он умел ворошить в ней живое и настоящее,
поднимать из глубин, заставлять говорить.
он смотрел ей в глаза, бесконечно блестящие.
и просил одного никогда не грустить.
он бросал все дела, и летел, и бежал,
лишь бы к ней, лишь бы рядом помочь и согреть.
но прошла сотня дней он, наверно, устал,
и однажды он просто забыл прилететь.
она долго ждала у окна, у двери.
она слушала звуки соседских шагов.
но на улице были одни фонари
и немного людей из окрестных домов.
он,наверно, в пути,задержался,замерз.
он голодный и злой. я согрею глинтвейн.
он не может предать, ведь у нас все всерьез.
он не может уйти, за окном все темней.
ей казалось,что он на больничной постели,
он в бинтах, может, в коме, его не спасти.
ей казалось, его уже даже отпели.
ну не мог он забыть!!! ну не мог не прийти!!!
телефон вне сети, за окном уж рассвет
и она обзвонила десятки больниц.
ей везде отвечали таких у нас нет.
и вода ручейками стекала с ресниц.
она встретит его через пару ночей,
разглядит силует в ресторанном окне.
он в компании дам и хороших друзей,
он, увы, даже думать забыл о тебе.
ей бы тоже хотелось поближе к теплу
но дыханье и боль, и страх затаив.
она смотрит в окно, прислонившись к стеклу,
повторяя одно: Слава Богу, он жив... (с)