Login
574 Views
04.02.10 15:15 Довлатов...
творчество Сергея Довлатова.. для меня оно всегда немного щемящее, чуточку грустное, как будто что-то ушло безвозвратно..
Я ненавижу кладбищенские церемонии. Не потому, что кто-то умер, ведь близких хоронить мне не доводилось. А к посторонним я равнодушен. И все-таки ненавижу похороны. На фоне чьей-то смерти любое движение кажется безнравственным. Я ненавижу похороны за ощущение красивой убедительной скорби. За слезы чужих, посторонних людей. За подавляемое чувство радости: "Умер не ты, а другой". За тайное беспокойство относительно предстоящей выпивки. За неумеренные комплименты в адрес покойного. (Мне всегда хотелось крикнуть: "Ему наплевать. Будьте снисходительнее к живым. То есть ко мне, например".)
("Компромисс")
* * *
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса...
("Заповедник")
* * *
Собственно говоря, я даже не знаю, что такое любовь. Критерии отсутствуют полностью. Несчастная любовь — это я еще понимаю. А если все нормально? По-моему, это настораживает. Есть в ощущении нормы какой-то подвох. И все-таки еще страшнее — хаос...
("Заповедник")
* * *
В трамвае красивую женщину не встретишь. В полумраке такси, откинувшись на цитрусовые сиденья, мчатся длинноногие и бессердечные — их всюду ждут. А дурнушек в забрызганных грязью чулках укачивает трамвайное море. И стекла при этом гнусно дребезжат.
("Дорога в новую квартиру")
* * *
Из жизненных сумерек выделяются какие-то тривиальные факторы. Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно. Мы осушали реки и сдвигали горы, а теперь ясно, что горы надо вернуть обратно, и реки — тоже. Но я забыл, куда. Мне отомстят все тургеневские пейзажи, которые я игнорировал в юности.
("Письма к Людмиле Штерн")
* * *
Вообще я уверен, что нищета и богатство — качества прирожденные. Такие же, например, как цвет волос или, допустим, музыкальный слух. Один рождается нищим, другой — богатым. И деньги тут фактически ни при чем. Можно быть нищим с деньгами. И — соответственно — принцем без единой копейки.
Я встречал богачей среди зеков на особом режиме. Там же мне попадались бедняки среди высших чинов лагерной администрации...
Бедняки при любых обстоятельствах терпят убытки. Бедняков постоянно штрафуют даже за то, что их собака оправилась в неположенном месте. Если бедняк случайно роняет мелочь, то деньги обязательно проваливаются в люк.
А у богатых все наоборот. Они находят деньги в старых пиджаках. Выигрывают по лотерее. Получают в наследство дачи от малознакомых родственников. Их собаки удостаиваются на выставках денежных премий...
("Иностранка")
* * *
Все люди жестоки по-разному. Мужчины, например, грубят и лгут. Изворачиваются, как только могут. Однако даже самый жестокий мужчина не крикнет тебе:
"Уходи! Между нами все кончено!.."
Что касается женщин, то они произносят все это с легкостью и даже не без удовольствия:
"Уходи! Ты мне противен! Не звони мне больше!.."
Сначала они плачут и рыдают. Потом заводят себе другого и кричат: "Уходи!"
Уходи! Да я такого и произнести не в состоянии...
("На улице и дома")
* * *
а потом вдруг ррраз! и эпохалка!:
-Миша, ты любил свою жену?
-Кому?! Жену-то? Бабу, в смысле? Лизку, значит? -всполошился Михал Иваныч.
-Лизу. Елизавету Прохоровну.
-А чего ее любить? Хвать за это дело и поехал...
-Что же тебя в ней привлекало?
Михал Иваныч надолго задумался.
-Спала аккуратно, -выговорил он, -тихо, как гусеница...
("Заповедник")
Я ненавижу кладбищенские церемонии. Не потому, что кто-то умер, ведь близких хоронить мне не доводилось. А к посторонним я равнодушен. И все-таки ненавижу похороны. На фоне чьей-то смерти любое движение кажется безнравственным. Я ненавижу похороны за ощущение красивой убедительной скорби. За слезы чужих, посторонних людей. За подавляемое чувство радости: "Умер не ты, а другой". За тайное беспокойство относительно предстоящей выпивки. За неумеренные комплименты в адрес покойного. (Мне всегда хотелось крикнуть: "Ему наплевать. Будьте снисходительнее к живым. То есть ко мне, например".)
("Компромисс")
* * *
В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса...
("Заповедник")
* * *
Собственно говоря, я даже не знаю, что такое любовь. Критерии отсутствуют полностью. Несчастная любовь — это я еще понимаю. А если все нормально? По-моему, это настораживает. Есть в ощущении нормы какой-то подвох. И все-таки еще страшнее — хаос...
("Заповедник")
* * *
В трамвае красивую женщину не встретишь. В полумраке такси, откинувшись на цитрусовые сиденья, мчатся длинноногие и бессердечные — их всюду ждут. А дурнушек в забрызганных грязью чулках укачивает трамвайное море. И стекла при этом гнусно дребезжат.
("Дорога в новую квартиру")
* * *
Из жизненных сумерек выделяются какие-то тривиальные факторы. Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно. Мы осушали реки и сдвигали горы, а теперь ясно, что горы надо вернуть обратно, и реки — тоже. Но я забыл, куда. Мне отомстят все тургеневские пейзажи, которые я игнорировал в юности.
("Письма к Людмиле Штерн")
* * *
Вообще я уверен, что нищета и богатство — качества прирожденные. Такие же, например, как цвет волос или, допустим, музыкальный слух. Один рождается нищим, другой — богатым. И деньги тут фактически ни при чем. Можно быть нищим с деньгами. И — соответственно — принцем без единой копейки.
Я встречал богачей среди зеков на особом режиме. Там же мне попадались бедняки среди высших чинов лагерной администрации...
Бедняки при любых обстоятельствах терпят убытки. Бедняков постоянно штрафуют даже за то, что их собака оправилась в неположенном месте. Если бедняк случайно роняет мелочь, то деньги обязательно проваливаются в люк.
А у богатых все наоборот. Они находят деньги в старых пиджаках. Выигрывают по лотерее. Получают в наследство дачи от малознакомых родственников. Их собаки удостаиваются на выставках денежных премий...
("Иностранка")
* * *
Все люди жестоки по-разному. Мужчины, например, грубят и лгут. Изворачиваются, как только могут. Однако даже самый жестокий мужчина не крикнет тебе:
"Уходи! Между нами все кончено!.."
Что касается женщин, то они произносят все это с легкостью и даже не без удовольствия:
"Уходи! Ты мне противен! Не звони мне больше!.."
Сначала они плачут и рыдают. Потом заводят себе другого и кричат: "Уходи!"
Уходи! Да я такого и произнести не в состоянии...
("На улице и дома")
* * *
а потом вдруг ррраз! и эпохалка!:
-Миша, ты любил свою жену?
-Кому?! Жену-то? Бабу, в смысле? Лизку, значит? -всполошился Михал Иваныч.
-Лизу. Елизавету Прохоровну.
-А чего ее любить? Хвать за это дело и поехал...
-Что же тебя в ней привлекало?
Михал Иваныч надолго задумался.
-Спала аккуратно, -выговорил он, -тихо, как гусеница...
("Заповедник")