А вот что о нём обнаружила в ЖЖ Н. Горбаневской http://blogs.germany.ru/682882/10591311.html#Post10591312
ОЛЬГА ТЕРНОВСКАЯ. Еще раз о Красине
Jul. 9th, 2013 at 3:01 PM
Получила от Оли мейлом.
Я уже писала однажды по поводу «реинкарнации» Красина (comment к статье Ольги Романовой «Четырежды судимый...» в «Новой Газете» — см. в самом конце, в приложении. НГ). Но эта мразь опять вылезла, под видом показного «раскаяния» поливая грязью тех, кто оказался лучше него, честнее, мужественнее, достойнее (и это как раз то, чего Красин им не может простить). Его задача сейчас — замазать хотя бы подозрением тех, кого не удалось сломить КГБ, отнять у них и приписать себе их заслуги, оклеветать их перед молодыми, не помнящими той истории людьми (и ведь многие действительно верят ему — как же — старый зэк, герой, борец, «просто красивый мужчина»), отмыть свой замазанный авторитет и снова, как 40 лет назад, объявить себя лидером, вождем уже нового, недавно народившегося демократического движения. Ах, как хорошо подлецы всегда чувствуют конъюнктуру!
Я никогда не имела сомнительной чести быть лично знакомой с этим «героем», но дело Якира и Красина хорошо помню и знаю не понаслышке. Волею счастливой судьбы я выросла в самом сердце правозащитного движения и близко знала таких людей, как Софья Васильевна Каллистратова, генерал Григоренко и его жена Зинаида Михайловна, Лара Богораз и Толя Марченко, Таня и Ася Великановы, Костя Бабицкий, Юлик Ким, Саша Лавут, Таня Осипова, Сергей и Ваня Ковалёвы, Алик и Арина Гинзбург, Татьяна Сергеевна и Сергей Ходоровичи, Люда Алексеева, Слава Бахмин, Саша Подрабинек и многих других. Поэтому имею право вступиться хотя бы за тех, кого уже нет в живых. Вот что пишет Красин:
“Показания на следствии давали многие. Горбаневская в 1962 по делу о листовках*. Синявский и Даниэль о тех, кому они давали читать свои рассказы. Гинзбург, Галансков, Добровольский и Лашкова. Почти все участники ленинградской группы Гендлера. Любарский. Шиханович. Хаустов. Суперфин. Чего многие не знают, обширные показания давал генерал Григоренко. Об этом, приехав из Ташкента, рассказала его адвокат Калистратова. По его показаниям были выделены в отдельное производство дела на Якира, меня, Юлия Кима и Надю Емелькину. Его жена, Зинаида Михайловна, кричала при мне и других, что если он не перестанет так себя вести, она отречется от него. У генерала была любопытная аргументация: он дает показания потому, что он коммунист и поэтому не может врать. Любопытный разговор был у меня с Людой Кац. «Витя — спросила она — ты старый зэк, объясни мне поведение Веры Лашковой. Я могу понять, что она подтвердила показания ребят. Но почему она рассказала на следствии то, о чем они не знали?» «О чем, например?» спросил я. «А о том, где мы с ней вдвоем закапывали шапирографы в лесу»
Правда, надо сказать, что большинство перечисленных не признали себя виновными на суде, и их простили”.
* Не в 1962, а в 1957 (с объективной точки зрения существенная разница, для меня — никакой. НГ)
Свидетельствую: Красин сознательно и нагло лжет — из всех перечисленных им показания на других давал только Шиханович (это не совсем верно: хотя бы мой пример. НГ). Вообще за все годы существования правозащитного движения сломавшихся и предавших своих соратников было не так уж и много: Якир и Красин, Вадим Делоне (в какой-то степени) (вычеркнула я: 19-летний Вадим по первому делу, о демонстрации на Пушкинской площади, всего лишь признал себя виновным — и, кстати, очень этим мучился. НГ), священник Дмитрий Дудко, Феликс Серебров, Юрий Шиханович да адвокат Елена Резникова. Остальные выдержали, пройдя через тюрьмы и лагеря, ссылки, психушки. Так что не было это массовым явлением, как хочет показать Красин. И не удастся ему скрыться за отговоркой «я был такой же, как все» — все такими не были. К тому же, другие «сломавшиеся» как-то переживали своё предательство и, в отличие от Красина, больше не лезли в «учителя морали» и «лидеры правозащитного движения», видно, у них еще сохранились остатки совести. (Выделено мной. Здесь Оля назвала и мою главную претензию к К. Вдобавок после суда и пресс-конференции он целый месяц ходил по Москве — его в ссылку отправлять не торопились — и всем доказывал, что они с Петькой вели себя правильно и «спасали людей». В отличие от Якира: первому же приехавшему к нему в ссылку другу он сказал: «Я сука». НГ) У Красина же её отродясь не бывало. Еще одна чисто иезуитская подлость Красина — оклеветать умерших, ссылаясь на умерших же свидетелей ( пойди, спроси теперь!) Как человек, близко знавший С.В.Каллистратову ( она когда-то «усыновила» нашу семью, и мы с ней постоянно и тесно общались последние 25 лет её жизни) ответственно заявляю: никогда и никому Софья Васильевна не говорила, что генерал Григоренко давал на кого-либо показания, — это гнусная ложь Красина. Напротив, Софья Васильевна всегда очень уважала и ценила «нашего генерала», дружила с его семьей и во всех разговорах о нем (это может подтвердить её дочь, Марго) восхищалась его мужеством и несгибаемостью. Ни в одном деле 70-х — 80-х годов нет ни одного показания генерала на его товарищей. Что же, КГБ их специально скрыл и нигде не использовал? Что-то верится с трудом. И вовсе не по его показаниям были выделены в отдельное производство дела против Кима, Якира, Красина и Нади Емелькиной (спросите у Кима, он-то ведь жив и, надеюсь, не позволит валить на себя, как на покойника). Мне кажется, что, говоря о «показаниях», которые давали генерал и другие диссиденты, Красин сознательно подменяет понятия. Да, большинство диссидентов не открещивались от вменяемых им деяний, т.е. как бы «давали показания на себя» («да, я выходил на площадь, подписывал письма, распространял Самиздат, состоял в группе и т.д.».), но не признавали эти действия преступными и противоправными («я осуществлял свои конституционные права и исполнял свой гражданский долг» ) и не предавали товарищей. Это была не слабость, а принципиальная позиция, разделяемая всеми правозащитниками — всегда действовать легально, открыто, мирными средствами. Очевидно, Красину, с его «вождизмом» и тягой к конспирации, этого понять не дано.
Врёт Красин и о своей роли в правозащитном движении, в частности о том, что идеи создания «Хроники» и «Инициативной группы» принадлежали исключительно ему. Да, в конце 60-х — начале 70-х (до своего теле-покаяния), он и Якир действительно были одними из наиболее активных, уважаемых и авторитетных людей среди правозащитников — этого никто никогда и не отрицал, но Красин возомнил себя самым главным, «вождем и учителем», без которого правозащитное движение не сможет существовать. А оно смогло. Да, покаяние Якира и Красина очень больно ударило по демократическому движению, но так и не смогло (как рассчитывали КГБ и Красин) его уничтожить — оно оправилось от удара и стало только лучше и чище. И навсегда избавилось от «вождизма». И вот этого Красин не смог ему простить. Вот что он пишет дальше:
“Что же сделали мои бывшие товарищи-диссиденты? Вместо того, чтобы быть милостивыми к падшему, они меня прокляли. Я стал у них «врагом народа». Кроме того, они стали распространять обо мне ложь и клевету. Вот несколько примеров. Людмила Алексеева в интервью журналу «ПОЛИТ.РУ» заявила, что по показаниям Якира и Красина несколько человек было арестовано. Это клевета. По моим показаниям не был арестован ни один человек. Пусть Алексеева назовет хоть одного. Она не сможет этого сделать потому, что их нет. Сергей Ковалев в воспоминаниях утверждает, что Якир и Красин, создав Инициативную Группу по защите гражданских прав в СССР, включили в нее всех участников без их согласия. Это ложь. Список участников составлял я. Вечером в этот день (это было 19 мая 1969 года) Якир пригласил к себе всех московских кандидатов (их было 8 человек, кроме нас с ним) и многих других участников диссидентского движения. Он сообщил, что есть предложение создать Инициативную Группу и спросил у каждого московского кандидата, в том числе и у Ковалева, согласны ли они. Все дали согласие. Их подписи имеются под документом о создании ИГ. Ложь о создании ИГ выглядит несколько иначе у Горбаневской и у сына генерала Григоренко. Оба они утверждают, что согласия не спросили у большинства участников. Господа, вы уж договоритесь лгать одинаково, а то публика не будет знать, какой лжи верить. Спросили у всех, и все дали согласие. Зачем же лгать? А затем, чтобы меня дополнительно опорочить и дискредитировать. Горбаневская врет обо мне всегда, когда говорит обо мне. Она заявила, например, что на встрече в марте 1968, когда мы решили, что пора издавать наш диссидентский журнал, меня не было. А я не только был, но я и выступил с этим предложением. Как вспоминал Якир, Горбаневская закричала: «Отдайте это мне!» Никто, конечно, не возражал, и вскоре она начала выпускать журнал, назвав его «Хроника текущих событий». Лжет она и говоря, что ее включили в ИГ без ее согласия и что она узнала об этом много позже. Когда я составлял список, я не включил туда Вольпина и Горбаневскую потому, что они состояли на психиатрическом учете, и я боялся, что их в наказание запрут в спецпсихушки. Всего в списке было 14 человек. Утром на следующий день Якир сказал мне, что звонила Горбаневская и потребовала, чтобы ее включили в состав ИГ. Накануне вечером она не была, мы не пригласили ни ее, ни Вольпина, чтобы не ставить их в неловкое положение: создается первая в СССР правозащитная организация, а они не включены. Текст обращения в ООН был перепечатан, и добавлена фамилия Горбаневской. В обращении, которое мы передали иностранным корреспондентам было не 14, а 15 фамилий. Как она попала в список? Ведь мы с Якиром решили ее не включать. Попала потому, что она этого потребовала. Зачем же она лжет? Все эти лжи, о которых я говорил, имеют одну цель: дополнительно меня дискредитировать и главное — перечеркнуть всю мою деятельность в правозащитном движении”.
Конечно, диссидентам больше делать было нечего, кроме как (в перерывах между отсидками) дискредитировать Красина. Да о нем бы и не вспомнил никто, не начни он сейчас снова себя пиарить и лезть в морализаторы.
“Затем участие в диссидентском движении, я был одним из наиболее активных его участников и организаторов. Мне принадлежит главная заслуга в создании Инициативной Группы. Это была моя давнишняя идея, еще с начала 1968 года, создать комитет защиты прав человека в СССР. И она осуществилась в мае 1968, когда, после ареста генерала Григоренко и Ильи Габая, Петр Якир сказал мне: пора осуществить твою любимую идею. Кроме того, я больше года занимался передачей диссидентских материалов иностранным корреспондентам. Это была самая опасная и рискованная работа, никто, кроме меня, регулярными встречами с ними в это время не занимался. Передавал Андрей Амальрик, но только когда документы к нему попадали. Основная масса документов попадала тогда в дом к Якиру, а Амальрик с ним не общался. За корреспондентов гэбисты мне отомстили: как-то ночью кастетом разворотили мне правую бровь, все лицо было в крови, хорошо, что глаз не выбили”.
Что касается истории создания Инициативной группы, привожу здесь отрывок из статьи моего отца, Леонарда Терновского, «Тайна ИГ». Могу подтвердить, что отец очень ответственно относился к этой работе и она строго документальна. У меня сохранились магнитофонные записи его интервью с Сергеем Ковалёвым, Сашей Лавутом, Таней Великановой и другими с их рассказами о создании Инициативной группы, из которых следует, что Красин и здесь нагло врёт. Он, конечно, обвиняет во лжи всех, кроме себя, любимого, но я как-то больше верю, скажем, Тане или Саше Лавуту, который, как известно всем, его знавшим, вообще не умел лгать.
http://ng68.livejournal.com/1981262.html