Рождаемость и прирост (убыток) населения
Очевидно, что ЛГБТ непродуктивны в смысле производства потомства. Данные показывают, что геи-мужчины становятся биологическими отцами с вероятностью в 20 раз меньше, чем их сограждане натуралы. В отношении лесбиянок, точной статистики нет, но похоже, что шансы стать биологическими матерями для них еще ниже. (В принципе геи и лесбиянки могут стать биологическими родителями посредством соответственно суррогатного материнства или искусственного оплодотворения, но эти процедуры достаточно дороги и поэтому доступны лишь незначительному меньшинству). В первом приближении можно сказать, что неучастие ЛГБТ в воспроизводстве популяции снижает рождаемость пропорционально их доле в общей численности населения, то есть где-то на 4% в сегодняшней Америке и не более, чем на 2% в РФ.
В целом население растет, когда среднестатистическая женщина на протяжении жизни рождает более 2-х детей. Если рождаемость составляет меньше 2-х детей на женщину, то население сокращается. В последние годы в Америке рождаемость держится на уровне 2.1. Этого достаточно, чтобы сегодняшние 315 миллионов американцев к 2050 году превратились в пол-миллиарда. Если бы все сегодняшние американские гомосексуалы вдруг стали натуралами и начали производить детей, то рождаемость поднялась бы примерно на 4%, прибавив к ожидаемой в 2050 году численности населения миллионов 10-15. Однако, если доля ЛГБТ в популяции возрастет, скажем в 4 раза и приблизится к 15%, то при прочих равных, это заметно снизит рождаемость, уменьшив ожидаемое к 2050 году население миллионов на 40.
Сегодняшняя рождаемость в России составляет 1.3 ребенка на среднестатистическую женщину. Это означает, что к 2050 году численность населения РФ снизится на 30% и составит около 110 миллионов человек по сравнению с сегодняшними 150 миллионами. Столь низкая рождаемость вызвана отнюдь не ЛГБТ – их в России слишком мало, чтобы иметь существенный демографический эффект. Главные причины – бедность, социальные проблемы и катастрофическая ситуация в российском здравоохранении. Учитывая общий гомофобский настрой общества, в ближайшие годы не следует ожидать роста ЛГБТ в РФ и поэтому разговоры о демографической угрозе, который геи несут России – чистая демагогия. Если бы все 2% российских геев вдруг стали натуралами и принялись рожать детей, то это снизило бы ожидаемый 40-миллионный убыток населения к 2050 году всего на 800 тысяч человек.
В долгосрочном же и глобальном плане спорить трудно: если пропорция ЛГБТ на планете приблизится к верхнему порогу в 15% то это безусловно существенно снизит глобальный прирост населения.

Гены гомосексуальности
Является ли влечение части людей к своему полу врожденным инстинктом или результатом сознательного выбора? Генетическая природа гомосексуальности – один из главных тезисов активистов ЛГБТ, утверждающих, что коль скоро они такими рождаются, то перевоспитывать или «лечить» их столь же бессмысленно и безнравственно, как лечить от цвета кожи или формы носа. С ними спорят гомофобы и религиозные фанатики, считающие, что гомосексуалистами становятся в результате аморального выбора или неправедного воспитания и жаждущие оградить молодежь от «пагубного влияния».
В том, что гомосексуальность заложена в генах, нет сомнений. Это следует из того, что она распространена в животном мире – среди приматов и других млекопитающих, рептилий, птиц и рыб, и встречается во всех человеческих культурах. Исследования на человеке, например анализ гомосексуальности у близнецов, подтверждают, что это – врожденная склонность.
На первый взгляд между теорией эволюции и генетической природой гомосексуальности есть противоречие. Непреложный биологический факт состоит в том, что варианты генов, не способствующие продолжению, процветанию и сохранению биологического вида, в ходе эволюции отсеиваются и исчезают из популяции.
Именно этот аргумент часто выдвигают гомофобы. Ведь очевидно, что гомосексуализм не способствует рождаемости. Как же эта склонность могла сохраниться на генетическом уровне среди зверей и людей? Почему естественный отбор не уничтожил эти гены?
Любой грамотный биолог на это ответит: эволюция работает не на уровне конкретной особи, а на уровне всей популяции. Бывают гены, снижающие способность отдельно взятого индивида к продолжению рода, но способствующие процветанию и сохранению биологического вида в целом.
Представьте себе, например, что определенный вариант определенного гена предрасполагает к лесбийским склонностям. Если женщина наследует две копии такого гена (один от отца, а другой от матери), то она с высокой вероятностью становится лесбиянкой и едва ли будет производить потомство. Но те женщины (их гораздо больше), у которых этот ген присутствует в одном экземпляре, не будучи лесбиянками, могут иметь преимущество перед остальными – к примеру, больше нравиться мужчинам, или быть более заботливыми матерями, и в результате иметь усредненное эволюционное преимущество. Именно такой механизм работает в случае болезни крови под названием серповидно-клеточная анемия (СКА). Наследование гена СКА в двух экземплярах (у небольшого числа индивидов) приводит к ранней смерти, но когда он присутствует в одном экземпляре, этот ген не только не вредит здоровью, но еще придает устойчивость к другой болезни - малярии. Он полезен для популяции в целом.
Ценность генов гомосексуальности для процветания и продвижения вида может быть связана не только с индивидуальными преимуществами, но и с социальными механизмами, возникающими в животных сообществах. В волчьих или обезьяньих стаях, к примеру, соперничество между самцами за благосклонность самок завершается, как известно, появлением предводителя стаи – альфа-самца; лучшие самки попадают к нему в «гарем». Проигравшие самцы смиряются с этим, признают главенство альфа-самца и его право на руководство. Среди самцов устанавливается мир, прекращается соперничество и выстраивается иерархия, часто сопровождающаяся гомосексуальными контактами. Очевидно, что способность сбиваться в стаи и выстраивать иерархии имеет эволюционное преимущество и диктуется определенными генами. Молодой волк, проигравший соревнование может и не оставить потомства, но его роль как рядового «бойца», преданного стае и ее предводителю безусловно социально полезна.

Сравните эту динамику с явлениями, происходящими в человеческих иерархиях, когда мужчины обуздывают свой инстинкт соперничества, признают главенство предводителя, и выстраивают с ним и с рядовыми «бойцами» связи на основе привязанности, лояльности, верности, доверия и прочей атрибутики любви. Любовь солдата к командиру, привязанность комсомольца к комсоргу, партийца к генсеку, спортсмена к тренеру, участника команды дворовых хулиганов к «своим ребятам» и атаману – все это основано на тех же самых гормонах доверия и привязанности, которые управляют чувствами влюбленных. Когда объектом этих эмоций становится представитель того же самого пола, то абсолютно правомерно предположить, что за этим стоят латентные гены гомосексуализма, которые при других обстоятельствах и в ином генетическом контексте приводят к появлению эротики в отношениях мужчины с мужчиной.

Взять к примеру харизму национального лидера. Когда женская половина электората при виде Муссолини кричит, «Хочу ребенка от Дуче!» или впадает в экстаз от клипа «Хочу такого, как Путин», никто не сомневается, что эти порывы имеют сексуальную подоплеку и связаны с генетическими механизмами, отвечающими у млекопитающих за выбор партнера. Точно так же экстаз мужской половины электората, например нашистов на озере Селигер при виде своего кумира, скорее всего замешан на механизмах латентной гомосексуальности, возникших в ходе эволюции для выстраивания иерархии в волчьих и обезьяньих стаях.
Но генетическая природа гомосексуальности вовсе не означает стопроцентной предопределенности; гены всего лишь диктуют предрасположенность. В любой форме поведения есть два компонента: генетический и влияние среды. Достоверно установлено, например, что склонность к алкоголизму наследуется. Но даже если у вас имеется врожденная неспособность метаболизировать алкоголь, вы едва ли станете алкоголиком, если выросли в культуре, где алкоголь не употребляют в принципе. Наши сексуальные предпочтения также находятся под влиянием социальных и культурных факторов. Моногамия прежних лет сменилась свободными нравами наших дней вовсе не потому, что у нас изменилась генетика.
Реальность состоит в том, что гены гомосексуальности распределены в человеческой популяции неравномерно, а их эффект на поведение индивида может быть разным в зависимости от индивидуальной ситуации. Для какой-то части людей (таких меньшинство) влечение к представителю своего пола непреодолимо и является единственно возможной формой сексуальности, для других (таких больше) гомосексуальные отношения немыслимы ни при каких обстоятельствах. Но для многих предписания генов таковы, что сексуальные предпочтения развиваются под влиянием культурных условностей, воспитания, индивидуального опыта, и да – свободного выбора.
Более того, сама логика, что с геями следует смириться, потому что они такие от рождения, является в определенной мере гомофобской, ибо предполагает существование некоей «нормы» и врожденного «отклонения», в то время как в биологическом смысле гомосексуальность – это не отклонение, а часть многообразия, вариация, обогощающая наш генетический репертуар, как рыжесть волос или тонкокостность.
Если бы она не была полезной для человеческого рода, то не сохранилась бы в эволюции.