Здесь нет морали - одна только чистая правда - и я не советую поддаваться соблазну кого-то за что-то осудить.

Последний раз я была на родине давно. Тогда моя сестра (средняя) выходила замуж. Было лето. Жара была невыносимая. Мой мозг разорвался сразу по приземлении на родную землю. Впору было написать на лбу чёрным фломастером - МИГРЕНЬ; это и было моей сутью и содержанием. Сестра трепетала в предчувствии долгой и счастливой семейной жизни. Всей толпой совершили какой-то вояж на разбитых автомобилях по колдобинам, имеющий целью отразить неразрывную связь с народными традициями типа "выкупа невесты" (кажись так); затем - фотографирование молодых на фоне реки Агидели и прочих красот; однажды в кадр попала коза. Наконец - все в дом, садитесь жрать, пожалуйста. Окна открыты. Столы накрыты. Мухи вьются. Водка тёплая. Винегреты, чувствую, протухли. Жара, повторяю, невыносимая. Я ушла. Места в этом мире мне не было. Хоть топись в Агидели или, как три сестры - "В Москву, в Москву!", да толку-то что, я ж только что из Москвы. Я пошла на сеновал - там было относительно комфортно. Во-первых, сено. Во-вторых, полная темнота. Я легла на сено и стала стонать, подёргивая шкурой, как раненая кобыла. Из дома доносились соответствующие случаю восклицания родственников, вливающих в себя теплую водку.
Я уснула на этом сеновале. Когда я проснулась, ситуация изменилась. Родня танцевала во дворе. Кто-то притащил древнюю, но, к несчастью, работающую аппаратуру. Звук был сиплый, однако мощный. Большую колонку привалили к двери сеновала, и я оказалась в ловушке. На мои крики (выпустите меня!) реакции, конечно, не было: "Ксюша-Ксюша-Ксюша-юбочка-из-плюша" или что-то подобное уверенно меня заглушало. Сквозь редкие дырки между досками я с неописуемыми чувствами полюбовалась на колбасящихся сородичей. Кто и когда подарил мне свободу, я уже не помню.
Свадьба отгуляла. На следующий день мы с сестрой и её супругом сидели втроём и гоняли мух. Мне приспичило поесть мороженого, и я отправилась на его поиски. Молодые этим воспользовались и зачали дитя. Сейчас дитя уже в школу ходит. Когда-нибудь я ему скажу: "Если бы мне не приспичило поесть мороженого, тебя бы не было!" Или не скажу.
Сестра и её муж, зачав дитя, перебрались ко мне в Москву. Здесь и родили. Насилу я выветрила запах детской отрыжки из своей комнаты. Мужа сестры я удачно пристроила на "Мосфильм", сестра удачно устроилась сама, они купили квартиру и теперь живут совершенно самостоятельно. Средняя сестра, между прочим, закончила институт с красным дипломом, она знает английский и французский, а ещё у неё есть музыкальный вкус. С ней можно иметь дело. Пожалуй, это всё о средней сестре.
Оставшиеся на родине представители семьи решили, что маленький дом им троим (матери, отчиму, младшей сестре) ну очень мал, и следующие несколько лет они строили, время от времени обращаясь к моему кошельку, большой дом на окраине нашего райцентра; строили и не могли нарадоваться удачному расположению - выйдешь из дому, а кругом степь простирается, и ни-ко-го. То есть даже вдали от относительной цивилизации можно удалиться еще дальше: редкая машина, говорила мне мама с гордостью, проезжает мимо нашего большого дома, и такая благодать в связи с этим, что в зобу спирает дыханье. Тут я верила им на слово: в этом доме я никогда не была. После свадьбы средней сестры я решила малую родину не посещать.
Как-то раз, решив, что имею моральное право влиять на события, посредством телефонной связи я заявила матери, что младшая сестра растёт, как ковыль в этой самой степи, и надо бы задуматься об её будущности. Младшая сестра была девочкой абсолютно асоциальной и не имела вообще никаких навыков общения, экала и мекала (удаление от относительной цивилизации закрепило этот неуспех); разговаривала младшая сестра только с родителями. Сказать незнакомцу "здравствуйте" было для неё всё равно что для нас с вами прыгнуть с крыши в крапиву. Когда младшая сестра гостила у меня, мы с ней с утра репетировали, как она скажет "здравствуйте" и "до свидания" человеку, который придёт вечером. Всё непонятное её пугало до дрожи. Однажды она выскочила из-за стола и убежала в другую комнату, увидев, что я подала нож и вилку (она не умела ими пользоваться и испугалась). Выражать свои мысли, не говоря уж о чувствах, младшая сестра не умела. Я не была уверена, что у неё есть чувства, но подозревала, что у неё есть мысли, поскольку она была похожа на маму, то есть и на меня; а у меня мысли были с детства. Я смотрелась в младшую сестру, как в кривое зеркало, не узнавала себя, но пыталась узнать. Добиться от неё каких-то мыслей было моей мечтой. Я хотела, чтобы она определилась - чего она хочет. Ведь надо будет как-то дальше жить. Придётся кем-то стать. Чему-то научиться. Невозможно всё время смотреть в окно на поля в вечерней жалобе (вечерние поля в росе, над ними вороны) и жевать губу.
В общем, мной овладело беспокойство. Есть ли у вас сбережения, спросила я, которые поспособствуют образованию моей младшей сестры и т.д. - репетиторы, подготовка к институту или хотя бы к училищу, да и есть ли в планах что-то подобное, хотелось бы знать, ибо ужасные виденья - как младшая сестра однажды сваливается мне на голову, а у меня уже нет сил суетиться, - преследуют меня по ночам... На том конце провода долго соображали (мама, междугородняя связь стоит денег, мама!), а затем отвечали примерно следующее: это всё фигня, а вот планы у нас, натурально, есть, только совсем другие. Знаешь ли ты, Талечка (это моё домашнее имя), знаешь ли такое слово - ты лучше это слово запиши! - знаешь ли ты, что такое ПА-РА-ПЛАН. Итить, говорю, Талечка знает за параплан, она даже знает, как это пишется и что это значит: это безмоторный летательный аппарат. Так вот, сказала мне мама с непередаваемой, вкрадчивой, душевной интонацией, - так вот, у нас в планах именно ПА-РА-ПЛАН; ты поди, Талечка, и купи нам ПА-РА-ПЛАН, ибо Валера (это мой отчим и отец младшей сестры) спит и видит, как он летает над огородом на ПА-РА-ПЛАНЕ и распыляет удобрения. "Да вы там с дуба рухнули!" - чуть не заплакала я и попросила перенести этот занимательный разговор на следующий день, поскольку почувствовала, что могу сорваться.
Мои приятели, которым я рассказывала про параплан, приходили в восторг: ах, это очаровательно, это же настоящие шукшинские персонажи, без царя в голове, с ветерком в жопе, мечтатели и забавники, - и всякого такого приятеля мне хотелось пырнуть вилкой в бок.
Я решила больше не пытаться влиять на будущность своей младшей сестры - и с тех пор ни разу не повлияла. Я помню о параплане.
http://www.snob.ru/profile/26524/blog/67903

Господи, какая же безнадёга!
Автоматические удовлетворители - Дельтаплан (live), 1992!!!