- Вы переворачиваете все мои представления о христианской религии,  - призналась ошеломленная Александра, - Но ведь легенда гласит, что Святая Елена нашла Крест Господень?

- Знаю, - кивнул академик, - Знаю, девочка. Но ты ведь хотела знать истину? Хотя, кто знает, что такое истина. У каждого она своя. А что касается Святой Елены... Господи, прости мне, - он суетливо перекрестился, глядя в небеса, - Действительно, она нашла крест на месте Голгофы. Но скорее всего это был крест одного из разбойников... Что делать? Людям нужны легенды.
 

- Где же мне искать Анатоля? - обескураженно спросила она старого монаха.

- А вот этого я не знаю. Одно могу тебе сказать. Все мы – дети Божьи. И в нас дышит один Дух. А Дух – он знает все. И прошлое, и настоящее, и будущее. Ответы на все вопросы находятся в тебе. В твоем сердце. Сердце – оно все видит. И помогает отличить истину от лжи. Хоть и сложно бывает порой. Поэтому спрашивай себя. И не бойся услышать что-то плохое или ошибиться. Ошибок вообще не существует. Существуют лишь жизненные уроки. А обо всем остальном позаботится Господь. Просто доверься тому, кто в тебе.

- Хорошо, - больше всего она боялась забыть что-то из того, что услышала, - А что Вы еще можете сказать о кольце?

- Ты должна его вернуть хозяину. Иначе тебе придется столкнуться с настоящими сложностями.

- Оно... магическое? - предположила молодая женщина.

Тео засмеялся.

- Можно и так сказать.
- А как же им тогда пользоваться?

- Если будет необходимость, ты узнаешь, - серьезно сказал отец Федор, чеканя каждое слово.
- Спасибо Вам, - вздохнула Алекс, - И Вам спасибо! - слегка поклонилась она своему проводнику, - Без Вас я бы так и плакала у ворот...

- Надеюсь, тебе в помощь, - с сомнением отозвался старый монах, качая головой.
- Надо идти, - подал свой голос Тео, - Нам нужно успеть до темна. Пойдешь с нами?

- Нет. Я останусь.
- Хорошо. Я вернусь. Или опять прогонишь?

- Не прогоню. Приходи. Нам есть, о чем поговорить. Но зря ты про Египет стал говорить. Только запутаешь ее.

- Ничего. Не запутается. Зря ее что ли в университетах учили? И потом, девочка должна понимать, что нет ничего нового. Есть просто хорошо забытое, что при определенных акцентах можно выдать за новую идею, - усмехнулся Тео, - И если бы египтяне не ослепли в свое время от оранжевого света своих песков... - он пожал плечами и решил дальше не продолжать, - До вечера.

- Храни вас Господи! - осенил старый монах путников крестным знамением и горько усмехнулся сам себе, - Вот ведь, говорят, от судьбы не уйдешь.

Обратный путь показался Алекс более коротким, хоть и они и молчали по пути на плато. Перед самым подъемом к палатке археологов на путников налетел ветер удивительной силы. Грудь сжимало. Неукротимые порывы бросали в лицо колючую снежную крупку и не давали вдохнуть. Молодая женщина чувствовала, что вот-вот сдастся. Последние метры она преодолела только с помощью Тео.

На плато, как прежде, самым невероятным образом царила полная тишина. Палатка показалась теперь настоящим раем. Старик опять поставил чай и даже нашел что-то съедобное среди запасов археологов.

Чтобы не уснуть под мерное сопение горелки, Алекс решила заговорить с добрым проводником.

- Тео, а Вы монах?
- Боже упаси. Разве я похож?

- Нет. Да, и суждения Ваши совершенно несовместимы с Вашей сутаной... или как это называется...

- Сутана? - старик усмехнулся и протянул ей рыжий сухарь с изюмными пятнышками тут и там, - Это ты из-за черного цвета так решила? А что мои суждения? Ты ведь сама достаточно взрослая девочка. И понимаешь, что церковь – это по большей части обыкновенный бизнес. Хотя надо признать, православные еще как-то пытаются удержать традицию и сохранить свое служение, а не набираются наглости, как другие, чтобы провозгласить наместника Христа на земле, - Тео презрительно хмыкнул в усы.

- А кто же имеет наглость на такое? - ужаснулась молодая женщина.

- Н-да... - Тео подумал, что, возможно, сомнения отца Федора в отношении этой девчонки обоснованы, - Такого вам не преподают нынче? Папа Римский есть наместник Христа. Разве ты не знала? И потом, построить самый знаменитый в мире кафедральный собор на костях «еретиков», на кладбище, и при этом утверждать, что он стоит на усыпальнице «самого главного апостола», - это ли не насмешка над живыми и над тем самым Богом, чей культ они празднуют?

Чтобы не встречаться со странным стариком глазами, Алекс принялась изучать свой сухарик. Похоже, он оказался ей не по зубам. За все время, она так и не нашлась, что возразить. В сердцах ткнула она сухарем в горячий желто-зеленый отвар в кружке.

- Похоже, я вообще ничего не знаю. Но ведь католическая церковь – самая массовая ветвь христианской религии!

- Да. Именно так все и выглядит, - опять усмехнулся Тео и тоже обмакнул свой сухарь в травяной чай, - Просто обычному человеку видна лишь верхушка айсберга. То, что называется христианством, давно уже перестало существовать в стенах Ватикана. Великие, как они себя обозначили, наследники апостолов давно отреклись от Христа вслед за Петром.

- Как это отреклись? Разве не Петр считается самым первым и самым главным апостолом?

- Ни первым, ни главным он не является. Однако, Иисус возлагал на него большие надежды, это правда. Но после того, как Петр отрекся от Христа... Ты же помнишь, до третьих петухов, - рассказчик решил удостовериться, понимает ли его Александра, и та согласно кивнула, заметив его испытующий взгляд, - Так вот, он даже не упоминается в числе апостолов. Марк пишет в своем Евангелие: После воскресения Иисуса, когда ангел встретил женщин, идущих помазать тело Учителя маслами, наказал им: «Идите, скажите ученикам Его и Петру...» Понимаешь? Петр был уже даже не в учениках. Он был просто отступником. Тем не менее, ему не удалось ему избежать страшной участи, которой он так испугался. В конце концов казнь оказалась неминуема. И если вернуться к теме разговора, власть – вот, что нужно тем, кто обитает в стенах Ватикана. В действительности, жажда этой самой власти, прикрываемая религиозной мишурой, двигает кардиналов по лестнице вверх. К Папскому трону, в изглавии которого изображен перевернутый крест.

- Сатанинский? - ахнула Александра.

В памяти тут же всплыли жуткие картинки из фильмов ужасов, когда при приближении дьявола кресты в церквях переворачиваются вверх ногами сами собой. Следом замелькали какие-то газетные заметки с фотографиями плохого качества, перевернутые кресты, намалеванные углем на меловых стенах.

- Но как же может быть, чтобы никто не заинтересовался этим? Ведь масса людей, умных, образованных, с трезвым разумением за все эти годы... - с сомнением произнесла она, - Или... Вы хотите сказать, что сатанистов на самом деле не существует? Я уже окончательно запуталась...

- Ну, как тебе сказать. На самом деле, перевернутый крест называется крестом Петра. Дело в том, что Петра хотели казнить так же, как и Иисуса. То есть, распятием. По преданию он посчитал себя недостойным умереть так же, как Учитель, поэтому попросил перевернуть его вниз головой. Этим и мотивируют служители культа.

- Значит, все правильно? - неуверенно предположила Алекс.

- Не правильно в одной маленькой, но существенной детали. Палачи перевернули Петра, а не крест. Видишь, кажется, правда. А в одно маленькой детали – ложь. И если ты хочешь спрятать ложь понадежнее, спрячь это у всех на виду. Тогда точно не найдут.

Конечно, она уже слышала или читала подобные утверждения о маленькой лжи с большими последствиями. Но мысль о том, что именно предатели управляют миром и умами доверчивых верующих, приходящих в церковь... Мысль о том, что доверчивых людей заставляют исповедоваться, выдавая самые сокровенные тайны, вынуждают жертвовать на храмы, пугают адом, торгуют искуплением грехов. Похоже, индульгенции были совершенно логичным механизмом делать деньги в Средние века. Теперь интрига стала тоньше и искушеннее. Ложь стала изощреннее... "После всего сказанного кажется таким странным и неправильным, что имя Иуды стало синонимом предателя," - подумала Алекс.

Наверное, последние слова она все же произнесла. Иначе не понятно, каким удивительным образом старик прочитал бы ее мысли.

- Ну, во-первых, не обязательно, чтобы предатель был только один, - серьезно произнес Тео, - А во-вторых, есть древние источники, которые свидетельствуют о том, что Иуда был просто самым образованным из учеников Иисуса, даже казначеем, и знал о пророчествах. Просто он искренне желал, чтобы сказанное Учителем исполнилось в точности. Он хотел верить, что его Учитель и есть Мессия. Поэтому Искариот принял на себя эту тяжкую роль, чтобы исполнить, так сказать, весь сценарий. Кто знает? Может, если бы Иуда не повесился, он стал бы самым просветленным апостолом? Другие хроники свидетельствуют, что он был просто дурачком, который любил Иисуса и исполнял все в точности так, как ему было приказано... А уж чья воля подвела Христа к распятию, ученые, в том числе и ватиканские, спорят уже не одно тысячелетие. Но речь ведь не о том... В конце концов, все сходятся во мнении, что божественный план был таков изначально. Так что толку в доказательствах? Ты пей чай-то, дочка, пока не остыл.

- Да, конечно... - согласилась Алекс, сетуя на то, что ей опять нечего возразить, - Но ведь Господь простил Петра? Иначе не велел бы ему возглавлять учеников?

Тео шумно отхлебнул из своей кружки и задумчиво посмотрел на лицо Алекс. Она казалась ему такой хрупкой и нежной. Совершенно непонятно, откуда в ней взялось столько упрямства и силы духа. Эта девочка ему явно импонировала, и в данный момент самой серьезной задачей оказалось решить, рассказывать ей все или нет.

Приторно сладкий дух травяного отвара висел тяжелым желтоватым облаком в палатке. Александре уже казалось, что он забрался в каждый укромный уголок всего ее существа. Очень хотелось холодного свежего воздуха, но встать и выйти из палатки просто не хватало сил.

- Создателю, видишь ли, и в голову не придет обижаться, - снова заговорил старик, - Мы ведь его дети. На самом деле, мы часть той силы, что сотворила все и все пронизывает. Создатель нас любит без всяких ограничений и упреков. Самый строгий судья для человека – это он сам. Человеческая совесть – это тот самый Страшный Суд, которым пугают не одно поколение людей. Это мы себе можем что-то не прощать и тем самым превращать собственную жизнь в ад. Человеческое сознание – странная штука, которая играет с нами под час злые шутки. Казалось бы, ты убеждаешь себя в одном, а твое подсознание постоянно воюет с тобой, потому что на самом деле реальность совсем другая. Некоторые умудряются этот ад продолжать и после собственной смерти. Одним только собственным непрощением. Это, наверное, и есть самый страшный грех. Непрощение – это оковы, которые тебя держат в извращенной реальности, в придуманной тобой реальности.

- Грех непрощения, - эхом отозвалась Алекс.

Мелкая дрожь била заставляла сжаться все внутри. Ладони были холодными и скользко-мокрыми. Она не могла с уверенностью отнести эту дрожь только на счет зимнего холода. Скорее это нервы.

- Именно. А что касается предательства... То боюсь, придется тебя огорчить. Не существует в мире предательства, как такового. Слово «предательство» придумала оскорбленная гордость, возведенная до масштабов гордыни. То, что ты сегодня считаешь предательством, может оказаться на самом деле великим благодеянием. Все происходит так, как должно произойти. Нет ничего случайного в твоей жизни. Каждый твой шаг обоснован.

- Но если Вы не верите в Христа, не монах, не православный, то почему же Вы здесь?
- Потому что я здесь нужен. Ты же видела сама. Без меня он совсем пропадет, - кивнул Тео назад, по всей видимости имея в виду отца Федора.

- Понимаю.

- Ничего ты не понимаешь! - тон старика мгновенно изменился до рыка, отчего Алекс подскочила на месте, - Он спас мне жизнь. Пусть я даже и не знаю, что мне с ней теперь делать! Он удержал меня в свете тем, что принял мое имя и мою судьбу на себя, разделил со мной эту муку. Теперь он мой брат по духу. А духовные узы куда крепче кровных, поверь.

На лбу старика вздулись вены. Кожа его еще больше потемнела, видимо от прилива крови. Необъяснимая внутренняя сила стала корчить его лицо и члены тела. Первой мыслью Алекс было, что Тео сейчас хватит удар. Но в следующее мгновение она замерла от ужаса, наблюдая, как все больше темнеет его лицо и наливаются чернотой глаза. Недавно казавшееся таким доброжелательным, лицо Тео теперь выглядело скорее нереально угрожающим, словно это и не человек вовсе. Его грудь расширилась, заставляя черную одежду с вышитыми белыми и красными знаками натянуться. Послышался характерный треск. Но черная ткань на груди осталась целой. Зато из-за спины этого гротескного персонажа появились темные крылья. Молодая женщина почувствовала приступ тошноты от окутавшего ее зловония и подступившего ужаса. Страшное дежа-вю из прошлого сна без предупреждения догнало ее в жизни. Вопреки убийственной мысли, что она сходит с ума, Алекс постаралась не потерять самообладания, соображая, как защититься в случае нападения.

- Видишь, - прохрипел ночной кошмар и закашлялся, - Вот оно, мое предназначение.

- Извините, но я Вас не очень понимаю, - насторожено отозвалась Алекс, чувствуя, что сейчас потеряет сознание.

Она зажмурилась и, тряхнув головой, постаралась сбросить с себя подкатившую тошноту и едкий звон в ушах. В сознании яркой вспышкой ожил тот самый вечер, когда она чуть не лишилась жизни.

- Так это были Вы? Тогда ночью?

Чудовище фыркнуло.

- Нет. Но я догадываюсь, кто это мог быть.
- Такие... еще есть?

Одна только мысль о том, что этот монстр совершенно реален и существуют другие подобные существа, заставила Алекс снова овладеть собой. Она жадно рассматривала преобразившегося Тео, стараясь запомнить все в мельчайших подробностях и одновременно сравнивая его с увиденным тогда. Внезапно она вспомнила борьбу за свой крестик и вытащила золотое украшение из-под одежды. Монстр моментально понял ее мысль и снова фыркнул горячим воздухом, но не двинулся с места. В свою очередь он изучал храбрую маленькую женщину, снова удивляясь силее ее характера.

- Вы не боитесь крестов, - констатировала она.
- Почему я должен бояться? Я живу в монастыре.

Алекс кивнула согласно. Об этом она сейчас не подумала.

- Но почему же тогда он, - она даже не подумала разъяснять, кто, - требовал снять крест?

- Одеть или снять символ веры - это свободный выбор каждого человека. Если бы ты сняла его по приказу, ты бы подчинилась страху и выбрала тьму. Но я так понимаю, ты не сняла его? - существо показало свой полный звериный оскал, который, по всей видимости означал улыбку.

Александра отрицательно покачала головой.

- А крест - что? - продолжил монстр, опять прочитав ее мысли, - Любой из известных крестов, хоть бы даже анкх, означает объединение. Слияние духа и плоти, мужского и женского, вертикали и горизонтали. Простой плюс, если хочешь. Чуть повернешь его - уже умножение. Одна горизонталь без вертикали означает минус. А чуть повернешь - уже деление.

- Вот так вот просто?
- Да, так просто.

- Но... Я все равно не понимаю. Вы тоже служите тьме?

- Он, - чудовище обернулось назад, словно отсюда можно было увидеть келью отца Федора, - отвоевал меня. Отказался от своей жизни в пользу моей. Он взял на себя мою боль, - закашлялся монстр, словно задохнулся собственным жаром, - И вот! - он навалился на стол, опуская одно плечо и демонстрируя несколько белых перьев на лопатках и у основания крыльев, - Понимаешь? Он простил меня... Теперь мне осталось только простить его за то, что я все еще живу... А потом себя самого. За оставленное служение. За его уничтоженную жизнь. Но он считает, что брат должен стоять за брата... Эта его упрямая идея о долге...

И монстр заплакал, уткнувшись лицом в ладони коряво-когтистых рук и склоняясь все ниже к столу. Плечи его обмякли и только жалко вздрагивали, сопровождаемые беспомощными всхлипами. Вскоре он и вовсе затих и, казалось, уснул. Александра несколько минут прислушивалась к его дыханию, потом облегченно вздохнула и прикрыла глаза.

В это мгновение кто-то прикоснулся к ее плечу и легонько потряс руку. Молодая женщина вздрогнула от прикосновения и услышала знакомый ласковый голос:

- Вставай, дочка! Нам надо успеть до темноты.

- Что?! - недоуменно уставилась она на Тео, который склонился над ней, безоблачно улыбаясь.

- Прости, дочка, что приходится беспокоить тебя. Я знаю, ты устала. Но нам надо торопиться, - снова потормошил он Александру за плечо, - Отоспишься дома. Нам еще очень далеко.

- Я уснула? Это ведь Вы уснули! - возразила Алекс.

Тео только тихо засмеялся и пошел вон из палатки.