Пригов Дмитрий Александрович
Лондон 1998
Предуведомление
В свете распространения идей либерализма, прав различных национальных,
культурных, религиозных и сексуальных меньшинств, в той же степоени и
интенсивности, но в гораздо-гораздо большей болезненности, обьявилась и проблема насилия над детьми. В ее вынужденной радикализации перед лицом непомерной массы инерции и молчаливого недоверия и просто нежелания повернуть в ее сторону заспанного лица буржуазного общества (вообще склонного к насилию) эта идея объявилась примерами достаточно агрессивной и мучительной синдроматики. Порой навязывая наиболее впечатлительной части социума мании и фантомы неких архитипических сцен насилия, якобы произошедших с ними в далеком, уже попзабытом и фантазийно-воскрешенном детстве. Но надо признать, что повсеместно насилие над детьми, в том числе и сексуальное, издавно явлается вполне обычной практикой человечества, являя одну из основных нтропологических антиномий – противостояния воли к власти и приверженности к любви.
1
Я иду и чтоьто резко вдруг останавловает меня
посреди улицы
Я вижу мерцающий кошачий взгляд
И жуткие видения встают со дна
опрессивной памяти
Как я одинокий лежу в какомьто загородном доме
И они в черном входят в мою детскую комнату
Подходят и легкими движениями холодных рук
С двух сторон
От ступшней по голеням и коленям
И от головы по нежной коже шеи и ключиц
Приближаются, приближаются к центру
Я вскрикиваю, пытаюсь вырваться
Что ты, парень? – говорит мне улыбаясь милиционер
Ражим кулаком охаживая мой,
Уже посиневший бок
2
Судьи подеобно расспрашивают
И просят показать
И мне, взрослому здоровенному мужчине
Неудобно показывать пальцем на этого сморщенного
Ценильно подхихикивающего старичка
В своей цветущей молодости и силе
Проделовщего надо мной свои
непристойные екзерсисы
Над слабым моим и дрожащим тельцем
Нет, нет! Грех насилия и позор не стареют!
Я сбрасываю ьтаны и бросаюсь к нему
И на нем подробно и с жестоким удовольствием
В обратном соотношении воспроизвожу все,
между нами тогда происходившее
3
Низкие тучи спускаются над ночной изрытой дорогой
А я маленький, тоненький мальчонка
Бегу в ужасе от родительского дома
Где только что под ударом огромного,
непомерно тяжелого дла моих худеньких рук
топора
Прамо вываливавшегося из мох пальцев
Рухнул окровавленный отец
Хватавший и обхватывавший меня
Срывавший с меня рубашонку и штанишки
Исходя пеной из кривого ухмыляющегося рта
А теперь лежит
А я вор здесь, несомый ужасом и безумием
4
Когда ей приходит время рожать
Она как бы заранее видит
Тянущиеся к немы со всех сторон лохматые руки
Дяди ли
Отца ли
Деда ли
Брата
Не рождайся! Не рождайся! – кричит она ему
Уже высунувшему слабую головку ь
А, ладно, рождайся!
Не ты первый, не ты последний!
Я и сама приьла через это
И ничего – не умерла
5
Когда его почто насильно вытащили из угла
Куда он забился, сжавшись почти до полного
самоуничтожения
Тело его, казалось, чернело одним
сплошным синяком
Уже много позже, почти разучившись говорить
Он поведал, как его родной дядя заставлял его
ртом делать это
И когда он однажды укусаил его за это
Дядя воя и матерясь долго бил его
Они оба кричали от боли
Пока не услыхали соседи
Дядя исчез
Но он почти до седых волос все уверял,
что дядя вернется
и все начнется сначала
6
Уже дрожащим дряхлим стариком лет 80
Ему горько прегорько припомнилось
Как его, лет уж двадцать-тридцать назад
почивший дядюшка
В далеком-предалеком детстве
Домогался и домогался его
И он бросил разыскивать чью-то могилу
Разрывая ее старческими скрюченными пальцами
И вдруг представилось, что он все перепутал
Что это он в чужом детстве
Домогался тельца собственного племянника
И дот он теперь почто уже расслабленным скелетом
Забился в сырой угол им самим только что
выскорбленной могилки
7
Его старого, желтоватого, дрожащего
Два безучастных представитела власти
Подводят к ограде
И он указывает – вот тут, в этом углу
Он и закопал мельчика
Я не хотел! – бормочет несчастный, -
Он умер от испуга
Инсульт у него, наверное, случился
У нынешних детей это бывает
8
Я шел ясным, ясным днем
В далекой, далекой стране
И вдруг мне ясно-ясно представилось
Что в детсве кто-то изнасиловал меня -
Сосед ли, прохожий ли,
Дядя родной ли –
Вот его краснные пупырчатые руки
Танутся к моим застиранным трусикам
Трогают резиночку
Оттяговают ее, подтянутую узелочком
Вот, вот, вот, вот, вот!
И стало невыносимо горько
среди всего этого чужого
и чуждого благополучия
Восстанем! – ад внутри нас!
http://prigov.ru/

д а п

#1