Нее, всё-таки перепощу полностью.
Пречистое, расположенное в 350 километрах от Москвы, – поселок скособоченных домов, бродячих собак и погребенных в снегу машин – вряд ли сильно изменилось за десятилетия. Супермаркет с вежливыми продавцами, редкий признак цивилизации, соседствует со столовой – «самым лутшым рестораном», если верить аккуратной надписи у входа. Неподалеку – двухэтажная деревянная изба, не без гордости именуемая Торговым центром.
В центре поселка, напротив старой церкви и памятника Ленину, стоит покосившийся дом девятнадцатого века, без газа и водоснабжения, который теперь знают далеко за пределами Пречистого. Здесь живет Сандра Зарубина, о переезде которой из Португалии в Россию в 2009-м узнали все.
Успех
Сандра живет здесь с мамой, бабушкой и дедом. Ее отец, Георги Циклаури, на заработках в Португалии и дочери не помогает. Мама Сандры Наталья тоже нелегально жила там несколько лет. После знакомства с Георги в апреле 2003 года у нее родилась Сандра. Наталья жила в португальском городе Брага бурной жизнью и не очень интересовалась дочерью: несколько раз Сандру находили ночующей в телефонной будке. Сжалившись над беспризорной русской девочкой, хорошо обеспеченная португальская пара – Жуан Пиньеру и Флоринда Виейра – взяли ее под опеку.
– Мне рассказали, что маленькая девочка из России нуждается в помощи, – вспоминает Жуан в интервью «Совершенно секретно». – Она голодала, и мы с женой решили ей помочь – нельзя же было позволить ей умереть. Когда мы нашли ее, ей было полтора года, а весила она меньше пяти килограммов.
Португальцы поселили Сандру у себя и растили как дочь. Жуан, владелец небольшой металлургической компании, взял на работу Наталью Зарубину и ее друга. Видеться с дочерью Наталья могла столько, сколько ей хотелось. Хотелось ей нечасто.
Все так и шло, пока в 2009 году португальские власти не постановили депортировать Зарубину в Россию. Суд забрал девочку у Жуана и Флоринды и выдворил из страны вместе с матерью.
За то, что Сандра оказалась дома, ее бабушка Ольга Ивановна не устает благодарить российское посольство в Португалии. Это его усилиями Сандру забрали у португальских приемных родителей и вывезли в Россию.
Когда после первого слушания португальский суд оставил Сандру в Португалии, Ольга Ивановна по совету адвоката написала письмо на имя президента Путина. Она попросила предоставить Сандре гражданство – и уже через несколько дней просьбу исполнили. Если бы она не получила гражданства России, Наталья Зарубина вернулась бы на родину без ребенка – это признает даже бабушка: «Когда было второе слушание в суде, там присутствовал сам посол. Он привез паспорт, и оказалось, что девочка – гражданка России. И суды уже не могли ничего сделать и вынесли решение – отдать ребенка матери».
Сандра триумфально приехала в Россию – государственные СМИ представили приезд девочки как внешнеполитическую победу Москвы. (Одновременно развивались скандалы вокруг детей других россиянок, вышедших замуж за иностранцев, – Риммы Салонен, Ирины Беленькой, Натальи Захаровой, – и Москва показательно болезненно реагировала на ущемление их прав; однако возвращение Сандры Зарубиной было единственным успехом в этой кампании.)
Уже первые кадры того, как мать обращается с девочкой, шокировали многих: не стесняясь телекамер, Наталья Зарубина прямо в аэропорту отшлепала ее за непослушание и с силой оттолкнула. Девочка заплакала в сторонке, а Зарубина громко пожаловалась на «придурочное португальское воспитание»: «Что это за воспитание? Ей все позволяли!»
В Португалии началась кампания за возвращение Сандры, но было поздно. Ни слова ни понимая по-русски, она стала жить в Пречистом, пошла в школу и наконец выучила русский – начисто забыв португальский. В Португалии ее тем не менее по-прежнему помнят – и не теряют надежды увидеть вновь.
Биоматериал
В марте 2013-го в доме Зарубиных нас встречают, помимо Сандры, ее бабушка и дед – Ольга Ивановна и Сергей Николаевич. Мать Сандры Наталья заранее предупредила нас, что встретиться не сможет – ложится в больницу лечиться от псориаза. Вопрос о том, кто в доме хозяин, решается быстро: нас сажают за стол с бабушкой, а Сергей Николаевич занимает скромное место поодаль, у стены. Пока Ольга Ивановна разговаривает с нами, ее муж лишь изредка вставляет свои комментарии и первый же им смеется.
Ольга Ивановна говорит уверенно, спокойно. Раздражение появляется в ее лице и голосе, только когда мы спрашиваем о португальских родителях Сандры:
– Чего там делать, в той Португалии? Им Сандра нужна. Зачем им Наталья там? Флоринда как-то сказала: приезжайте, отдохнете на море. А Наталья говорит: давайте я одна приеду посмотреть. И они сразу замолкают, она там не нужна. Им надо, чтобы она ребенка туда увезла. Наталья сказала: я туда не поеду… Я знаю, что Наталью можно вывести из равновесия в пять минут. А когда ее выведут из равновесия, она может хорошо поддать, чтобы залить горе. Они воспользуются моментом, определят ее в частный дурдом, а ребенка заберут. Это им на самом деле надо было. Они ее закроют там! – такое мнение сложилось у Ольги Ивановны о португальских нравах.
Жуан и Флоринда предлагали оплачивать Сандре с мамой каникулы в Португалии, но Зарубины не хотят и этого.
– Они билеты купят туда, а назад могут и не купить, – прогнозирует бабушка. – Она туда приедет в страну, а потом что? Бомжевать, под заборами спать? Денег на билет нет, виза кончится – и кто ты там есть? А то и в тюрьму могут запрятать.
К нашему удивлению, когда мы спрашиваем о жизни в Португалии, Ольга Ивановна заговаривает не о дочери и внучке, а о себе:
– Я у Жуана и Флоринды спрашиваю: а вот я приеду – и как мне без пенсии? И они отвечают: ну вы обратитесь в социальную службу… Это, представьте себе, я должна прийти и просить! А мне завтра скажут: а ты че сюда ехала, да? Я говорю: извините, это я должна до гробовой доски здесь работать, никто никаких гарантий мне не дает. Так я че поеду-то? Я лучше буду тут сидеть. У меня пенсия, по крайней мере, государственная.
О том, чтобы отдать Сандру добровольно, Ольга Ивановна и слышать не хочет:
– Я, например, и дети у меня тоже – мы патриоты своей страны, – внушительно говорит она. – Плохо ли мы здесь живем, хорошо ли – это наша страна. В первую очередь надо думать о ребенке. Я вот работала в нашем детском доме – там дети живут отлично, не видят ни в чем нужды. И все равно они хотят к маме, хоть она и пьет, и не думает про них. Пусть она ребенка не воспитывала, но ведь родила. Как можно говорить, что ребенку лучше с чужой тетей? Да никогда!
Даже материальное благополучие португальских родителей Сандры вызывает у Ольги Ивановны сомнение: дом у них большой, но «даже не в собственности» – съемный; Жуан владеет «каким-то заводишком» – но в Португалии кризис, и неизвестно, что будет с этим бизнесом дальше. «Я чувствую людей, – утверждает Ольга Ивановна. – Я почувствовала, что Жуан не тот человек. Он такой все – хи-хи, ха-ха, а что у него в душе – потемки».
Почему португальские родители так отчаянно пытаются вернуть Сандру? Ольга Ивановна недолго думает над ответом:
– У них нет такого наплыва людей, как у нас. Это у нас много национальностей, много смешанных браков. А в тех странах нет свежей крови, и там тугоумные дети рождаются. У них даже родные брат с сестрой могут жить и детей рожать. И какие это будут дети? Поэтому им желательно получить другого человека. Его дети будут умнее, чем те, которые рождаются у португальцев.
В этот момент к нам подходит Сандра. «Вот спросите у нее. Сандра, ты хотела бы поехать в Португалию?» – спрашивает бабушка. Сандра качает головой: «Там гулять нельзя, только во дворе. Они не дают. Там еще суп в блендере перемешанный, зеленый».