Была у меня знакомая. На заре, можно сказать, туманной молодости.
Имя у нее было по тем временам довольно-таки экзотическое - Виолетта.
Ну, я по своей хулиганской натуре всегда звал ее - Фиолета. Ей - как и
многим из нашего поколения - не повезло с родителями. Распространенная
в те времена история. Один из родителей - а то и оба - прошли войну до
самого Берлина, посмотрели по заграницам на то, как люди, оказывается,
могут жить. Да еще чувство Победы (именно с большой буквы!) отложилось
в душе осознанием собственной ценности. Но - это чувство было быстро
забито внутрь ... объективными обстоятельствами. Кто не сообразил
по-быстрому, почему вода мокрая - тому пришлось древесину пилить в
прохладных краях. А кто на войне выжил не за счет военного
образования, а за счет инстинкта самосохранения - тот и дальше
спасался с его помощью. Поэтому собственная ценность стала глубоко
запрятанной военной и коммерческой тайной. И если она вылезала наружу
- то только в таком виде... метаморфическом, что никто и никогда не
догадался бы, в каком виде оно существовало изначально.
Одной из граней явного влияния на действительность этих глубинных запасов было
воспитание детей. Теперь мучения и страдания этих послевоенных...
фруктов заключались не в порке ремнем, не в подзатыльниках и не в
стоянии в углах. Теперь подрастающее поколение лишали радостей жизни
при помощи скрипок, всяческих фортепьяно, акварельных и масляных
красок. Из всего разнообразия спортивного мира детям доставалось
только фигурное катание. Ну, иногда еще плавание и - девочкам -
художественная гимнастика.
Фиолете - Виолетте из этих прелестей достался целый букет. В
результате она к восемнадцати годам имела фигурку... ну, о-о-очень даже
ничего. И стойкое отвращение к физическим нагрузкам. А еще она все
время носила в кармане гвоздик, которым потихоньку царапала все
фортепьяны - пианины, которые ей попадались под руку.
А еще к этому благословенному возрасту Фиолете пришлось изучить
целый список, составленный ее мамочкой. В этот список входили
достоинства и недостатки возможных претендентов на руку и сердце
дочери интеллигентных родителей. Таких желающих ходил за Фиолетой
целый табун, но ни один из них даже наполовину не проходил по
параметрам списка. До поры до времени Фиолета внимания на это не
обращала, и страдания пролетарских женихов ее только смешили. До поры,
до времени. И, как это обычно водится - любовь нечаянно нагрянула,
когда Фиолета ее совсем не ждала. Избранник оказался полной
противоположностью тому образу, который мерцал в воспаленных мозгах
мамочки Фиолеты.
Я уже не помню - с чего началась наша дружба с Фиолетой. Да это, в
принципе - то, и неважно. Лирика в наши отношения, слава Богу, не
подмешивалась. Мы с ней были боевые товарищи. И за советом она
примчалась ко мне. Возмущенные глаза, руки - ноги - волосы - все в
разные стороны. <<Борястик! Я попала! Что делать?! Мама требует
представить Валерку на опознание. Ну, в смысле - подходит он ей, или
нет. Ты понял - ей он подходит, или нет!!!>> Я в это время сидел на
кухне за столом и завтракал. Взяв в руку очищенное крутое яйцо, я
выбрал подходящий момент и сунул его Фиолете в рот. Присовокупив при
этом: «Не ори. Не дома. И дома тоже не ори.» Пока она яростно жевала
яйцо, я налил ей чаю и спросил: «От меня - то ты - чего хочешь? Чтобы я
вместо Валеры подставился? Пожалуйста. Только тогда тебе придется и
замуж за меня выходить. А Валера будет у нас - друг семьи.» Фиолета
судорожно проглотила разжеванное яйцо, запила чаем и треснула меня по
плечу: « Нич-чего смешного я тут не вижу! У человека горе, а он тут
лыбится сидит! Мне надо, чтобы ты его подготовил к этому вечеру. Если
все это хоть раз пролезет - потом мама до свадьбы его не увидит. Я об
этом позабочусь! Помоги, Борястик!»
Надо было видеть эти занятия, которые я проводил с Валерой. Как же
надо сильно хотеть жениться на этой трехнутоймалостьФиолете, чтобы
прилагать к этому столько усилий. Он учил французские слова и
старательно запоминал, с какими русскими словами они должны
соседствовать. Он часами сидел на собственных руках, чтобы отучиться
делать пальцы веером во время беседы. Он ходил, не выпуская из рук
носовой платок, чтобы не забыть о том, что нос надо вытирать платком,
а не пальцами. И прочее, и прочее, и прочее.
Приближался день, на который были назначены смотрины. Курсы «галантерейного, черт возьми, обхождения» подходили к концу. И тут до
меня дошло. Наконец-то я понял, почему при взгляде на Валеру, при всех
его нешуточных успехах в культурном перевоспитании у меня появлялось
какое-то чувство диссонанса. Будущий жених был беззубый! В тех
кругах, в которых мы оба с ним в основном вращались, основным
аргументом в любом общении был кулак. (Ногами тогда не
дрались.) Поэтому, чем больше у человека было выбито зубов, тем больше
уважения он вызывал. А Валера вообще с дошкольных времен был окрестным
грозой и коноводом. Поэтому никто и внимания не обращал наего
младенческую улыбку. Но! У его будущей тещи были совсем другие
благоприобретенные критерии авторитета! И, с учетом того, что мы
собирались представить Валеру, как студента Московского института
международных отношений - отсутствие зубов ну, никак не сочеталось с
дипломатической работой.
Все это я выложил Валере и Фиолете и предложил все бросить и
заняться срочным вставлением зубов. Фиолета замахнулась на меня
кулачком: «Ты! Массовик - затейник! Раньше ты не мог сообразить? Два
дня осталось!» Такая черная неблагодарность меня возмутила: «Ты,
мамзель, убери свои коряги! Сами вы каким местом думали? Я этого
орангутанга покрыл тонким слоем лака - и все! Стоматология - не по
моей части! И канайте отсюда оба! Навуходоносоры!»
Эта хитромудрая пара переглянулась и... резко сменила тон. После
получаса облизываний с их стороны я, конечно же, размяк, уселся на
диван и стал ломать голову.
В итоге я получил очередное доказательство, что у меня бывали
проблески гениальности. Я вспомнил, что у моей бабки по материнской
линии есть запасные вставные челюсти! Я съездил к ней - благо жила она
недалеко - отвез ей торт (чем ошарашил ее и насторожил), и под
разговор увел из ванной комнаты стакан с запасными протезами.
Валера с гримасой отвращения засунул челюсти в рот - нет, опять же
- это же надо так хотеть жениться, а? - и прочавкал - прошамкал -
типа, как же я с тещей беседовать-то буду... На это я ему предписал не
вынимать вообще эти штуки
изо рта, тренироваться что - нибудь жевать и благодарить все святых,
что протезы хоть примерно подошли и не выпадают изо рта при разговоре.
На смотрины меня притащили тоже, хотя я и брыкался (как чувствовал!).
На Фиолетовую маму - Екатерину Сергеевну - немногословная суровость
кандидата в женихи произвела самое благоприятное впечатление. Мне она
по старому знакомству шепнула: «Хоть один у вас приличный человек
появился. Вот что значит - родители солидные люди!» (По моей
рекомендации Валера проскрежетал чужими протезами, что родители его
сейчас работают в посольстве в Непале. На самом деле у него был один
отец, который по пятому разу топтал зону за гоп-стоп.)
Вечер шел плавно и близилось его благополучное завершение. Но -
бесы, по-моему, никогда не спят. Или они работают посменно. За столом
будущий жених сидел напротив будущей тещи. Она через стол за ним все
ухаживала, а он мужественно кивал головой. И протянула она ему тарелку
со словами: « Валерий, будьте так любезны, попробуйте паштет моего
приготовления. Чувствуете, какой оригинальный букет ароматов?» И наш
Валера по простоте своей душевной взял у нее тарелку, сунул туда нос и
сильно втянул носом. Как он потом рассказал - сверху этот паштет был
посыпан всякими специями - перцем в том числе. И организм жениха
сработал моментально. Валера так оглушительно чихнул, что челюсти моей
бабушки по материнской линии выскочили у него изо рта и, со свистом
пролетев над столом, чувствительно стукнули Екатерину Сергеевну по
лбу. Отскочив, протезы шлепнулись в ее тарелку с пловом. Она с таким
диким ужасом смотрела на чужие челюсти в своей тарелке, что я не
выдержал. Стул мой отлетел в сторону, а я, захлебываясь от хохота,
вылетел из квартиры.
Много лет прошло, а я все помню лицо этой... самодельной дворянки. А
ребята - я имею в виду Виолетту с Валерой - у них уже пятеро детей.
Ну, для кого - детей, а для кого и внуков. Баба Катя в них души не
чает!