В 2008 году генеральный директор Первого канала Константин Эрнст согласился дать интервью главному редактору журнала Rolling Stones, подчеркивая, что интервью дается именно этому изданию. Однако интервью состоялось с другими журналистами Rolling Stones — Евгением Левковичем и Павлом Гриншпуном. Аудиозапись беседы, по словам Евгения Левковича, в его распоряжении имеется. Мы выступаем за защиту авторских прав, а потому в данный момент уточняем принадлежность этого интервью изданию Rolling Stones.
В данный момент ...
Текст Евгения Левковича закрыт для незарегистрированных пользователей сайта
Интервью генерального директора Первого канала Константина Эрнста Евгению Левковичу закрыто на сайте snob.ru. Фразы, сказанные Эрнстом при выключенном диктофоне, удалены.
http://www.snob.ru/selected/entry/59207
удалённый текст в камментах

То самое скандальное интервью с Констнатином Эрнстом. Публикуется по распечатанной стенограмме. Фрагменты:
Е.Л.: Вы наверняка знаете, что информационная политика Первого канала вызывает у многих людей массу нареканий и вопросов. Скажите честно, каков процент правды в новостях, которые вы показываете?
- А вы полагаете, что там показывают неправду?
Е.Л.: Я как минимум полагаю, что ее показывают только с одной стороны.
- Знаете, мы находимся в зоне настолько субъективных определений, что и я, и вы, оказываемся правы. Те претензии, о которых вы говорите, обычно исходят от людей, которые сами часто страшно далеки от объективизма. Я хорошо знаю Лешу Венедиктова, но если сказать, что «Эхо Москвы» все время сообщает правду - это тоже будет ложью.
Е.Л.: Мы с Венедиктовым, надеюсь, в свое время тоже об этом поговорим.
- Конечно. Я к тому, что политика, и вообще текущий информационный процесс – вещи глобально субъективные. Даже сама новость уже является субъективным фактором: это то, что продюсеры основных мировых телевизионных каналов выбрали себе новостью. В большинстве американских новостных выпусков основными темами являются совсем другие события, нежели в европейских выпусках, или в российских. Это уже говорит о субъективизме.
Е.Л.: Но вы считаете, что сами по себе новости должны нести какую-то пропаганду? Их тон должен быть агрессивен?
- Тон происходит от того, как это излагают люди. То, что новости Первого канала являются новостями государства Россия - это безусловно. Они точно не новости Соединенных Штатов Америки, Грузии или Украины. Государственническая интонация у нас существует, и было бы странно, если бы ее не было. А в чем агрессивность? Не понимаю.
Е.Л.: Ну вот программы Михаила Леонтьева вы не считаете агрессивными?
- Он публицист, его программы - авторские. Миша часто излишне эмоционален, но в подавляющем большинстве случаев он чрезвычайно информирован и точен по анализу. У него есть безусловная государственническая позиция, он ее не скрывает, но она персональная. В западных СМИ существует частая приписка: «Мнение автора может не совпадать с мнением редакции». В данном случае я не открещиваюсь от Михаила Леонтьева: его мнение соответствует моему на 99, 9 процентов.
Е.Л.: А вообще на канале есть человек, мнение которого не соответствует вашему?
- Да, конечно. Часто Познер со мной не соглашается. Есть и другие ведущие. Я не препятствую высказываться.
Е.Л.: Другие - это какие?
- Достаточно. Вы сказали - Леонтьев, я сказал – Познер. Познер часто делает то, что я считаю не правильным, но вместе с тем я считаю, что он имеет на это право – так же, как и Леонтьев...
Е.Л.: Допускаю, что ваша гражданская позиция просто совпадает с позицией нынешней российской власти. И все-таки: почему, если вы антикоммунист, вы не терпите на своем канале иных точек зрения?
- А иных - каких? Вы имеете в виду мнение Гарри Каспарова?
Е.Л.: Да хотя бы. В частности, Каспарова. При этом поверьте - я отнюдь не его поклонник.
- Это проблема моего личного выбора. Вот я Гарри Каспарова действительно не воспринимаю как политика. Я считаю, что он выдающийся шахматист, который перестал играть в шахматы. И будучи персонажем всемирно известным, и привыкшим с детских лет к международной славе, он искал себе пути применения. Наверное, у него есть большие политические амбиции, но, на мой взгляд, они глубоко не обоснованы. И то, что я не воспринимаю его, как политического деятеля, приводит к тому, что его нет в новостях Первого канала. Но не потому, что мне позвонили по большой кремовой вертушке из Кремля и сказали: «Не показывать!». Существуют персонажи, которые, наверное, высказывают разные позиции. Вот Лимонов - это тоже классическая история. Я его снимал еще до того, как он вернулся в Россию, а потом сделал программу «Матадор», полностью ему посвященную. Меня он очень интересовал, как писатель. Я, безусловно, считаю, что роман «Это я - Эдичка» и сборник стихов «Русское» - блестящая, выдающаяся русская литература. Но мне стало гораздо раньше многих понятно, что с Лимоновым произошло. Потому что когда он вернулся, и я его здесь снимал, он уже искал куда пристать. Он сначала посмотрел демократический лагерь, понял, что там много деятелей культуры и искусства, что он там будет лишь «одним из», а он не может быть «одним из». И поэтому он нашел себе вот это применение (Национал-большевистская партия – прим. Е.Л.) Вторая деталь: он тот тип писателя, который не умеет придумывать «фикшн». Он, на самом деле, представляет из себя то, что было названо Томом Вулфом «новой журналисткой». Он может описывать только происходящее с ним. И для того, чтобы было интересно читать то, что с ним происходит (и при этом он продолжал бы оставаться состоятельным, как писатель), он делает свою жизнь, как некое литературное произведение. Это не политика, это обман. На самом деле, он писатель, и его биография – это часть его литературы, он ее методично создавал. Вот у Солженицына - так получилось. А у Лимонова – нет: он делал это «хэндмейд», специально. И его тоже нет у нас на канале, потому что как политика его не существует.
Е.Л.: То есть, вы хотите сказать, что иную точку зрения просто некому политически грамотно высказывать, поэтому ее нет?
- Нет, другие точки зрения у нас высказываются.
Е.Л.: Где?
- В том числе и в новостях, и в программе Познера. Всегда есть две стороны. Вы, на самом деле, просто мало смотрите телевизор, я уверен...
Е.Л.: Боюсь показаться навязчивым, но хотелось бы вернуться к разговору о политике и пропаганде. Все-таки на Первом канале есть прямая «заказуха»? Или вы не получаете ни от кого никаких указаний?
- Склонность граждан в целом, а журналистов - в особенности, к конспирологическим теориям не преодолима. Мой любимый Ежи Лец говорил: «в действительности все совсем не так, как на самом деле». Мы не получаем указаний – нас иногда просят подсветить что-то. Мнение о том, что я сутками сижу у телефона и получаю заказы, сообщаю их в новости и в другие программы – это абсолютная неправда. Это детское представление о том, как все устроено.
Е.Л.: Но ведь раз в неделю, или раз в месяц, все руководители федеральных телеканалов собираются на совещание в Кремле?
- Знаете, что интересно – и во Франции то же самое. (Улыбается).
Е.Л.: Мне все равно, что во Франции - меня интересует то, что происходит у нас.
- В данных случаях представители разных государственных организаций рассказывают о том, что у них будет происходить на будущей неделе. Потому что журналисты, как правило - люди поверхностные, во многих областях не разбирающиеся, и могут пропустить важное событие.
Е.Л.: Это какое? Очередную поездку президента на ферму в Усть-Каменогорск?
- График поездок президента всегда освещается национальными новостями любой страны в полном объеме. Это там не обсуждают.
Е.Л.: Так что же вы обсуждаете?
- Предположим, люди из Минздрава рассказывают, что врачи запускают новую линию по производству инсулина. Наверное, обычно информационные службы от этой новости уклонились бы, потому что это как бы скучная информация. А нас иногда просят это подсветить.
П.Г.: О чем еще вы говорите, и с кем конкретно встречаетесь?
- С разными людьми. В основном, с пресс-службой администрации (президента – прим. Е.Л.). Разговариваем на разные темы. Обсуждаем текущие вопросы…
П.Г.: И всегда находите взаимопонимание?
- Нет, мы часто спорим.
П.Г.: О чем? О государственной идеологии спорите?
- Ну, знаете, это вот вопрос – «а жизнь о чем?» Ну, о жизни спорим. В разных ее проявлениях. В том числе, об освещении разных тем…
Е.Л.: Вас могут на этих встречах попросить, допустим, не показывать в эфире определенных персонажей, или не освещать определенные события? Вот выступление Юрия Шевчука на антипутинском марше вы почему не показывали?
Выключите на секунду (диктофон – прим. Е.Л.)
Прерывание записи.
Запись возобновляется.
Эрнст: … Обратите внимание, что только Первый канал в итоговой воскресной программе сделал сюжет против башни «Газпрома» в Санкт-Петербурге. Никто, кроме нас, не сделал.
П.Г.: И была какая-то реакция?
- Да, была. Они исследовали, чье это было решение (поставить сюжет в эфир – прим. Е.Л.) - в том же конспирологическом контексте. Я сказал: «Нет, мое». Это действительно было мое решение, и ни чье другое. Потому что я понимал, что для Питера это нехорошо. Мы там представили и мнение архитекторов, и мнение горожан об этом. Но они (начальство «Газпрома» - прим. Е.Л.), по-моему, так до конца и не поверили, и продолжали строить догадки: «Кто же позвонил Эрнсту и сказал это сделать?». А никто не звонил. Я просто посчитал это правильным.
Е.Л.: То есть, вы хотите сказать, что ни цензуры, ни звонков сверху, на Первом канале вообще не существует?
- Нет цензуры. У нас цензура запрещена конституцией. Есть моя редакторская цензура. Как у вас в журнале: вы можете отредактировать текст, и это тоже можно интерпретировать, как цензуру. Я редактирую Первый канал. На телевидении это не так называется, но по факту я главный редактор. Поэтому в подавляющем большинстве случаев окончательные решения мои. Они, зачастую, субъективны, но решаю все равно я, потому что я несу ответственность за это. Еще раз: представление о том, что сидят руководители каналов на телефоне, а им из Кремля что-то там сообщают – это чушь собачья. Да, мы действительно встречаемся и обсуждаем события следующей недели. В этом ничего нет, это происходит, повторю, и во Франции. Я хорошо знаю структуру французского телевидения, она страшно похожа на структуру российского. У вас сомнений по поводу демократичности французской республики, надеюсь, нет? Вот там тоже собираются все руководители каналов и представители министерств. И просто обмениваются информацией…
Е.Л.: Только там много разных, по своей сути, каналов.
- Гениально, ребятки! Вот вы мне действительно симпатичны, но вы, как подавляющее большинство российских журналистов, готовы отлично рассказывать про то, о чем ни хера не знаете. Например, когда были предыдущие выборы во Франции, и когда на второе место вышел Ле Пен, даже советское телевидение самого заскорузлого черненковского периода выглядело бы детским садом по сравнению с тем, как там его долбали по всем каналам. Он только детей если не жрал! А остальное все сделал он. Я смотрел на это - у меня были круглые глаза: как так, такая демократическая страна, человек на втором месте по рейтингам пришел к выборам, уже сейчас голосование, и тут… Я страшно далек от симпатий к Ле Пену, но из него делали отбивную котлету.
Е.Л.: Вы все время срываетесь на разговор о другой стране – это интересно, конечно, с точки зрения сравнения, но я, например, нигде, кроме России, жить не хочу. И я знаю, что когда-то здесь было другое телевидение, была конкурентная среда, была блестящая инфослужба НТВ…
- А вы помните, какую позицию НТВ занимало в первую чеченскую войну? Там чеченцы были молодцы, а федералы - непонятно кто. Мне эта позиция была глубоко отвратительна.
Е.Л.: Ну и хорошо. У вас была откровенно пророссийская позиция, у НТВ - другая. А мы, зрители, могли сравнивать, анализировать, и делать свои выводы. И это хоть как-то было похоже на свободу слова и демократию.
- Ребят, вы многие годы работали в Чечне? Это как в анекдоте: «Ах, знаете, мне совсем не нравится Шаляпин» – «А вы слышали Шаляпина?» – «Нет, мне Шапиро напел». Я вписываться за Чечню не готов. Выключите на секунду диктофон...
Прерывание записи.
Запись возобновляется...
Е.Л.: А антиамериканская истерия на Первом канале – она зачем?
- А что Америка? Я очень люблю американское кино, американскую литературу. Другое дело, когда глубоко фрустрированная Кондолиза Райс сандалит очередную фигню…
Е.Л. Согласитесь, лично вы умнее вашей аудитории. Зритель может делать совершенно другие выводы и не отделять целую страну от Кондолизы Райс.
- Во-первых, вопрос, кто умнее, глубоко субъективный. А во-вторых, у нас что - антиамериканская страна? Нет. Просто когда Америка, которая мне напоминает римскую империю периода упадка, которая всех победила и от этого опухла, делает такие вещи - внешнеполитические, например - меня это приводит в неистовство. На каких основаниях люди вошли в Ирак и повесили Саддама? Ни на каких. И они запрещают нам ковырять в носу? Они идеал чего? Они в результате даже оказались не идеалом экономики, потому что мы понимаем, что с ними сейчас случится, и вместе с ними – со всем остальным миром.
Е.Л.: Вы согласны с тем, что Леонид Парфенов – блестящий журналист?
- Более того, Леонид Парфенов - мой личный друг.
Е.Л.: Почему его нет на центральном телевидении?
- Не ко мне вопрос. Парфенов периодически делает проекты для Первого канала.
Е.Л.: Ну, вы же понимаете, о чем я. Он бы очень хотел делать именно информационные программы, а не только документальное кино.
- Леня мне ничего не говорил про это, хотя мы с ним часто встречаемся. Мне, как гендиректору, он не предлагал делать информационную программу.
Е.Л.: А вы ему?
- И я ему не предлагал никогда.
Е.Л.: Почему?
- Потому что Леня – не новостник. Я его телевизионные способности знаю, как никто. И программу «Намедни» я никогда не считал информационной. Это классический инфотеймент, развлекательный жанр, но это не новости.
Е.Л.: Какая разница, какой жанр? Эту программу смотрели, она отличалась от всего, что делалось на ТВ. Неужели вы бы не хотели такую у себя на канале?
- В том виде, в котором он ее делал – неверное, нет. Выключите диктофон…
Прерывание записи.
Запись возобновляется.
Эрнст: На самом деле, очень важная вещь… Наивно полагать, что я отвечу на все ваши вопросы до последнего дна. Если бы я был, допустим, поп-музыкантом – тогда да. Я бы отвечал только за себя, максимум – еще за своего директора и аккомпанирующий состав. В данном же случае я отвечаю за слишком глобальную систему для того, чтобы до конца все рассказывать. Я думаю, что вы отлично это понимаете. Я вот, например, знаю про Леню вещь, после которой – если бы я вам ее рассказал - вы бы сказали: «Да, пожалуй». Но он мой товарищ, и я его люблю. Считаю во многом то, что с ним произошло – это результат гордыни, которая свойственна в разной степени всем. Леня просто решил, что сломает ситуацию. И не сломал. Рассчитал он наивно. Поэтому в данном случае я в значительной степени уклоняюсь от вопросов, но если уж отвечаю, то говорю абсолютную правду. Вы наверняка были страшно далеки от мысли, что я вам сейчас вскрою всю подноготную Кремля? Вы точно не производите впечатления таких наивных парней...
Е.Л.: Вот вы упомянули Лимонова - я его не поддерживаю абсолютно, но не понимаю, как не стыдно запретить даже упоминание?
- Существует еще огромное количество маргинальных групп. Почему мы обязаны информировать об их деятельности, почему? А есть секта хлыстов, и я бы, честно говоря, хотел возмутиться за секту хлыстов, почему их не показывают в новостях Первого канала. Я считаю, что это не демократично... Ребят, я уже сказал, что это вопрос моего личного выбора, и что выбор новостей - вещь субъективная. В литературной программе Эдуард Лимонов абсолютно адекватен. Но он не политик. Это моя личная позиция. Так же как Каспаров не политик. Они хотят позиционировать себя политиками, но они ими не являются. Я хотел бы позиционироваться как Бэтмен, но Бэтменом не являюсь, поэтому в программу о Бэтменах меня не приглашают. Меня это дико расстраивает. Я чувствую, что это уязвление моих демократических прав, потому что я-то чувствую себя Бэтменом. Вот они чувствуют себя политиками, но они не политики. А я показываю реальных политиков...
Е.Л.: Вы ведь стали руководителем Первого канала вскоре после смерти Влада Листьева - так?
- Спустя три месяца. Влад был моим близким другом.
Е.Л.: Вы знаете…
(перебивает) Я знаю, кто убил Влада.
Е.Л.: Почему тогда молчите?
- У меня нет доказательств этого.
Е.Л.: И их невозможно найти?
- На данный момент уже нет.
Е.Л.: Этот человек жив?
- Смотря о ком вы … Людей, которые исполняли - я не знаю. Я знаю, кто сделал… (заказ – прим. Е.Л.) Да, этот человек жив.
Е.Л.: И он в России сейчас?
- Да.
П.Г.: То есть, это не Березовский, которого привыкли во всем обвинять?
- Я сильно не люблю Бориса Абрамовича Березовского, но он к смерти Влада Листьева не имеет никакого отношения.
Е.Л.: Когда вы пришли на руководящую должность, вам не страшно было после такого? Или вы уже понимали, что вас не тронут?
- Меня первый раз пытались затянуть на эту должность на следующий день после похорон Влада. Потому что я Владу писал план реконструкции канала. Он говорил мне: «Ты чувствуешь новое телевидение лучше меня. Напиши, как ты это видишь».
Е.Л. Это правда, что все произошло потому, что он хотел существенно сократить рекламное время?
Выключите диктофон.
Прерывание записи.
В момент паузы Эрнст говорит о том, что Листьева заказал известный бизнесмен Сергей Лисовский.
Запись возобновляется...
Е.Л.: Говорят, что телевизионный бизнес в России стал цивилизованнее. Это правда?
- Да, это так. Тогда был период полного безвластия аморфного, когда государство было слабое, криминальные группировки во многом контролировали телек. В тот момент, когда ушла советская власть, и новое государство еще не сформировало никаких посылов в отношении телевидения, практически все было захвачено разными криминальными группировками, в первую очередь - реклама. Я даже в 95-м году ездил на «разборки» с покойным Бадри Патаркацишвили. Там сидели конкретные ребята, которые в свое время отхватили программу «Утро».
П.Г.: А вообще какие у вас были отношения с Патаркацишвили и Березовским?
- С Борисом Абрамовичем в конце были плохие, потому что… Не скажу почему. К Бадри я относился всегда хорошо и с уважением.
Е.Л.: Березовский давил на вас?
- Конечно. Олигархи всегда проводили свою политику достаточно жестко.
Е.Л.: Опять же к вопросу о свободолюбии – как вы это выдерживали?
- У меня было в какой-то момент желание уйти, в 1999-м году. Но я просто понял, что если уйду (а я знал, кого назначат на это место), то канал превратится в черт знает что. Мне просто жалко стало. Я знал, что этому человеку будет наплевать. Поэтому решил: лучше потерплю некоторые вещи, но зато спасу канал.
П.Г.: Насчет Бадри – вы знаете, что с ним случилось? Тоже ведь такая таинственная и неожиданная гибель…
- Не знаю, честно. Думаю, что с одной стороны это могло быть убийством. А с другой, все то нечестное, что делал в отношении него Саакашвили, могло разорвать его гордое сердце. Он был человеком очень гордым. Знаете, каким образом у него случился первый конфликт с Саакашвили? У Бадри вокруг территории были камеры слежения, и они сняли, как люди министра внутренних дел убивали двух других людей. И он показал это по своему каналу «Имеди». А это были близкие люди к Саакашвили.
П.Г.: Вы с Саакашвили лично встречались?
- Виделся, но шапочно, близко не знаком. Но я долгое время интересовался психиатрией, кроме того, у меня есть хороший знакомый, который учился с ним в одной группе, так что у меня есть все основания считать его пациентом психиатра. Я считал так и раньше – задолго до того, как случился, например, конфликт с Грузией...
П.Г.: Андрей Макаревич, когда мы с ним выпивали и спрашивали его о политике, сказал такую вещь: «Основное качество нашего президента – пацанство».
- Абсолютно.
П.Г. Мы говорили в контексте дела «ЮКОСа», что это личная месть Путина. Так у нас пацанская власть?
- Вот дальше вывод неправильный. Ребят, вы зря думаете, что я буду про Путина говорить… (под диктофон – прим. Е.Л.). Тормозите опять.
Прерывание записи.
Запись возобновляется.
Е.Л.: К разговору о людях, которым сейчас нет места на телевидении. Я давно хотел спросить у вас - почему вы расстались со Светланой Сорокиной?
- Потому что она делала неинтересную программу. Я с ней мучился страшно просто.
Е.Л.: По идеологическим вопросам?
- В том числе. Например, мы садились с ней перед программой и обсуждали тему. Я говорю: «Свет, ну чего у тебя голова говном таким забита? Давай я тебе расскажу, как на самом деле это в жизни бывает». Брал - и раскладывал историю по полочкам. Она понимала, что я прав, и в этот момент начинала плакать. Потому что все понимала, а согласиться с этим не могла - не позволяло мировоззрение. Она - выпускница лесотехнической академии, экскурсовод в городе Ленинграде, которую Саша Невзоров затащил на телек. У нее никакого системного видения мира. У нее в ходе перестройки забиты были эти стереотипы, как у половины сотрудников «Эха Москвы». Вот с кем-то садишься, начинаешь буквально раскладывать ситуацию, а они говорят: «Ну, может быть ты и прав, но я ненавижу это все, ненавижу!»
Е.Л.: В смысле, Путина?
- Да, да. Я часто слушаю «Эхо Москвы», потому что это такая квинтэссенция большевизма. Они – большевики. Они отстаивают определенное видение. К сожалению, большинство людей – искренне. Леша Венедиктов – нет, для него это бизнес, а большинство он подбирает таких, правильных, которые искренне так видят. Ну, просто когда говоришь им: «Включи голову, давай разложим, как на самом деле это устроено», у них просыпается феномен Светы Сорокиной: «Я не хочу, потому что у меня есть правильное видение мира». Это на уровне религии: «Бога никто не видел, но я верю в Бога». Я, например, типичный «государственник». Но я более демократично защищаю свою позицию, чем они, я хотя бы пытаюсь разложить логически. А вот они - большевики. Потому что у них есть вера в то, что здесь все неправильно и говно, а там все правильно и хорошо… Я большевиков ненавидел с момента осознания себя как личности.
Е.Л.: Вас тоже большое количество людей ненавидит. Интересно, вы легко это переносите? Помните, был такой талантливый вратарь сборной России по футболу Филимонов, который на последних минутах ключевого матча с Украиной закинул мяч в свои ворота? 140 миллионов человек в тот момент выдохнули слово «Пи...ас!», и Филимонов потом так и не смог заиграть на прежнем уровне…
- Расскажу любопытную историю про ту игру. За пять минут до конца матча, когда наши еще вели 1:0, звонит мне пресс-секретарь Ельцина Сергей Медведев - и говорит: «Борис Николаевич просит, чтобы диктор поздравил российскую команду с победой и выходом на чемпионат Европы». Я удивился – игра ведь еще не закончилась. Говорю: «Сереж, так не принято, сглазим». «Нет, - ответил он, - Ельцин просит прямо сейчас». «Ну, хорошо – говорю, - попробую дозвониться до комментатора». И вот пока звонил, вышеупомянутый Филимонов успел сделать свое черное дело…
Е.Л.: Так как вы переносите ненависть окружающих?
- Спокойно. Я периодически читаю гневные статьи в свой адрес. Некоторые мои критики работают в жанре «мимо тещиного дома я без шуток не хожу». У меня стойкое убеждение, что они просто не в состоянии ничего хорошего написать про Первый канал. Для них мы - идеологические враги, и точка. С другой стороны, я думаю, что нас бы не хаяли, если бы мы были слабаками. Но мы крепкие, поджарые, современные, динамичные, когда надо, можем вдарить как следует. Поэтому и критики нас не жалуют. Правда, критика эта из серии: «Да не люблю я тебя!». Или: «А че ты такой борзый?»
Е.Л.: Когда-нибудь вы расскажете о своих разговорах с Путиным?
- Да я не испытываю фрустрированности по поводу того, что чего-то не рассказываю! Я не являюсь жертвой существующей власти. Я часто с ней спорю, и не публично, а более эффективным способом. Я не эго-маньяк, как правозащитник Сергей Адамович Ковалев. Писать документальную прозу про то, что «Путин сказал мне следующее…» у меня нет никакого желания. У каждого своя форма реализации. Про нескольких персонажей я, быть может, когда-нибудь и напишу, но это точно будет не Владимир Владимирович. Когда пришел Путин, я, как человек, певший в детстве «Шел отряд по бережку», сразу почувствовал - наши подошли. И я рад, что не ошибся. Этот человек как минимум остановил процесс развала страны по югославскому сценарию. Да, у нас еще много херни творится, огромное количество дураков, будет еще сделано много глупостей, но мне впервые за мою жизнь не стыдно за своего президента – ни за одного, ни за второго. Я все-таки неплохо их знаю, и могу сказать, что они честные ребята, умные, Родину любят.
ВЗЯТО ИЗ КЭША, ТАК КАК НА САЙТЕ "СНОБА" ИНТЕРВЬЮ УЖЕ УДАЛЕНО
http://avmalgin.livejournal.com/3682741.html

Сергей Лисовский, член Совета Федерации

Об интервью Константина Эрнста
КОРРЕСПОНДЕНТ: Сейчас на сайте проекта «Сноб» Евгений Левкович опубликовал интервью, которое ему несколько лет назад дал Константин Эрнст. И там есть такой фрагмент, который, правда, Эрнст произнес Левковичу не под запись, при выключенном диктофоне. И он в этом интервью упоминает, но однако якобы в этот момент Эрнст сказал, что именно Вы были убийцей Влада Листьева.
СЕРГЕЙ ЛИСОВСКИЙ: И что дальше?
КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы нам не могли бы прокомментировать, насколько неожиданно для Вас...
С.ЛИСОВСКИЙ: Послушайте, давайте так: глупость комментировать бесполезно, так что звоните куда-то в другое место. Хорошо?
http://echo.msk.ru/programs/beseda/1045910-echo/

Эрнст-педорас.

Да нет... на фоне всего этого сборища, если не порядочный человек, то терпимый. ))

НП Как все красиво начиналось! И как все эти просперос (или почти все) на наших глазах превращались в толстяков. Кем был бы сегодня Листьев? Вот в чем вопрос.

Лимонов ответил Эрнсту.
Повесились бы что ли, а Константин Львович ?
История с Константином Эрнстом и журналистом Левковичем, и Лисовским, которого, якобы Эрнст назвал заказчиком убийства Владислава Листьева, меня бы не заставила расщедриться на ЖЖ-пост, несмотря на то что я знал лично основных действующих лиц, и Эрнста (снимал передачу "Матадор" обо мне ещё 23 февраля 1992 года) и Листьева, если бы не упоминание Константином Эрнстом моей фамилии.
Не надо меня всуе упоминать !!!
Эрнст заявил, что им управляемый 1-ый канал не показывает Лимонова-политика, поскольку он,Константин Эрнст не считает Лимонова политиком.
Ах ты толстый мальчик, становящийся толстым стариком, ах ты Костя ! Что ты врёшь !
Режиссёр -документалист Лилия Вьюгина к 2005 году сняла фильм по заказу ОРТ о трагической судьбе неподражаемой покойной супруги моей Наталии Медведевой, трагически погибшей 3 февраля 2003 года. Фильм должен был быть показан в годовщину смерти Наталии, назван он был "Большая МЕдведица".
Но он никогда не был показан по 1-ому каналу. Лиле Вьюгиной объяснили, что ей следует либо вычистить из фильма многочисленные эпизоды, когда Лимонов, вдовец Наташи,вспоминает о ней, либо показа не будет. В эпизодах, помимо меня снялась Алла Пугачёва например, но фильм так и не появился.
Ни в одном эпизоде Лимонов не говорит о политике вообще. Это фильм о трагической, неприкаянной, экстраординарно талантливой и несчастливой женщине. И мы, её современники, говорим о ней, вспоминаем её...
Я в фильме "Большая Медведица" - всего лишь печальный вдовец, а не политик.
Но он за..ал, гендиректор Константин Эрнст.
Дополнительные сведения.
Костя Эрнст, ещё будучи телеведущим "Матадора", снимал Наталию и был поклонником (и говорят, остаётся) её таланта.
В фильме Вьюгиной "Эпоха мастерских" посвящённом московским художникам андерграунда, Вьягину уговорили вырезать все эпизоды с Лимоновым. За что Вьюгина извинилась передо мной, я реагировал благодушно "Да и чёрт с ними!" Без Лимонова фильм показали.
За "Большую Медведицу" насколько я понял, 1-ый канал заплатил Вьюгиной за показ, который так и не состоялся. Фильм был показан на фестивалях. Но там его увидели разве что сотни зрителей.Но выпустить Лимонова даже в качестве вдовца миллионам телезрителей 1-го канала, Косте Эрнсту не велели.
Эрнст лжёт, что это его выбор не показывать Лимонова на 1-ом канале.Лжёт, потому что не хочет признаться в своей рабской послушной зависимости от власти. Он не хочет признаться что он слуга.
Костя, вы вшивый, мелкий, согнувшийся в три погибели, слуга. Холуй !
На самом деле Ваши личные предпочтения : это восхищение и Наталией Медведевой и Эдуардом Лимоновым. Но у вас кишка тонка жить свободно.
Повесились бы что ли, как Березовский, а Константин Львович ?
Борис -то Абрамович, оказался совестливым и сентиментальным, и в нём обнаружилась русская душа. которая и у русских-то уже редкость. Мир его праху.
http://limonov-eduard.livejournal.com/311032.html