Вход на сайт
Количество просмотров сообщения: 86
Перейти к просмотру всей ветки
Sneganka прохожий
Из книги"Ни одна газета не обходит вниманием нужды ветеранов всех войн.
Часто можно видеть фотографии старушки матери или невесты-вдовы. Но почему
в хоре осуждения войны - этого очевидного зла - слышится
фальшивая нота? Почему лицо скорби порой напоминает лицемерную маску? Потому
что в нашей стране идет страшная, необъявленная, многодесятилетняя кровавая война,
имеющая сотни миллионов жертв убитыми и ранеными. Это и войной-то
нельзя назвать. Бойня, гекатомба! С одной стороны фронта - невинные
беззащитные младенцы, с другой - взрослые: матери, отцы, врачи. Младенцы
не могут за себя постоять и гибнут миллионами, а взрослые,
редко гибнущие в этой бойне, чаще отделываются ранениями. Но за
это получают оплачиваемый больничный лист. Надеюсь, теперь понятно, о чем
идет речь? Кто поставит памятник на неизвестной могиле безымянных младенцев?
Сразу слышны возражения: "Аборт, искусственное прерывание беременности - личное дело
матери". Представим картину: суд, скамья подсудимых, убийца. Судья спрашивает: "Как
ты смел?" Подсудимый: "А что тут особенного? Одному потерпевшему я
искусственно прекратил деятельность сердца, другому - головного мозга, третьему -
легких". - "Но они от этого погибли!" - "Да, но
что делать, так уж получилось, они могли помешать мне жить
так, как я хочу". Абсурд? А то, что мы делаем,
убивая дитя, как назвать? Часто говорят, что ребенок ничего не
чувствует. Это ложь. Если даже растения чувствительны к боли, неужели
маленький ребенок в утробе матери более примитивен? Но даже смерть
в безсознательном состоянии не делает ее чем-то иным. И если
допустить, что ребенок ничего не ощущает, убийство его все равно
ничем не оправдано. Рассуждения же о том, что чувствует убиваемый,
очень напоминают рассуждения о гуманной смерти в газовой камере: она,
дескать, слаще, чем в петле. Третье возражение: "Там еще ничего
нет... Это еще не человек". И это ложь. Никакой ученый
не скажет о человеческом зародыше: это рыба, дерево, злак. И
росток, только недавно появившийся из желудя, и четырехсотлетнее, корявое дерево
- в равной степени дубы. Очень жаль, что такие простые,
понятные вещи приходится разжевывать взрослым людям. Почему-то, когда речь заходит
о растениях, все соглашаются, а когда говоришь о людях, начинают
оправдывать преступления. Ведь новорожденный младенец тоже еще не вполне человек,
он не умеет ничего из того, что умеет взрослый; любое
животное умнее его. Но за убийство рожденного ребенка - тюрьма,
а нерожденного - бюллетень, хотя и зародыш, и младенец являются
людьми только потенциально. Видеть разницу между убийством одного и другого
равносильно тому, если бы за убийство пятилетнего ребенка полагалось большее
наказание, чем за убийство четырехлетнего. Это ли не лицемерие? Другие
обычные возражения столь несуразны, что их не хочется и приводить...
Но все же: "У меня нет денег, чтобы прокормить, одеть,
дать приличное образование... От меня ушел муж, возлюбленный" и т.
п. Если бедность - оправдание убийству, можно решить продовольственную, жилищную
и другие проблемы истреблением двух третей населения страны. Если одиноким
трудно воспитывать детей, неужели нужно издать закон, разрешающий вдовам и
разведенным убивать лишних детей, рожденных ими? По официальной статистике, в
нашей стране ежегодно убивается около 8 миллионов детей (население Москвы).
На самом деле - много больше. Во сколько раз? В
два? В три? Такие масштабы не снились ни Гитлеру, ни
Сталину. Этот массовый террор против собственных детей является кровавым фоном
всей нашей жизни. На этом зловещем фоне любое, даже самое
благое общественное движение: миротворчество, милосердие, защита природы, сохранение культурной среды,
демократизация, гласность, права человека - выглядит ужасающим лицемерием с крокодиловыми
слезами. Пусть наша совесть, если мы забыли заповедь "не убий",
ответит: есть у зачатого человека данное от Бога право на
жизнь или оно (это право) в руках другого человека, который
может распоряжаться этим правом по своему усмотрению? Отрицая право на
жизнь другого, мы отрицаем вообще всякое право и всякое проявление
жизни как таковой."