В полночь на стоянке под подъездом появилась «дырочка». Мама заметила.
Сказала: «Ань, иди перепаркуйся, хахаль чей-то уехал».
«Хахаль» – это любовник на мамином. Ну, логично. Кто еще может в полночь уезжать? С тех пор как последний сталелитейный цех закрылся, доменные печи погасли, а конвейеры остановились?
– Ну не завод же на третью смену он едет, – ехидничает мама.
Мне вообще пофиг. Главное, «чей-то хахаль» освободил отличное место. А то машина висит на бордюре, носом к мусорному баку. Неэстетично.
Короче, я ключ схватила и на улицу. В чем была. В пижаме и тапочках. Полночь.
Нет, вы не подумайте, у меня приличная пижама. Белая. В мишках похожих на кроликов.
Переставила машину, глушу мотор. Тут бац – свет фар. «Чей-то хахаль» вернулся.
Нежданчик, как говорит моя дочь.
Главное, стал так с претензией, вывернул руль в мою сторону, и застыл.
Тут, по сценарию, должны были зазвучать аккорды композиции Pretty Woman, выйти такая я вся красивая на шпильках, сексуально взмахнуть волосами и с ослепительной улыбкой уточнить: «Надеюсь, вы не против, я заняла ваше место». И пока он подбирает челюсть, проплыть к подъезду тщательно покачивая бёдрами.
Но я в тапках и мишках похожих на кроликов. Поэтому мы стоим. Минуту. На характер.
И если бы характер у меня был сильный, я бы осталась в машине. Ночевать.
Вышла. Слабачка. Приготовила шутку про полночь, фею и тыкву, которая в оригинале у Шарля Перро была пижамой. Подумала, юмор несколько нивелирует идиотскую во всех отношениях ситуацию.
«Чей-то хахаль» тут же снисходительно потушил фары и тоже вышел. В махровом халате. Из которого трогательно торчали волосатые ноги в носках и туфлях. В руках – три пачки «парламента».
Первой начала ржать я.
Он оказался семьянином, отцом троих детей. И чтобы никого не будить переодеваниями, отправился в киоск за сигаретами, в чем был.
Через пять минут вернулся на «свое» место, а там – опа, внезапно. Он и застыл в раздумьях. Приготовил анекдот про «жену, которая успевает заправить постель, пока муж сходил ночью водички попить». А потом увидел пижаму и решил, что дополнительный юмор не понадобится. Уже смешно.
И мы бы долго еще хохотали у подъезда, если бы тётка с первого этажа не высунулась в окно со словами: «Дайте поспать, алкашня чертова».
Анна Гин