом веры святым апостолам и Святой Церкви. Феодорит называл хулителями всех исповедающих исхождение Св. Духа от Отца и Сына. Церковь, обличившая многие заблуждения Феодорита, в данном случае одобрила приговор красноречивым молчанием. (Не отвергая приговора, Церковь своим молчанием утверждает его всей своей властью). Церковь не отвергает, что Святой Дух посылается не только Отцом, но и Сыном: не отвергает Церковь, что Дух Святой сообщается всей разумной твари не только от Отца, но и через Сына; но отвергает Церковь, чтобы Дух Святой имел свое исходное начало в Самом Божестве не только от Отца, но и от Сына. - Отрекшийся от духа любви и лишивший себя даров благодати не может уже иметь внутреннего знания, т.е. веры, но ограничивает себя знанием внешним: посему и знать он может только внешнее, а не внутренние тайны Божии. Общины христианские, оторвавшиеся от Святой Церкви, не могли уже исповедовать (и не могли постигать духом) исхождение Духа Святого от одного Отца, в Самом Божестве, но должны были уже исповедывать одно только внешнее послание Духа во всю тварь - послание, совершаемое не только от Отца, но и через Сына. Внешнюю сторону закона сохранили они как в исповедании, так и в жизни.

8. Церковь и ее Таинства

Исповедуя свою веру в Три-ипостасного Бога, Церковь исповедует свою веру в саму себя, потому что она себя признает орудием и сосудом божественной благодати, и дела свои признает за дела Божие, а не за дела лиц, по-видимому, ее составляющих. В сем исповедании она показывает, что знание об ее существовании есть также дар благодати, даруемой свыше и доступной только вере, а не разуму.

Ибо какая бы мне была нужда сказать верую, когда бы я знал? Вера не есть ли облечение невидимых? Церковь же видимая не есть видимое общество христиан, но дух Божий и благодать таинств, живущих в обществе. Посему и видимая Церковь видима только верующему, ибо для неверующего таинство есть только обряд, и Церковь только общество. Верующий, хотя глазами тела и разума видит Церковь только в ее внешних проявлениях, но сознает ее духом в таинствах ,и в молитве, и в богоугодных делах. Посему он не смешивает ее с обществом, носящим имя христиан, ибо не всякий говорящий: "Господи, Господи, " - действительно принадлежит роду избранному и семени Авраамову. Верою же знает истинный христианин, что Единая, Святая, Соборная Апостольская Церковь никогда не исчезнет с лица земли до последнего суда всей твари, что она пребывает на земле невидимо для глаз плотских и плотски мудрствующего ума в видимом обществе христиан; точно так-же как она пребывает видимою для глаз веры в Церкви загробной, невидимой для глаз телесных. Верою же знает христианин и то, что Церковь земная, хотя и невидима, всегда облечена в видимый образ, что не было, не могло быть и не будет того времени, в которое исказились бы таинства, иссякла святость, испортилось учение; и что тот не христианин, кто не может сказать: где от самого апостольского времени совершались и совершаются святые таинства, где хранилось и хранится учение, где воссылались и воссылаются молитвы к Престолу благодати? Святая Церковь исповедует и верует, что никогда овцы не были лишены своего Божественного Пастыря и что Церковь никогда не могла ошибиться по неразумию (ибо в ней живет разум Божий), ни покориться ложным учениям по малодушию (ибо в ней живет сила духа Божия).

Веруя в обетование слова Божьего, называвшего всех последователей Христова учения друзьями Христа и братьями Его и в Нем усыновленными Богу, святая Церковь исповедует пути, которыми угодно было Богу приводить падшее и мертвое человечество к воссоединению в духе благодати и жизни. Посему, помянув пророков, представителей века ветхозаветного, она исповедует таинства, через которые в новозаветной Церкви Бог ниспосылает людям Свою благодать, и преимущественно исповедует она таинство Крещения во очищение грехов, как содержащее в себе начало всех других, ибо через крещение только вступает человек в единство Церкви, хранящей все остальные таинства.

Исповедуя едино крещение во оставление грехов как таинство, предписанное Самим Христом для вступления в новозаветную Церковь, Церковь не судит тех, которые не сделались причастными ей через крещение, ибо она знает и судит только саму себя. Ожесточенность же сердец знает един Бог, и слабости разума судит Он же по правде и милости. Многие спаслись и получили наследство, не прияв таинство Крещения водой, ибо оно учреждено только для Церкви новозаветной. Отвергающий его, отвергает всю Церковь и Духа Божия, живущего в ней; но оно не было завещано человечеству искони или предписано ветхозаветной Церкви. Ибо если кто скажет: обрезание было ветхозаветным крещением, тот отвергает крещение для женщин (они не имели обрезания), и что скажет он о праотцах от Адама до Авраама, не принявших печати обрезания? И во всяком случае не признает ли он, что вне Церкви новозаветной таинство Крещения не было обязательным? Если он скажет, что за Церковь ветхозаветную принял крещение Христос, то кто положит предел милосердию Божиему, принявшему на себя грехи мира? Обязательно же крещение, ибо оно одно есть дверь в Церковь новозаветную, и в крещении одном изъявляет человек свое согласие на искупляющее действие благодати. Посему в едином только крещении он и спасается.

Впрочем, мы знаем, что исповедуя едино крещение, как начало всех таинств, мы не отвергаем и других, ибо, веруя в Церковь, мы с ней вместе исповедуем семь таинств, т.е. Крещение, Евхаристию, Рукоположения, Миропомазания, Брака, Покаяния, Елеосвящения. Много есть и других таинств; ибо всякое дело, совершаемое в вере, любви и надежде, внушается человеку духом Божиим и призывает невидимую Божию благодать. Но семь таинств, совершаются действительно не одним каким-нибудь лицом, достойным милости Божией, но всей Церковью в одном лице, хотя и недостойном.

О таинстве Евхаристии учит святая Церковь, что в нем совершается воистину преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Не отвергает она и слова "пресуществление," но не приписывает ему того вещественного смысла, который приписан ему учителями отпадших церквей. Преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову совершается в Церкви и для Церкви. Принимаешь ли ты освященные дары, поклоняешься им, или думаешь о них с верой - ты действительно принимаешь Тело и Кровь Христову и поклоняешься им и думаешь о них. Принимаешь ли ты недостойно - ты действительно отвергаешь Тело и Кровь Христову, во всяком случае в вере или неверии ты освящаешься или осуждаешься Телом и Кровью Христовой. Но таинство это в Церкви и для Церкви, а не для внешнего мира, не для огня, не для неразумного животного, не для тления и не для человека, не слыхавшего закона Христова. В Церкви же самой (говорим о видимой Церкви) для избранных и отверженных святая евхаристия не простое воспоминание о таинстве Искупления, не присутствие духовных даров в хлебе и вине, не духовное только восприятие Тела и Крови Христовой, но истинное Тело и Кровь. Не духом одним угодно было Христу соединиться с верующими, но и Телом и Кровью, чтобы единение было полное и не только духовное, но и телесное. Равно противны Церкви и бессмысленные толкования об отношениях св. таинства к стихиям и тварям неразумным (когда таинство учреждено только для Церкви), и духовная гордость, презирающая Тело и Кровь и отвергающая телесное соединение со Христом. Не без тела воскреснем, и никакой дух, кроме Бога, не может вполне называться безтелесным. Презирающий тело грешит гордостью духа.

О таинстве Рукоположения учит святая Церковь, что через него передается преемственно от Апостолов и Самого Христа благодать, совершающая таинства: не так как будто никакое таинство не могло совершаться иначе как рукоположением (ибо всякий христианин может через крещение отворить младенцу, или еврею, или язычнику дверь Церкви), но так, что рукоположение содержит в себе всю полноту благодати, даруемой Христом Своей Церкви. Самая же Церковь, сообщающая своим членам полноту духовных даров, назначила, в силу своей богоданной свободы, различия в степенях рукоположения. Иной дар пресвитеру, совершающему все таинства, кроме рукоположения; иной епископу, совершающему рукоположение; выше же дара епископского нет ничего. Таинство дает рукоположенному то великое значение, что хотя и недостойный он, в совершении своего таинственного служения, действует уже не от себя, а от всей Церкви, т.е. от Христа, живущего в ней. Если бы прекратилось рукоположение, прекратились бы все таинства, кроме крещения, и род человеческий оторвался бы от благодати, ибо Церковь сама тогда бы засвидетельствовала, что отступился от нее Христос.

О таинстве Миропомазания учит Церковь, что в нем передаются христианину дары Духа Святого, утверждающего его веру и внутреннюю святость. Это таинство совершается по воле св. Церкви не одними епископами, но и иереями, хотя само миро может быть освящено только епископом.

О таинстве Брака св. Церковь учит, что благодать Божия, благословляющая преемственность поколений во временном существовании рода человеческого и святое соединение мужа и жены для образования семьи, есть таинственный дар, налагающих на приемлющих высокую обязанность взаимной любви и духовную святость, через которое грешное и вещественное облекается в праведность и чистоту. Почему великие учители Церкви, апостолы признают таинство Брака даже у язычников; ибо, запрещая наложничество, они утверждают брак между язычниками и христианами, говоря, что муж святится женою верною, а жена мужем верным. Это апостольское слово не значит, чтобы неверный спасался своим союзом с верующим, но что освящается брак, ибо святится не человек, но святятся муж и жена. Человек через другого человека не спасается, но святятся муж или жена в отношении самого брака. Итак, не скверн брак даже у идолопоклонников; но они сами не знают про Божию милость, данную им. Святая же Церковь через своих рукоположенных служителей признает и благословляет соединения мужа и жены, благословенное Богом. Поэтому брак не есть обряд, но истинное таинство. Получает же оно свое совершение в св. Церкви, ибо в ней только совершается в полноте своей всякая святыня.

О таинстве Покаяния учит св. Церковь, что без него не может очиститься человеческий дух от рабства греха и греховной гордости, что не может он сам разрешать свои собственные грехи (ибо мы властны только осуждать себя, а не оправдывать) и что одна только Церковь имеет силу оправдания, ибо в ней живет полнота духа Христова. Мы знаем, что Первенец Царства небесного после Спасителя вошел в святыню Божию осуждением самого себя, т.е. таинством Покаяния, сказав: "ибо достойное по делам нашим приняли," и получив разрешение от Того, Кто может один разрешать и разрешает устами Своей Церкви.

О таинстве Елеосвящения учит св. Церковь, что в нем совершается благословение всего подвига, совершенного человеком на земле, всего пути им пройденного в вере и смирении, и что в елеосвящении выражается самый суд божественный над земным составом человека, исцеляя его, когда все целебные средства бессильны, или дозволяя смерти разрушать тленное тело, уже не нужное для земной Церкви и для тайных путей Божиих.

9. Вера и жизнь в единстве с Церковью

Церковь живет даже на земле не земной, человеческой жизнью, но божественной, благодатной. Поэтому не только каждый из членов ее, но и вся она торжественно называет себя святою. Видимое ее проявление содержится в таинствах: внутренняя же жизнь ее в дарах Духа Святого, в вере, надежде и любви. Угнетаемая и преследуемая внешними врагами, не раз возмущенная и разорванная злыми страстями своих сынов, она сохранялась и сохраняется непоколебимо и неизменно там, где неизменно хранятся таинства и духовная святость - никогда не искажается и никогда не требует исправления. Она живет не под законом рабства, но под законом свободы, не признает над собой ничьей власти, кроме собственной, ничьего суда, кроме суда веры (ибо разум ее не постигает), и выражает свою любовь, свою веру и свою надежду в молитвах и обрядах, внушаемых ей духом истины и благодатью Христовой. Посему самые обряды ее, хотя и неизменны (ибо созданы духом свободы и могут изменяться по суду Церкви), никогда и ни в каком случае не могут содержать в себе какую-нибудь, хоть и малейшую, примесь лжи или ложного учения. Обряды же, еще не измененные, обязательны для членов Церкви, ибо в их соблюдении радость святого единства.

Внешнее единство есть единство, проявленное в общении таинств, внутреннее же единство есть единство духа. Многие спаслись (напр., некоторые мученики), не приобщившись ни одному из таинств Церкви (даже и Крещению), но никто не спасается, не приобщившись внутренней церковной святости, ее вере, надежде и любви; ибо не дела спасают, а вера. Вера же не двояка, но едина - истинная и живая. Посему неразумны те, которые говорят, что вера одна не спасает, но еще нужны дела, и те, которые говорят, что вера спасает, кроме дел: ибо если дел нет, то вера оказывается мертвой; если мертва, то и неистинна, ибо в истинной вере Христос, истина и жизнь, если же не истинная, то ложная, т.е. внешнее знание. А может ли ложь спасти? Если же истинная, то живая, т.е. творящая дела, а если она творит дела, то какие еще дела потребны? Боговдохновенный апостол говорит: "покажи мне от дел твоих веру, которою ты хвалишься, как и я показываю веру свою от дел своих." Признает ли он две веры? Нет, но обличает неразумную похвальбу. "Ты веришь в Бога, но и бесы веруют." Признает ли он веру в бесах? Нет, но уличает ложь хвалящуюся качеством, которое и бесы имеют. "Как тело без души мертво, так и вера без дел." Сравнивает ли он веру с телом, а дела с духом? Нет, ибо такое подобие было бы неверно, но смысл слов его ясен. Как тело бездушное не есть уже человек и человеком называться не может, но трупом, так и вера не творящая дел, истинной верой называться не может, но ложною, т.е. знанием внешним, бесплодным и доступным даже бесам. Что писано просто, то должно быть и читано просто. Поэтому те, которые основываются на апостоле Иакове для доказательства, что есть вера мертвая и вера живая и будто две веры, не постигают смысла слов апостольских, ибо не за них, но против них свидетельствует апостол. Так-же, когда великий Апостол языков говорит: "Какая польза без любви, даже в такой вере, которая двигала бы горы?" - он не утверждает возможность такой веры без любви, но, предполагая ее, объявляет бесполезной. Не духом мудрости мирской, спорящей о словах, должно быть читано Святое Писание, но духом мудрости Божией и простоты духовной. Апостол, определяя веру, говорит: "Она есть невидимых обличение и утверждение уповаемых" (не только ожидаемых или будущих;" если же уповаем, то желаем; если же желаем, то любим; ибо нельзя желать того, чего не любишь. Или бесы имеют также упование? - Посему вера одна, и когда спрашиваем: может ли истинная вера спасать, кроме дел?" - то делаем вопрос неразумный, или, лучше сказать, ничего не спрашиваем; ибо вера истинная есть живая, творящая дела: она есть вера во Христа и Христос в вере.

Те, которые приняли за истинную веру мертвую веру, т.е. ложную или внешнее знание, дошли в своем заблуждении до того, что из этой мертвой веры, сами того не зная, сделали восьмое таинство. Церковь имеет веру, но веру живую, ибо она же имеет и святость. Когда же один человек или даже епископ имеет непременно веру, что можем мы сказать? Имеет ли он святость? Нет, ибо он ославлен преступлением и развратом. Но вера в нем пребывает, хотя и в грешнике. Итак, вера в нем есть восьмое таинство, как и всякое таинство есть действие Церкви в лице, хотя и недостойном. Через это таинство какая же вера в нем пребывает? Живая? Нет, ибо он преступник, но вера мертвая, т.е. внешнее знание, доступное даже бесам. И это ли будет восьмое таинство? Так отступление от истины само собою наказывается.

Должно разуметь, что спасает не вера, и не надежда, и не любовь (ибо спасет ли вера в разум, или надежда на мир, или любовь к плоти?), но спасет предмет веры. Веруешь ли во Христа - Христом спасешься в вере; веруешь ли в Церковь - Церковью спасешься; веруешь ли в таинства Христовы - ими спасешься: ибо Христос Бог наш, в Церкви и в таинствах. Ветхозаветная Церковь спасалась верой в будущего Искупителя. Авраам спасался Тем же Христом, как и мы. Он имел Христа в уповании, мы же в радости. Посему желающий крещения крестится в желании; принявший крещение имеет крещение в радости. Обоих спасает одинаковая вера в крещение, но скажешь: "если вера в крещение спасает, то к чему еще креститься." Если ты не принимаешь крещения, чего же ты желаешь? Очевидно, что вера, желающего крещения, должна совершиться в принятии самого крещения, - своей радости. Посему и дом Корнилиев принял Духа Святого, не принявши еще крещения, и каждый исполнился того же Духа вслед за крещением. Ибо Бог может прославить таинство Крещения до его совершения, точно так-же как и после. Так исчезает разница между opus operans и opus operatum. Знаем, что многие не крестили младенцев и многие не допускали их к причащению Св. Таин, многие их не миропомазывали; но иначе понимает св. Церковь, крестящая и миропомазующая и допускающая младенцев к причащению. Не потому так положила она, чтобы осуждала некрещенных младенцев, коих ангелы всегда видят лицо Божие, но положила это по духу любви, в ней живущему, дабы и первая мысль младенца, входящего в разум, была уже не только желанием, но радостью за уже принятые таинства. И знаешь ли ты радость младенца, еще, по-видимому, не вошедшего в разум? Не возрадовался ли о Христе еще не рожденный пророк? Отняли же у младенцев крещение и миропомазание и причащение св. Даров, те, которые, наследовав слепую мудрость слепого язычества, не постигли величия таинств Божиих, требовали в нем причины и пользы и, подчиняя учение Церкви толкованием схоластическим, не желают даже молиться, если не видят в молитве прямой цели и выгоды. Но наш закон не есть закон рабства или наемничества, трудящегося за плату, но закон усыновления и свободной любви.

Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается. Спасающийся же спасается в Церкви как ее член, и в единстве со всеми другими ее членами. Верует ли кто, он в общении Веры, любит ли, он в общении Любви, молится ли, он в общении Молитвы. Посему никто не может надеяться на свою молитву, и всякий, молясь, просит всю Церковь о заступлении, не так как будто бы сомневался в заступничестве единого ходатая Христа, но в уверенности, что вся Церковь всегда молится за всех своих членов. Молятся за нас все ангелы, и апостолы, и мученики и праотцы, и всех высшая Мать Господа нашего, это святое единение есть истинная жизнь Церкви. Но если беспрестанно молится Церковь видимая и невидимая - зачем же просить ее о молитвах? Не просим ли милости у Бога и Христа, хотя милость его предваряет нашу молитву? Потому именно и просим Церковь о молитвах, что знаем, что она и непросящему дает помощь своего заступления и просящему дает несравненно более, чем он просит: ибо в ней полнота духа Божьего. Так и прославляем всех, кого Господь прославил и прославляет, ибо как скажем, что Христос в нас живет, если не уподобляемся Христу? Посему прославляем святых, и ангелов, и пророков, но более всех чистейшую Мать Иисуса, Х.* Не признавая Ее или безгрешной, по рождению, или совершенной (ибо безгрешен и совершен один Христос), но помня, что Ее непонятное превосходство перед всем Божиим творением засвидетельствовано ангелом и Елизаветою и более всего - Самим Спасителем, назначившим ей в сыновнее повиновение и службу великого Своего апостола и тайновидца Иоанна.

Так же как каждый из нас требует молитвы от всех, так и он всем должен своими молитвами, живым и усопшим и даже еще не рожденным; ибо, прося, чтобы мир пришел в разум Божий (как мы просим со всей Церковью), просим не за одни, настоящие поколения, но и за те, которые Бог еще вызовет к жизни. Молимся за живых, чтобы была в них благодать Господа, и за усопших, чтобы они были удостоены лицезрения Божьего. Не знаем мы о среднем состоянии душ, не принятых в царство Божье и не осужденных на муку, ибо о таком состоянии не получили мы учения от апостолов или от Христа, не признаем чистилища, т.е. очищения душ страданиями, от которых можно откупиться делами своими или чужими; ибо Церковь не знает ни про спасение какими бы то ни было внешними средствами или страданиями, кроме Христовых, ни про торг с Богом, которым откупаются от страдания добрым делом.

Все это язычество остается при наследниках языческой мудрости, при людях, гордящихся местом, и именем, и областью, при учреждении восьмого таинства и мертвой веры. Мы же молимся в духе Любви, зная, что никто не спасется иначе, как молитвой всей Церкви, в которой живет Христос, зная и уповая, что, пока не пришло совершение времен, все члены Церкви, живые и усопшие, непрестанно совершенствуются взаимной молитвой. Много выше нас святые, прославленные Богом; выше же всего Церковь, вмещающая в себя всех святых и молящаяся за всех, как видно в боговдохновенной литургии. В молитве ее слышится и наша молитва, как бы мы ни были недостойны называться сынами Церкви. Если поклоняясь и славя святых, мы просим, дабы прославил их Бог, мы не подпадаем обвинению в гордости, ибо нам, получившим позволение называть Бога Отцом, дано также позволение молиться: "да святится имя Его, да приидет Царствие Его и да будет воля Его." И если нам позволено просить Бога, да прославит Он имя Свое, и совершает волю Свою: кто нам запретит просить да прославит Он Своих святых и да упокоит Он Своих избранных? За неизбранных не молимся, как и Христос молился не о всем мире, но о тех, кого дал Ему Господь. Не говори: "Какую молитву уделю живому и усопшему, когда моей молитвы недостаточно и для меня?" Ибо, неумеющий молиться, к чему молился бы ты за себя? Молился же в тебе дух Любви. Также не говори: "К чему моя молитва другому, когда он сам молится и за него ходатайствует Сам Христос? " Когда ты молишься, в тебе молится дух Любви. Не говори: "Суда Божьего уже изменить нельзя," ибо твоя молитва сама в путях Божиих, и Бог ее предвидел. Если ты член Церкви, то молитва твоя необходима для всех ее членов. Если же скажет рука, что ей не нужна кровь остального тела и она своей крови ему не даст, рука отсохнет. Так и ты Церкви необходим, покуда ты в ней; а если ты отказываешься от общения, ты сам погибаешь и не будешь уже членом Церкви. Церковь молится за всех, и мы все молимся вместе за всех, но молитва наша должна быть истинной и истинным выражением Любви, а не словесным обрядом. Не умея всех любить, мы молимся о тех, кого любим, и молитва наша нелицемерна; просим же Бога, дабы можно было нам всех любить и за всех молиться нелицемерно. Кровь же Церкви - взаимная молитва, и дыхание ее - славословие Божие. Молимся же в духе Любви, а не пользы, в духе сыновней свободы, а не закона наемнического, просящего платы. Всякий спрашивающий: "Какая польза в молитве?" признает себя рабом. Выше всего Любовь и Единене. Любовь же выражается многообразно: делом, молитвой и духовной песнью. Церковь благословляет все эти выражения Любви. Если ты не можешь выразить своей любви к Богу словом, а выражаешь ее видимым изображением, т.е. иконой, осудит ли тебя Церковь? Нет, но осудит тебя осуждающего, ибо он осуждает твою Любовь. Знаем, что без иконы можно спастись и спасались и если твоя Любовь не требует иконы, спасешься и без иконы. Ты, осуждая Любовь брата, сам себя осуждаешь. Если ты, будучи христианином, не смеешь слушать без благоговения духовную песнь, сложенную твоим братом, как смеешь ты смотреть без благоговения на икону, созданную его Любовью, а не художеством? Сам Господь, знающий тайну сердец, благоволил не раз прославить молитву или псалом: запретишь ли ты Ему прославить икону или гробы святых? Скажешь ты: "Ветхий завет запретил изображение Божие," но ты, более Святой Церкви понимающий ее слова (т.е. Писания), не понимаешь ли, что не изображение Божие запретил Ветхий завет (ибо позволил и херувимов, и медного змия, и писание имени Божьего), но запретил человеку созидать себе Бога наподобие какого бы то ни было предмета земного или небесного, видимого или даже воображаемого.

Пишешь ли ты икону для напоминания о невидимом и невообразимом Боге - ты не творишь себе кумира. Воображаешь ли себе Бога и думаешь, что Он похож на твое воображение, ты ставишь себе кумир, - таков смысл ветхозаветного запрещения. Икона же (красками писанное изображение Божие) или изображение Его святых, созданное Любовью, не запрещается духом истины. Не говори: "Перейдут-де христиане к идолопоклонству," ибо дух Христов, хранящий Церковь, премудрее твоей расчетливой мудрости. - Поэтому можешь без иконы спастись, но ты не должен отвергать иконы.

Церковь принимает всякий обряд, выражающий духовное стремление к Богу, так же как принимает молитву и икону, но выше всех обрядов она признает св. Литургию, в которой выражается вся полнота ее учения и церковного духа и выражается не какими-нибудь условными знаками или символами, но словом жизни и истины, вдохновенным свыше. Только тот понимает Церковь, кто понимает Литургию. Выше же всего единение святости и любви.

10. Спасение

Святая Церковь, исповедуя, что она ожидает воскресения мертвых и окончательного суда над всем человечеством, признает, что совершение всех ее членов исполнится с совершением ее самой и что жизнь будущая принадлежит не духу только, но и воскрешенному телу, ибо только Бог есть совершенно бестелесный дух. Потому она отвергает гордость тех, которые проповедуют учение о бестелесности за гробом и, следовательно, презирают тело, в котором воскрес Христос. Тело это не будет телом плотским, но будет подобно телесности ангелов, как и Сам Христос обещал, что мы уподобимся ангелам.

В последнем суде явится в полноте своей оправдание наше во Христе, не освящение только, но и оправдание: ибо никто не освятился и не освящается вполне, но еще нужно и оправдание. Все благое творит в нас Христос, в вере ли, надежде ли, или любви; мы же только покоряемся Его действию, но никто вполне не покоряется. Поэтому нужно еще и оправдание Христовыми страданиями и кровью. Кто же еще может говорить о заслуге собственных дел или запасе заслуг и молитв? Только те, которые живут еще под законом рабства. Все благое творит в нас Христос, мы же никогда вполне не покоримся, никто, даже святые, как сказал Сам Спаситель. Все творит благодать, и благодать дается даром и дается всем, дабы никто не мог роптать, но не всем равно, не по предопределению, а по предведению, как говорит апостол. Меньший же талант дан тому, в ком Господь предвидел нерадение, дабы отвержение большего дара не послужило к большему осуждению. И мы сами не растим дарованных талантов, но они отдаются купцам, чтобы и тут не могло быть нашей заслуги, но только было не сопротивление растущей благодати. Так исчезает разница между благодатью "достаточно и действующей." Все творит благодать. Покоряешься ли ей, в тебе совершается Господь и совершает тебя; но не гордись своей покорностью, ибо и покорность твоя от благодати. Вполне же никогда не покоряемся, посему, кроме освящения, еще просим и оправдания.

Все совершается в совершении общего суда, и дух Божий, т.е. дух Веры, Надежды и Любви, проявится во всей своей полноте, и всякий дар достигнет полного своего совершенства: над всем же будет Любовь. Не должно, однако же, думать, что дары Божии, Вера и Надежда, погибли (ибо они нераздельны с Любовью), но одна Любовь сохраняет свое имя, а Вера, пришедшая в совершенство, будет уже полным, внутренним ведением и видением; Надежда же будет радостью, ибо мы и на земле знаем, что чем сильнее она, тем радостнее.

11. Единство Православия

И по воле Божией св. Церковь после отпадения многих расколов и римского патриаршества сохранилась в епархиях и греческих патриаршествах, и только те общины могут признавать себя вполне христианскими, которые сохраняют единство с восточными патриаршествами или вступают в это единство. Ибо как Бог - один, так и Церковь едина, и нет в ней разделения.

Посему Церковь называется Православной, или Восточной, или Греко-Российской. Но все эти названия - временны. Не должно обвинять Церковь в гордости когда она именует себя Православной, ибо она же именует себя и Святою. Когда исчезнут ложные учения, излишнем станет и имя православия, ибо ложного христианства не будет. Когда распространится Церковь или войдет в нее полнота народов, тогда исчезнут и все местные наименования, ибо не отождествляется Церковь с какой-нибудь местностью: но она называет себя Единой, Святой, Соборной и Апостольской, зная, что ей принадлежит весь мир и что никакая местность не имеет особого какого-нибудь преимущества, но только временно служит для прославления имени Божьего, по Его неисповедимой воле.

Церковь видимая и невидимая

Церковь видимая и земная живет в совершенном общении и единстве со всем телом церковным, глава которого есть Христос. Она имеет в себе пребывающего Христа и благодать Духа Святого во всей их жизненной полноте, но не в полноте их проявлений, ибо творит и ведает не вполне, а сколько Богу угодно.

Так как Церковь земная и видимая не есть еще полнота и совершение всей Церкви, которым Господь назначил явиться при конечном суде всего творения, то она творит и ведает только в своих пределах, "не судя остальному человечеству" (по словам апостола Павла к Коринф.) и только признавая отлученными, т.е. не принадлежащими ей, тех, которые от нее сами отлучаются. Остальное же человечество, или чуждое Церкви, или связанное с нею узами, которые Бог не изволил ей открыть, предоставляет она суду великого дня. Церковь же земная судит только себе, по благодати Духа и по свободе, дарованной ей через Христа, призывая и все остальное человечество к единству и усыновлению Божиему во Христе: но над неслышащими ее призыва не произносит приговора, зная повеление своего Спасителя и Главы: "не судить чужому рабу."

3. Церковь Христова на земле

С сотворения мира пребывала Церковь земная непрерывно на земле и пребудет до совершения всех дел Божиих по обещанию, данному ей Самим Богом. Признаки же ее суть: внутренняя святость, не дозволяющая никакой примеси лжи, ибо в ней живет дух истины; внешняя неизменность, ибо неизменен Хранитель и Глава ее Христос.

Все признаки Церкви как внутренние, так и внешние познаются только ею самою и теми, которых благодать призывает быть ее членами. Для чуждых же и непризванных они непонятны, ибо внешнее изменение обряда представляется непризванному изменением самого Духа, прославляющегося в обряде. (Например, при переходе ветхозаветной Церкви в новозаветную или при изменении обрядов и положений церковных с апостольских времен). Церковь и ее члены знают, внутренним знанием веры, единство и неизменность своего духа, который есть дух Божий. Внешние и непризванные видят и знают изменение обряда внешним знанием, не постигающим внутреннего, как самая неизменность Божия кажется им изменяемою, в изменении Его творений. Посему не была и не могла быть Церковь измененною, помраченною или отпадшею, ибо тогда она лишилась бы духа истины. Не могло быть никакого времени, в которое она приняла бы ложь в свои недра, в которое бы миряне, пресвитеры и епископы подчинились предписаниям и учению, несогласному с учением и духом Христовым. Не знает Церкви и чужд ей тот, кто бы сказал, что могло в ней быть такое оскудение духа Христова. Частное же восстание против ложного учения, с сохранением или принятием других ложных учений, не есть и не могло быть делом Церкви: ибо в ней, по ее сущности, должны были быть всегда проповедники, и учители, и мученики, исповедующие не частную истину с примесью лжи, но полную и беспримесную истину. Церковь знает не отчасти-истину и отчасти-ложь, а полную истину и без примеси лжи. Живущий же в Церкви не покоряется ложному учению, не принимает таинства от ложного учителя, зная его ложным, не следует ложным обрядам. И Церковь не ошибается сама, ибо есть истина; не хитрит и не малодушничает, ибо свята. Точно так же, по своей неизменности, не признает ложью то, что она признавала когда-нибудь за истину; и, объявив общим собором и общим согласием, возможность ошибки в учении какого-нибудь частного лица, или какого-нибудь епископа, или патриарха (как напр., Папы Гонория на Конст. Соборе в 680 г.), она не может признать, что сие частное лицо, или епископ, или патриарх, его преемники, не могли впасть в ошибку по учению и что они охранены от заблуждения какою-нибудь особой благодатью. Чем святилась бы земля, если бы Церковь утратила свою святость? И где бы была истина, если бы ее нынешний приговор был противен вчерашнему? В Церкви, то есть в ее членах, зарождаются ложные учения, но тогда зараженные члены отпадают, составляя ересь или раскол и не оскверняя уже собой святости церковной.

Единство Церкви следует необходимо из единства Божьего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати. Дается же благодать и непокорным, не пользующимся ею (зарывающим талант), но они не в Церкви. Единство же Церкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в живом теле.

Церковь одна, несмотря на ее видимое деление для человека, еще живущего на земле. - Только в отношении к человеку можно признавать раздел Церкви на видимую и невидимую, единство же ее есть истинное и безусловное. Живущий на земле, совершивший земной путь, не созданный для земного пути (как ангелы), не начинавший еще земного пути (будущие поколения), - все соединены в одной Церкви - в одной благодати Божией; ибо еще не явленное творение Божие для Него явно, и Бог слышит молитвы и знает веру того, кто еще не вызван им из небытия к бытию. - Церковь же, тело Христово, проявляется и исполняется во времени, не изменяя своего существенного единства и своей внутренней, благодатной жизни, Поэтому, когда говорится "Церковь видимая и невидимая," то говорится только в отношении к человеку.

Один из американских листков отвечает на этот вопрос таким образом. Давайте им надлежащее школьное образование. Учите их приготовлять здоровые, питательные кушанья. Учите их шить, гладить, чулки штопать, пуговицы пришивать, себе самим платья делать и белье. Учите их хлебы печь, потому что благодаря хорошей кухне меньше на аптеку денег выйдет. Учите их, что доллар имеет 100 центов, и что бережлив только тот, кто расходует меньше, чем сколько получает, и что, наоборот, все, расходы которых больше прихода, по необходимости должны обеднеть. Учите их, что на наличные деньги сшитое ситцевое платье сидит на теле гораздо красивее в долг сшитого шелкового. Учите их, что одно круглое полное лицо больше значит, чем 50 чахоточных красоток. Учите их носить прочную и просторную обувь. Учите их самих закупки делать и счеты проверять. Учите их, что образ Божий сильною шнуровкой можно только повредить. Учите их самодоверию, самопомощи и трудолюбию. Учите их, что честный ремесленник с засученными руками и в переднике и без копейки капитала более значит, чем дюжина богато одетых и искусных воров. Учите их садоводству и отыскиванию радостей в свободной Божией природе. Учите их, если есть у вас деньги, и музыке, живописи и другим искусствам, но помните при этом, что это вещи побочные. Учите их, что прогулки пешком несравненно приятнее увеселительных поездок и что цветы полевые, если всмотреться в них, удивительно прекрасны. Учите их показностью пренебрегать, и что если говорят вам “да” или “нет”, то и думать так должно. Учите их, что счастье не в браке и не во внешней роскоши, ни от денег мужа оно не зависит, а единственно от начал веры, которым следуем, и от своего характера. Если вы всё это внушите им, и они согласны будут с вами, тогда успокойте себя выдачею их, с наступлением времени для того, замуж; а там они уже сами найдут свою дорогу.

Истина есть несомненное понятие о сущем. Кто не озарил ума своего Божественным учением, тот далек умом от истины.

Свойство истины таково, что она возвышается и в то время, когда многие восстают против нее

Таково свойство истины: от того, чем люди думают подорвать ее, она становится сильнее и сияет благодаря тому, чем хотят ее затмить

Кто ищет истины, в том должны соединиться все добродетели

Препоясанный истиною никогда не почувствует изнеможения, а если и утомится, получит подкрепление в той же истине

Нет ничего светлее и сильнее Истины... Истина открыто предлагает себя всем, желающим видеть ее красоту. Она не любит скрываться, не боится опасности и клеветы, не домогается народной славы, не подвержена ничему другому человеческому. Она стоит выше всего, подвергаясь, конечно, тысячам наветов, но оставаясь необоримой. Прибегающих к ней она охраняет, как крепкой стеной, величием своей силы.

И́стина — верное отражение объекта познающим субъектом, воспроизведение его таким, каким он существует сам по себе, вне и независимо от познающего субъекта и его сознания. Истиной может называться само знание (содержание знания) или сама познанная действительность. В целом, истина есть универсальная категория, понятие, используемое, в частности, как в религии и философии, так и в рамках научного познания. Противоположным истине является понятие лжи.