Мир еще не видывал такой шикарной женщины. Однако, такой педантичной тоже. По ней можно было даже часы сверять, как в свое время жители Кенигсберга сверяли время по Канту. Вышел философ на вечернюю прогулку – значит, уже пробило пять часов. Элегантные туфельки Стеллы переступали порог офиса ежедневно ровно в восемь утра. И ни минутой позже!

Мало того, что она сама не способна была оценить всю сладость сна в утренние часы, ей доставляло особое удовольствие дрессировать подчиненных. Пробиться вверх по карьерной лестнице теперь представлялось практически невозможным, если служащий хоть раз осмелился прийти на работу после хозяйки. И тут это предложение, как гром среди ясного неба. Менеджер высшего звена. Сколько можно было бы отдать за такой взлет любителю подольше поспать!

Стелла пригласила его сегодня к себе в кабинет и, усадив в свое кресло, расположилась рядом прямо на столе, так, чтобы представить мужскому взору всю прелесть стройных ножек, закинутых одна на другую. Вдоволь налюбовавшись произведенным эффектом, мадам соблазнительным полушепотом заговорила о том, что у него ведь великолепные шансы со временем стать президентом компании! Кое-кто из зубров на верхушке концерна лично заинтересован в этом. Только есть одно «но» - и ее холеные пальцы скользнули по мужскому плечу, зарываясь в волосы за ухом, заставляя парня сглотнуть комок в горле, - жена совсем не подходит ему.

- Мужчину все же делает женщина, - промурлыкала Стелла, наманикюренным ноготком играясь с мочкой уха молодого человека, - А женщина будущего президента компании должна быть львицей, а не серой мышкой. Ты меня понимаешь? - внезапно перешла она на «ты».

Илья тяжело вздохнул. Конечно, он все понял. Только принять подобное решение было отнюдь не легко. Наверное, именно поэтому голова все больше тяжелела теперь.

Внезапный грохот разбудил его. Открыв глаза, мужчина некоторое время не мог понять, утро сейчас или вечер. Голова гудела. Илья протер глаза и понял, что заснул за рабочим столом. Видимо, во сне он столкнул со стола телефон, который распростерся на полу, словно застигнутый пулей в погоне беглец. Часы показывали полшестого. Уже субботнее утро. Мысль о том, что он, похоже, совершенно заработался, вызвала почему-то чувство вины, а не досады. Надо было бежать домой. Однако, при мысли о доме и о жене сердце ухнуло недобро и сразу же в животе виновато завозились мыши.

Все старания открыть дверь как можно тише оказались никчемными. Будить было некого. Илья несколько мгновений недоуменно разглядывал нетронутую постель и лихорадочно соображал, где может в такую рань пропадать жена. Развернувшись, он увидел в оконном проеме, залитом неясным светом хмурого утра, темный силуэт.

Алекс сидела на подоконнике распахнутого настежь окна, обхватив аристократически изящными руками одно колено и склонив голову слегка влево, молча смотрела то ли вниз, то ли в себя.

- Ну-ка, вернись в комнату немедленно! Ты слышишь? Еще не хватало, чтобы ты разбилась!

Мужской голос резким тоном спугнул тишину, но Алекс не пошевелилась. Подошедший муж, глянул ей через плечо в надежде увидеть, что же так зачаровало его красавицу.

На безлюдной улице стояла необычная тишина. Ни ветра, ни шороха. Даже птицы испуганно молчали. Воздух казался тяжелым и влажным, таким густым, что его можно было бы резать ножом, как пудинг. Мрачное, свинцово-серое небо низко висело над домами. Казалось, стоит только протянуть руку – и сердитые облака лягут своими крутыми мохнатыми боками прямо в ладонь. Все застыло на вздохе. И молчаливо неподвижная Алекс органично вписывалась в эту удивительную картину в оконной раме.

- Милая, сойди в комнату, - проговорил он тихо, прикоснувшись к женскому плечу.

Она прижалась к его руке мокрой щекой и ничего не ответила.

- Что с тобой? Ты плачешь?!

- Я не хочу тебя потерять, - глотая слезы, прошептала Алекс.

Испуг, словно его застали в момент кражи, сжал холодным кулаком внутренности. На мгновение Илья допустил, что она все знает, и обмер. Но вряд ли Стелла стала бы посвящать его жену в свои дела. Да и времени на это не стало бы. Между вчера и сегодня лежали всего несколько часов. Хотя мадам не остановилась бы перед таким незначительным препятствием, как чье-то семейное положение. В конце концов он взял себя в руки:

- Глупенькая, ты меня не потеряешь! Я же здесь, с тобой! Откуда такая безумная идея?!

Обладательница длинных каштановых волос резко обернулась к нему, и у Ильи перехватило дыхание от того, сколько тоски было в ее взгляде. Со всей нежностью, на которую только был способен, едва касаясь, он провел пальцами по ее лицу, по волосам, пряча непослушную выбившуюся прядь ей за ухо, и потянулся губами к открывшейся красивой белой шее.

Александра слегка отстранилась от него, стараясь не смотреть ему в глаза:

- Мне кажется, что я тебя теряю...

Этот горький шепот пронзил вязкую тишину и застрял острой занозой в сердце, причиняя боль.

- Ну, что за крамольные мысли? - Илья обнял ее сзади за плечи и притянул к себе.

- Я всю ночь ждала тебя. Где ты пропадал? Только не говори, что на работе. Я звонила. Ведь с тобой могло случиться, что угодно!

- Но я работал допоздна, правда. Уснул прямо за рабочим столом.

- Тебе пора в отпуск, - вздохнула она.

- Люблю тебя... - Илья уткнулся носом жене в затылок.

Алекс мягко подалась назад, прижимаясь спиной к его груди, и зажмурилась от удовольствия. Это непреодолимое желание - верить каждому слову любимого человека, во что бы то ни стало, - скольким женщинам стало оно ловушкой... Она грустно улыбнулась, глядя в свинцово-серое небо. Некоторое время молчала, а потом сказала совершенно серьезно и сосредоточенно, словно взвешивая каждое слово:

- Я люблю тебя... Очень люблю. Иногда мне кажется, что люблю больше жизни. Но в последнее время у меня такое чувство, будто все рушится. А я хочу сохранить! Понимаешь?

- Понимаю, девочка моя.

Он крепко прижал жену к себе и замер, наслаждаясь ее теплом и близостью со смешанным чувством, как-будто держал в руках что-то, что было бы очень жаль отдать.

Внезапно все вокруг озарилось невыносимо ярким светом, и тут же вслед за вспышкой рванул гром, разорвав небо очередной молнией пополам. С небес сорвался сильный ветер, поднимая старые газеты и пыль с земли, зашвыривая их выше крыш испуганно съежившихся домов. Что-то неуловимо изменилось в реальности окружающего мира. Деревья стали кланяться друг другу до земли и отчаянно жестикулировать о чем-то своем с виртуозностью самых изысканных драматических актеров, отчаянно шелестя, теряя при этом лоскутья зеленых нарядов.

С неба стеной хлынула вода. Двор сгинул под пеленой дождя, накрывшей весь мир своим густым покрывалом. Тяжелые холодные струи кроили воздух и все вокруг по своей прихоти, словно безумный кутюрье, не щадя дорогих тканей. Алекс в одно мгновение окатило с головы до ног волной ледяной воды. Теперь уже никого не надо было уговаривать вернуться в комнату. Одним движением девушка спрыгнула с подоконника, оставляя крупные лужицы дождевой воды на столе и на полу. Вдвоем, Алекс и Илья стали лихорадочно закрывать створки окна, борясь с порывами ветра. После некоторого сопротивления оно, упрямое, все же поддалось на уговоры, и в комнате стало тише.

Теперь нельзя было различить, что происходило на улице. По оконному стеклу сплошным потоком лилась вода. Дождь отчаянно барабанил по окну, требуя, чтобы его немедленно впустили, и не хотел признавать напрасности своих усилий. Мир смыло. Вода смешала все существующие в мире краски в одну большую зелено-серую кляксу, которая то и дело озарялась светом от частых молний.

Алекс сделала шаг назад от ослепшего окна и, оглядев себя, расхохоталась. Ледяное платье прилипло к телу, как вторая кожа, и светилось насквозь, выдавая абсолютно все секреты женской фигуры.

- Я сейчас! Полотенце принесу. Раздевайся сейчас же! - крикнул Илья и бросился в ванную.

Вернувшись, он застал ее, все еще смеющуюся, за безуспешными попытками отодрать прилипшую ткань. Платье было категорически не согласно с намерениями хозяйки. Пришлось снимать в четыре руки. Илья растирал жену, покрывшуюся гусиной кожей, изо всех сил стараясь разогнать кровь и хоть как-то согреть ее. Алекс больше не смеялась, только дрожала и стучала зубами, с интересом наблюдая за его усилиями. Очевидно было, что ей приятна неловкая мужская возня.

Вспышки молний постоянно перемежались неистовыми ударами грома. Казалось, он там, над облаками, очень сердился и бился о небесную твердь, пытаясь прорваться на землю. Но такого бунтаря, видимо, никто вниз впускать не собирался. А ветер, словно в насмешку, швырялся массами воды.

- Небесную канцелярию залило, - пошутил Илья, оглянувшись на очередной хлопок с раскатами, - Тебе холодно? Я же говорил, спускайся! Ну, скажи, зачем тебя понесло на подоконник?! - бурчал он, уже сидя перед ней на корточках и растирая дрожащие коленки.

Алекс молчала. Мокрые волосы свешивались на склоненное вниз лицо, завиваясь в мелкие колечки, и обрамляли ее абсолютно правильные черты, как изысканная рама. В комнате стало еще темнее, казалось сумерки проложили причудливые тени на лице девушки, словно дивные знаки, которые еще надо уметь прочитать.

Временами ее лицо излучало какой-то особенный свет, черты заострялись, отчего карие глаза казались просто огромными и бездонными. Илья гордился ее необычной красотой. Он знал, конечно, что многие из его друзей, говоря честно, робели перед такими женщинами. Но сама она не видела и не понимала своей привлекательности. Считала себя обыкновенной. Но когда Илья видел ее такой, как сегодня, грустной и покорной, но светящейся удивительной нежностью, он готов был поклясться, что древние иконы писались с какой-нибудь прабабушки Алекс. «Не львица,» - мелькнуло в голове, и мужчина кивнул этой мысли, словно соглашаясь.

Илья поднялся и, стянув тяжелое покрывало с кровати, накинул на плечи Алекс, укутывая ее потеплее. Девушка прижалась к нему, казалось, каждой своей клеточкой, словно хотела вжаться в него, не переставая дрожать.

За окном бушевала стихия. Пахло сырой землей, и зеленые ладони старого платана, которому, наверняка, вчера исполнилось сто лет, время от времени стучали о мокрое оконное стекло. Очередной хлопок грома вывел их из состояния какого-то оцепенения.

- Я поставлю чайник? - сказал Илья, размыкая руки, - Тебе надо согреться. Марш в кровать, под одеяло!

Алекс посмотрела на него в упор и облизнула дождевые капли на губах. Илья подумал о том, что мог бы отличить эти губы, на которых досконально изучил каждый изгиб и каждую трещинку, из миллиона других, и его охватило чувство нестерпимой жажды. Тем временем Алекс медленно опустила руки, и покрывало совершенно бесстыдно скользнуло на пол, отказываясь держаться на голых плечах, и живописно улеглось около ног, словно мягкая кошка, уютно свернувшаяся калачиком. Мужчина все же сделал еще один неуверенный шаг в сторону злополучного чайника и замер. Пытаясь проглотить огромный комок, перехвативший горло и мешающий дышать, подошел к ней вплотную, заглянул в глаза, растворяясь в своем зеркальном отражении. Александра подалась всем телом к мужу, вытянувшись вверх, чтобы достичь его лица...