Актрисе Анджелине Джоли удалили молочные железы.

Знаменитой голливудской киноактрисе Анджелине Джоли провели хирургическую операцию по удалению молочных желез (мастэктомию), чтобы уменьшить риск развития рака груди.
В статье, опубликованной в газете New York Times, 37-летняя мать шестерых детей объясняет причины, по которым она приняла решение лечь под нож.
Она рассказывает, что врачи оценили вероятность ее заболевания раком молочной железы приблизительно в 87%, а раком яичников - в 50%. "Я решила упредить события и свести риск к минимуму", - пишет актриса.
www.bbc.co.uk/russian/society/2013/05/130514_jolie_double_mastectomy.shtm...

Напомню, что ещё в 2005 году такую же операцию сделала Маша Гессен -российская и американская журналистка, бывший директор русской службы «Радио Свобода»

http://www.rg.ru/2007/12/06/gessen-kniga.html

Да ладно, это она банальную имплантацию в такую обёртку обернула.

не знаю, это такая тема, что сомневаться вроде и хочется, но не получается

Нужно посмотреть как рассчитывают вероятность.
Да, и яичники она не удалила, хотя там тоже высокая вероятность.
Это такое дело. Какая то спорная у меня реакция. С одной стороны, да... удалила, даже если из косметических соображений, пускай. Сказав об этом открыто, с одной стороны поддержала женщин с реальным диагнозом, мол жизнь на этом не заканчивается, можно жить красиво и красивой, если справитесь с раком. С другой, провокация паники. Все боятся рака, это страшная и мучительная смерть. Как бы не начали удалять органы из панического страха, мотивируя тем, что Анжелина вон тоже удалила и у неё не было заболевания, в профилактических, так сказать, целях. А у неё муж - Бед Питт (ах, Брет Питт ) и даже такой Брет Питт отнёсся с пониманием и поддержал жену.
У Джоли деньги есть на лучших хирургов, а простой народ пойдёт к мясникам.

Американская актриса и режиссер Анджелина Джоли удалила грудь из-за угрозы рака. У нее врачи диагностировали в 87% вероятность рака груди, в 50% вероятность рака яичников.
И. ЗЕМЛЕР: Это по генетическим показаниям, что у нее есть такой ген, который очень опасен для ее здоровья.
Е. БУНТМАН: Да, и Анджелина Джоли сегодня на страницах «Нью-Йорк таймс» подробно описала эту историю. Я думаю, что вы слышали в наших выпусках новостей пересказ этой истории. И в связи с этим мы хотели бы поговорить, как это происходит в России, как это происходит в мире. Такая превентивная операция, чтобы снизить риски. Насколько это сложно психологически, насколько это сложно с медицинской точки зрения.
И. ЗЕМЛЕР: И насколько это оправданно с медицинской точки зрения.
Е. БУНТМАН: У нас на прямой телефонной линии Давид Заридзе. Президент противораковой общества России, приглашенный профессор Оксфордского университета, добрый день Давид Георгиевич.
Д. ЗАРИДЗЕ: Здравствуйте, добрый день.
И. ЗЕМЛЕР: Здравствуйте.
Е. БУНТМАН: Расскажите, пожалуйста, как устанавливается, во-первых, вот эта вот вероятность? Мы когда-то читали статью, даже книгу журналиста Маши Гессен, которая сделала себе похожую операцию, и она рассказывала. Что это, во-первых, определенный ген который мутирует. И она является носителем мутации, да? И как это определяется, и возможно ли это определить в России?
Д. ЗАРИДЗЕ: Да. Ну, во-первых, начну с того, что это редкое явление. Вот наследование этого гена – это довольно-таки резкое явление. Так что это не касается вообще всех женщин.
Е. БУНТМАН: Прошу прощения, я сразу дополнительный вопрос, насколько это редкое явление?
Д. ЗАРИДЗЕ: Я сейчас вам скажу. Этот ген… Вот такие мутации… Значит начнем с того что этот ген, они называются… Два гена. Гены рака молочной железы один и два, которые предрасполагают к различию рака молочной железы, и рака яичника. Значит два гена, которые предрасполагают к различию этих опухолей. Вы совершенно верно сказали, что у женщин, которые имеют, которые наследуют эти гены, у них очень высока вероятность развития рака молочной железы. Вероятность доходит до 80%, и не меньше вероятность, но все-таки очень высокая, развития рака яичника. Я хочу сказать, что у женщины здоровой, у которой нет этой генетической предрасположенности, вероятность развития рака молочной железы в течение жизни не превышает 5%. Так что разница существенная, как вы видите. Теперь идет речь о том, что любая женщина должна бежать в генетическую консультацию и смотреть, есть ли у нее мутация в этом гене. Значит, обратить на эту проблему внимание должны в первую очередь те женщины. У которых в семье есть заболевания рака молочной железы, и рака яичника. То есть, кровные родственники – мама, тетя, бабушка, прабабушка. Если они более 2-х женщин – членов семьи болели раком молочной железы и раком яичника, то тогда возникает проблема, необходимость генетического консультирования, и анализа на мутации в этих генах.
И. ЗЕМЛЕР: Давид Георгиевич, извините, я уточнить хочу. Насколько часто этот ген передается по наследству в принципе? Не если 2 и боле женщины умерли от рака молочной железы?
Д. ЗАРИДЗЕ: Не умерли, заболели. Слово умерли не надо, заболели в первую очередь. Да, заболели. Как часто? Вероятность того, что этот ген женщина унаследовала – она не высокая. Но, тем не менее, она выше, чем… Короче говоря, если в семье есть больные женщины раком, или были больные женщины раком молочной железы и раком яичника, надо идти в генетическую консультацию, и делать анализ на мутации в этих генах.
И. ЗЕМЛЕР: Насколько у нас доступна такая консультация в России?
Д. ЗАРИДЗЕ: Доступна. Этот анализ в России делают во многих местах. Это тот случай, когда вот этот анализ вполне доступен, так что это надо делать. Повторяю, женщины, у которых в семье есть заболевание раком молочной железы и яичников. Теперь дальше, что делать дальше. Дальше конечно надо идти к врачу, к онкологу, и, конечно же, врач-онколог должен рассказать женщине специально о рисках, которые у нее есть в связи с этой наследственностью. А принятие решения удалять молочные железы или не удалять – это абсолютно информированное решение самой женщины.
Е. БУНТМАН: То есть, если врач-онколог рассказывает, вот если так, то такая вероятность. Если так, то совершенно точно такая вероятность, да?
Д. ЗАРИДЗЕ: Да, есть другой вариант. За этой женщиной, у которой повышенная вероятность развития рака молочной железы, за ней… Она должна наблюдаться очень активно. Вот, например каждые полгода проводить маммографию, каждые полгода проводить различные другие исследования: ультразвук, и так далее, и так далее. Вот выбор между наблюдением активным, и между вот операцией. Так что эти два варианта, они взаимоисключаемы. Но они… Вот нужно… Конечно женщине очень трудно принять это решение. Это конечно и психологическое… Потом это все-таки операция. Операция не сложная, я вас уверяю, наверняка у вас возникнет вопрос, делают ли у нас в России такие операции.
Е. БУНТМАН: Вот это следующий вопрос, собственно говоря, да.
Д. ЗАРИДЗЕ: Конечно, делают. Но реже, чем в Америке.
Е. БУНТМАН: Почему?
Д. ЗАРИДЗЕ: Ну, потому, что ну, по-видимому, у женщин… Во-первых, по-видимому информации мало по этому поводу. По-видимому, вот женщины, у которых повышен риск развития рака молочной железы, не очень об этом информированы, поэтому они не идут в генетическую консультацию. Это конечно недоработка и здравоохранения, и нас, онкологов. И конечно же у нас все-таки онкологи предпочитают тактику наблюдения, активного наблюдения за женщиной.
И. ЗЕМЛЕР: А скажите, пожалуйста, я ещё раз уточнить. Полгода – это достаточный срок для того, чтобы выявить онкологическое заболевание на ранней стадии?
Д. ЗАРИДЗЕ: Вы задали замечательный вопрос. Да, но это… Есть вероятность столкновения так называемых интервальных раков. Это рак, который вот развивается в этом шестимесячном интервале, между исследованиями. Поэтому конечно радикальное решение, то есть (неразборчиво) конечно решает вопрос радикальнее, чем наблюдение активное. Однако я повторяю, и у онкологов на этот счет разное мнение, и женщина принимает… Здесь разные женщины. Все-таки повторяю, это же и психологически тяжело, и это, в конце концов, операция, как не говори. Но какие-то так сказать эстетические… Хотя вопрос эстетики по-видимому решается…
Е. БУНТМАН: С помощью пластической хирургии.
Д. ЗАРИДЗЕ: Да, конечно, пластическая хирургия безусловно, да.
И. ЗЕМЛЕР: Ну и в случае, когда хочется жить – вопрос эстетики немного уступает.
Д. ЗАРИДЗЕ: Вот об этом и разговор. Я понимаю, вот вы ответили на вопрос. Тут женщина должна принимать сама решение. Хоть это и легкая операция, все равно это операция. Кончено это не грозит не жизни женщине, и так сказать в нормальных профессиональных руках, не здоровью. Но опять-таки, это вот тот случай, когда очень важно информировать больного… Не больного а в данном случае здоровую ещё женщину, очень профессионально. И естественно на нее не давить, но рассказать вот всю правду о вероятностях, что может быть. Ведь понимаете, после операции тоже ведь может возникнуть рак. А почему он может возникнуть рак? Потому, что практически невозможно удалить все железы. И какая-то там… Когда делают эти операции, стараются максимально удалить всю ткань молочной железы. Но под кожей может остаться небольшая железка, из которой может развиться рак. И это тоже описано в литературе, это тоже есть такие описания. Так что тут конечно вопрос… На данном этапе вы понимаете, ничего нового быть не может, в ближайшем будущем. Это выбор женщины, повторяю.
И. ЗЕМЛЕР: Я хотела ещё спросить вот, о чем. Если у женщины есть ген, который чреват заболеванием рака молочной железы. Может ли этот ген повлиять на появление рака в других органах?
Д. ЗАРИДЗЕ: Может. Вот мутации генных рака молочной железы, они по-латински или на английском языке, это значит (неразборчиво). Это мутации, они вызывают чаще всего рак молочной железы, реже рак яичника, но иногда и другие опухоли. В значительно более низкой вероятности.
И. ЗЕМЛЕР: То есть, это в целом повышает риск заболеваний…
Д. ЗАРИДЗЕ: Это в целом повышает риск развития злокачественных опухолей. Но в основном, повторяю, это рак молочной железы, и рак яичника. Однако вероятность развития других форм рака, тоже существует. Поэтому эта женщина вообще должна наблюдаться активно у онкологов.
И. ЗЕМЛЕР: И ещё один вопрос, он тоже связан с темой, которую вы затронули, с доступностью. С Москвой, Петербургом, крупными центрами – это понятно. В регионах, в труднодоступных областях и деревнях России, насколько этот вопрос актуален?
Д. ЗАРИДЗЕ: В России (неразборчиво) нет более, у меня такой ответ на этот вопрос. И боюсь, что конечно в деревнях, которых осталось очень мало, в которых живут по 2-3 бабушки и столько же дедушек, кончено этих возможностей нету. Естественно, нет таких возможностей.
Е. БУНТМАН: Что касается операции, вы говорили, что… Несколько раз говорили, что это не очень сложная операция. Ну, наверное с точки зрения врача, да? Потому, что я сегодня перечитывал вот этот отрывок из книги Маши Гессен, примечательнейшей, в общем, и полезной книги, 13,5 часов у нее шла операция. Почему? Это много, это мало, и почему…
Д. ЗАРИДЗЕ: Это много. Я этой книжки не читал, но это очевидно много. Но повторяю, когда я говорил, что это не сложная операция, я в первую очередь говорил с технической точки зрения, с точки зрения хирурга. Я не хирург, но тем не менее, это такая же (неразборчиво), как и (неразборчиво) при раке молочной железы. Но я повторяю, здесь требуется максимальное удаление всей ткани молочной железы, чтобы не оставить там ничего, из чего бы… Железок, из которых так сказать, мог бы развиться рак. Но с точки зрения больной, это конечно длительная операция. 13 часов это многовато конечно, это очень много. Это длительная операция, безусловно, это наркоз. Конечно мало все приятно, но повторяю, это выбор. И конечно такой выбор, к такому выводу приходят женщины, которые уже так сказать замужем, которые уже имеют детей, которые так сказать завершили свой репродуктивный период. Так же как и Анджелина Джоли. У нее трое своих детей, и по-моему штук 5 детей так сказать, усыновленных. И это надо конечно… Это делается уже после… Во-первых, это рак молочной железы, конечно он развивается раньше, чем другие формы рака. (Неразборчиво) рака молочной железы. Так что где-то до 40 лет в принципе это надо сделать. Но желательно, чтобы к тому времени были бы дети и (неразборчиво).
Е. БУНТМАН: Ещё я хотел уточнить про профилактику, да? И про проверки, и про генетические проверки. Вот вы знаете, разница там простого наблюдателя или телезрителя… Для телезрителя она достаточно явная. Потому, что например… Ну, я вот могу говорить о том, что более-менее себе представляю, на французском телевидении социальная реклама, где женщин призывают чаще проверяться на рак молочных желез, и вообще на онкологические заболевания… Но вот рак груди чаще всего я видел социальную рекламу. В России я не видел вообще. Я могу ошибаться конечно.
Д. ЗАРИДЗЕ: Нет, вы не можете… Вы не ошибаетесь, я с вами абсолютно согласен, 100% согласен. У нас вот сейчас принята программа диспансеризации населения. И в эту программу диспансеризации населения входит искоренение рака молочной железы. То есть, ежегодное прохождение маммографии для всех женщин старше 40 лет. Но никто из моего окружения, женщин молодых, более молодых менее молодых, никогда не слышал, чтобы так сказать их приглашали на этот скрининг. Значит вот эта вы говорите социальная реклама во Франции. Там не только социальная реклама, но там вот в рамках вот этих программ, скрининга рака молочной железы, женщин приглашают письмом.
Е. БУНТМАН: Просто приходит домой письмо, да? Где приглашают.
Д. ЗАРИДЗЕ: Да, приходит домой письмо. Вот, так сказать, дорогая там Марья Ивановна. Или как её… (Неразборчиво) да, в такое-то время к нам придти, и рассказывают… Причем, объясняют, почему опять-таки информация детальная о том, что и почему это делается. Если эта женщина не появляется, значит там естественно есть база данных и так далее. Если эта женщина не приходит в это время, ей звонят, или посылают ещё раз письмо. Далее её звонят. Если она опять не появляется, к ней идет домой медсестра я не знаю, или социальный работник, и приглашает её. Вот смысл вот этих профилактических осмотров или то, что у нас называется диспансеризацией, именно в активном приглашении женщин для участия в этом процессе. Потому, что ведь самая главная беда у нас, что женщина боится диагноза рак, боится диагноза рак молочной железы. Если даже женщина сама прощупывает у себя в груди нечто, какой-то узелок, она в первую очередь, первое у нее чувство не то, что идти к врачу, а первое чувство – это страх. Чувство страха, и она это держит в себе, она боится поделиться этим. С близкими, с мужем, и так далее, и так далее. А знание о раке молочной железы сегодня у нас… Мы излечиваем рак молочной железы, болезнь абсолютно излечиваемая. В Соединенных Штатах...
Е. БУНТМАН: Если на ранних стадиях, да? Опять же.
Д. ЗАРИДЗЕ: (Неразборчиво) рака молочной железы. И (неразборчиво) они в основном потому, что эти раки диагностируют на ранней, на очень ранней стадии.
И. ЗЕМЛЕР: Давид Георгиевич, не могу не уточнить – цена вопроса. Делаются ли такие операции бесплатно, исследования такие генные. Или это входит в какую-то страховую медицину?
Д. ЗАРИДЗЕ: Вот эта маммография, обследование, диспансеризация, она абсолютно бесплатна. Лечение онкологических больных в России бесплатно. Вот я не знаю… Ну, в государственных институтах, учреждениях генетическое консультирование, включая анализ на мутацию бесплатные. Ну, понимаете, вот это официальная сторона дела. А кто там что, какие за что берет, я за это не отвечаю, понимаете? Официально лечение онкологических больных бесплатно, диагностика маммографическая в рамках диспансеризации бесплатно, и в государственных учреждениях генетическое консультирование тоже бесплатно. Другая сторона дела, вы понимаете, когда я говорю бесплатно. Бесплатно, но вот я в онкологическом центре работаю – у нас квота на одного онкологического больного, нам Москва дает 80 тысяч рублей. И этого на лечение онкологического больного не хватает. Особенно если это распространенная форма, если начинается… Появляется необходимость не только в хирургическом лечении, но и в системной химиотерапии. А это практически всегда такая необходимость существует. То сумма, которую нужно потратить на этого больного, а в итоге эти деньги тратит уже так сказать больной, он уже он лечится на свои деньги. Она превосходит эти 80 тысяч во многие разы.( всё как обычно - "на словах ты Лев Толстой, а на деле...")
И. ЗЕМЛЕР: А вот эта вот операция по удалению груди ещё у здоровой женщины – носительницы гена, она вписывается в понятие онкологического заболевания, или…
Д. ЗАРИДЗЕ: Я думаю… Вот я не могу ответить четко на этот вопрос, я на эту тему не задумывался. Наверное я потом… Я просто узнаю. Думаю, что нет.
Е. БУНТМАН: Это важный вопрос, да.
Д. ЗАРИДЗЕ: Да, но я не думал… Я прошу прощения, я вам откровенно говорю, потому, что во-первых это не так часто бывает, это крайне редко бывает. Скорее всего, нет, но это важно. Но повторяю, это понимаете, все-таки это очень редкое явление, и как я уже говорил, наследуемый… Значит вот эти мутации в генах, вот этот рак молочной железы, встречаются у двух-трех женщин на 10 минут в четвертой степени. Значит эти 2-3 женщины, на 10 тысяч. Это очень редкое явление. Ну, в принципе, конечно этот вопрос бесплатности операции в таком случае конечно можно решить, и нужно решить.
И. ЗЕМЛЕР: Извините, я хочу просто успеть. Пришел ещё вопрос по СМС к нам. Скажите, пожалуйста, вот эта проблема касается линии по отцу? То есть, если по мужской линии были заболевания онкологические, может ли вот этот ген передаться женщине?
Д. ЗАРИДЗЕ: Нет, это в данном конкретном случае идет речь о заболевании раком молочной железы и раком яичника у кровных родственниц. То есть мамы, тетки, бабушки, прабабушки и так далее. У кровных родственниц. У родственников женского пола.
Е. БУНТМАН: А если речь идет… Я поясню, если речь идет например о бабушке по отцовской линии?
Д. ЗАРИДЗЕ: А, ну я… Понимаете, одна бабушка по отцовской линии ничего не решает. Я сказал уже, что должно быть больше двух заболевших родственников. Потому, что один случай – это ничего не решает. Ну и чем больше заболевших родственниц, тем конечно вероятность того, что конкретная женщина (неразборчиво), или унаследовала этот ген, тем эта вероятность выше.

http://echo.msk.ru/programs/razvorot/1073248-echo/