Монумент неизвестному журналисту
Вчера днем был густой снегопад. Жирные мокрые хлопья почти скрыли город. Каша под ногами доходила до щиколоток. Потом началась метель, и снег забивало в каждую щель - на одежде, в обувке, на камере. А потом ударил мороз, и вогнанное между движущимися частями мокрое снежное сало моментально затвердело. Фотоаппарат отказался работать почти сразу. Ну, не рассчитаны американцы на на наши метели. Стопроцентное обледенение. Везде, где есть движущиеся части - все перестало двигаться. А линза объектива запотела изнутри, а потом также изнутри обледенела. Что, впрочем, оказалось неплохо - на деле я заполучил винтажный фильтр, придававший зимним снимкам морозную дымку не отходя от кассы.
В итоге спасался обычной мыльницей. Я вообще в последнее время все чаще подумываю о том, что мне камера уже и не нужна. С мыльницей и проще, и в карман её засунул и пошел, и она безотказна, как автомат Калашникова и не зависит от капризов природы, и беречь её не надо и не жалко, если что. Но вот проблема в том, что когда начинаются всякие революции и войны, человек с огромной камерой на пузе - журналист. А с мыльницей - дерьмо собачье. Ни в один приличный кабинет тебя не пустят. А уж в пресс-центр, которые во всем мире создаются с одной единственной целью - не пустить туда как ожно большее количество журналистов - тем более. Отношение сразу меняется. А статусность - здесь это очень важно. В итоге я фотоаппарат сейчас использую не столько как рабочий инструмент, сколько пропуск на блокпостах и защиту от п.здюлей - чтоб издалека было видно: журналюга, не стрелять.
Ну, про непросушаемые ботинки, которые не снимаешь по шестнадцать часов, недосып, торчание по полдня на улице между баррикадами с одной стороны и кордоном "Беркута" с другой, пожрать раз в сутки, шелушащиеся от мороза руки, килограммы всякого гумна в рюкзаке, нарезка по десять километров от Рады до Банковой, на Майдан, к гордуме, на Лютеранскую, опять на Майдан и опять на Банковую и обратнок к Кабмину и так по три раза, стертый мокрыми джинсами пах и тому подобные радости я уже говорил. Поэтому от всего сердца выражаю сегодня искренню благодарность госпоже Катрин Эштон, по милости которой у нас тут сегодня перемирие и можно просушиться и вообще отдохнуть. Оченно в таких командировках начинаешь ценить простые настоящие вещи, которые не предают. Тюбик детского крема, например.
А это просто фотография коллеги. Монумент неизвестному журналисту, таксть. Как-то вот так наш брат на макароны зарабатывает.