и еще немного на заданную тему
немного из частных разговоров прошедших времён...
Любовница Ленина?
- А что я знаю! ? сказала мне подружка Аленка, оглядываясь по сторонам в маленькой комнатке, где, кроме нее и меня, никого не было. ?-Никому не скажешь?
- Клянусь!
- Честное пионерское? Под салютом всех вождей?
- Да!
- У Ленина есть любовница!
- Его самого давно нет.
- Ну, была, когда был.
- Врешь!
- Нет. Моя няня Настя дружит с Катькой. Она домработница у дочки любовницы Ленина. У нее еще до Ленина был муж. И много-много детей. Чуть не десять штук. Она их бросила и убежала с Лениным делать революцию.
- А Крупская как же?
- Не знаю-
Этот дурацкий разговор происходил в конце сороковых. Мы не были атомными детьми. Зато отлично знали, что в Америке голодают черные ребятишки, что за счастливое детство, какое бы оно ни было, нам нужно говорить спасибо товарищу Сталину и что дедушка Ленин хоть и умер, но вечно живой и каждый день завещает нам учиться, учиться и еще раз учиться. Коротенькое ╚еще раз╩ делало всю фразу не слишком серьезной и смешило: как так - ╚еще раз╩?
Если с именем Сталина всегда было связано нечто грозно-грандиозное, то с именем дедушки Ленина ничего особенно не связывалось. Он жил в нашем представлении сначала как хорошенький кудрявый ребенок, потом гимназист - белая статуя - одна рука оперлась на тумбу, другая лежит на ремне брюк; и, наконец, лысенький, с небольшой бородкой и прищуренными глазками, симпатичный старичок.
У него была любовница- А как же Крупская?
Она представлялась всегда одинаково скучной, седой, серо-синей глыбой, с вытаращенными глазами в очках.
Какая любовница, ведь они такие старые!
Лет через пять, совершенно забыв о сенсации Аленки, в подмосковной электричке, идущей из Пушкина, я услышала обрывок тихого разговора двух пожилых женщин.
- Арманд строил, потому и стоит. Были бы они сегодня, другая бы жизнь была.
- Какой человек! Инесса пятерых ему оставила. Всех воспитал.
- Стеша детей подняла. Ему ее Бог послал.
Они перешли на шепот, а в моей голове отпечатались два знакомых слова: Арманд, Инесса. Инесса Арманд - соратница Ленина и Крупской. Забыла и об этом разговоре. Средняя школа делала все, чтобы жизнь Ленина не вызывала к себе никакого любопытства. Общество должно было принять на веру мысль об идеальном Ильиче и не слишком задумываться над его жизнью.
Наконец, летом 1953 года, на даче Ивана Федоровича Попова, в первые же дни моей жизни там, сидя за обедом рядом с бойким молодым режиссером, приехавшим к Попову, я вдруг замерла от вопроса режиссера, обращенного к Попову:
- Иван Федорович, это правда, что вы были близко знакомы с Инессой Арманд?
Попов быстро переглянулся с женой.
- В какой-то степени. Нас обоих сослали в Мезень. Потом вместе работали за границей в Интернационале-
- Напишем сценарий ╚Любовь Ленина╩?
Лицо Попова напряглось.
- В каком смысле - любовь?
- В прямом. Вы же сами все понимаете. Покажем, как люди преодолевали чувства ради революционного долга.
Лицо Попова смягчилось:
- Не помню, чтобы чувства кто-то преодолевал ради революционного долга. О какой любви вы говорите? Не знаю.
Режиссер уехал несолоно хлебавши. Между Поповыми разгорелся скандал:
- Откуда ты взяла этого провокатора? Зачем привезла его?
- Но, Жан, он пристал как банный лист. Он был такой милый. Я не могла отказать. Я не так воспитана. Ну, ничего, ты ведь его отшил.
Люди из поколения Попова - конспираторы. Они прошли школу жандармской слежки, ленинской подозрительности, сталинской нетерпимости. Школу большевистской опасливости и множества фигур умолчания.
В тот же вечер я связала одной ниткой рассказ Аленки о любовнице Ленина, разговор двух женщин в электричке и вопросы режиссера. Нужно спросить Ивана Федоровича про Инессу Арманд.
Красиво звучит имя: Инесса Арманд! Загадочно! Привлекательно! Одновременно возникает нечто и воздушное, и величественное.
За первым же нашим с Иваном Федоровичем ╚тайным╩ обедом он сказал:
- Инессу я знал более, чем кого бы то ни было из революционеров.
- Правда, она была любовницей Ленина?
Иван Федорович ничего не ответил. А в конце обеда назидательно, что редко делал, произнес:
- Запомни, жизнь значительно сложнее, чем может показаться, а слово - страшная сила. Неточное слово опасно для писателя. И вообще для человека. Инессу Арманд никак нельзя назвать любовницей Ленина. Это все гораздо, гораздо сложнее.