Ждать пробуждения пришлось достаточно долго. Александра не приходила в себя еще несколько дней. Одно радовало: ее щеки слегка порозовели и синие тени, пролегшие вокруг глаз и в уголках ее когда-то красивого, ярко-красного, а теперь совершенно бледного рта, посветлели. Это несколько успокаивало Наташу, которая буквально не отходила от постели подруги. Ее медицинское образование оказалось теперь как нельзя более кстати. Ей разрешили быть рядом в палате интенсивной терапии и ухаживать за подругой после. Родителям не позволили частые посещения, и они с нетерпением ждали звонков от Наташи каждый вечер.

Новостей ждали все, кто знал Алекс более или менее. Ждали преподаватели на кафедре и студенты, ждали соседи и просто хорошие знакомые, похоже, ждали даже белки, которых она часто кормила с руки на прогулках в скверике, когда ей нужно было собраться с мыслями или просто отрешиться от всего. Затаив дыхание ждал весь мир.

Но никто не ждал так, как Анатоль. Наташа часто видела его фигуру из окна палаты и только горестно качала головой, перехватывая его взгляд, устремленный в ее сторону, или наблюдая, как он медленно ходит кругами, понурив голову. Влюбленный мужчина был там практически все время. Казалось, он никогда не спит. Наташа только удивлялась его настойчивости. В принципе, он мог бы спокойно оставаться дома и справляться о здоровье Александры по телефону. Но мужская фигура постоянно маячила у больничной ограды. Входить на территорию госпиталя ему запретили, пока не закончилось следствие. И даже если Наташа его не видела, то была просто уверена, что он рядом, однако, встреч с ним избегала.

Вся эта история была полна странностей и тайн. В деле о нападении на Алекс он фигурировал как подозреваемый номер один. В конце концов, это ведь его нашли рядом с истерзанным телом Александры перемазанного в ее крови, с обезумевшим взглядом. Первые часы он не мог сказать ни одного внятного слова. Сотрудникам правоохранительных органов стоило огромного труда забрать Алекс из его рук. Анатоль просто отказывался отпускать девушку из своих объятий. Его арестовали, но на следующий день отпустили. Доказать его вину не могли, потому что не нашли орудия нападения. С того момента, как его отпустили из милиции, мужчина не уходил от больницы.

Как всегда, в этот день Анатоль так же топтался под окнами в ожидании хоть каких-нибудь новостей. Неизвестность изводила его. За все то время, что Алекс была без сознания, он страшно исхудал, осунулся и зарос. Его верный серебристый мерседес стал на это время его домом. На работе декана практически не видели. Кажется, не осталось человека, который не догадался бы об истинных чувствах солидного профессора. Ужас и почтение перед всесильным шефом во многих сердцах сменились сочувствием или даже жалостью. Конечно, кафедральные дамы сплетничали и строили предположения, но происшествие настолько поразило всех, что никто не решался шутить на эту тему. Благодаря усердию Марины Витальевны, которая умело маскировала отсутствие декана, защищая подходы к его кабинету, и мило чирикала, отвечая на телефонные звонки, выдумывая все новые и новые предлоги и причины, помогая студентам, преподавателям и посетителям решать буквально все возникающие проблемы,  жизнь на факультете тихо текла дальше. Именно тихо. Говорить никому особо не хотелось.

Однако, все эти подробности Анатоля мало интересовали. Он с нетерпением ждал новостей. И как всегда, в назначенный час он стоял у ворот больницы, ожидая появления врача. Силуэт Розенбаума он увидел не сразу. В последние дни темнело очень быстро. Вечерний холод заползал под плащ, заставляя сердце сжиматься в зябкий кулак, но Анатоль словно не замечал этого. Его глаза пытливо всматривались в каждого, кто выходил из ворот больницы. А легкую, бодрую походку друга профессор узнал сразу и бросился пожилому мужчине навстречу.

- Ну, как? Есть новости? Как у нее дела? - нетерпеливо засыпал он вопросами Розенбаума.
- Может быть, пожелаешь мне доброго вечера? - с легкой улыбкой ответил тот.

- Не томи! - изнывая от ожидания потребовал Анатоль, - Выкладывай все новости. И не забудь подробностей, пожалуйста! Меня эта информационная блокада доконает!

- Сам виноват, - урезонил его Розенбаум, - Надо было слушаться меня. Тогда бы не было этих проблем.

- Оставь эти упреки и нравоучения, пожалуйста. Бесполезно. Ты знаешь, что я не отступаю от своих решений. У меня такие принципы.

- А в этом у тебя все принципы? - доктор испытующе посмотрел на Анатоля, - Если бы я знал, что ты так мало чему научишься! И кажется, ты глупеешь от этой твоей страсти прямо на глазах.

- При чем тут страсть? - что-то переломилось в его тоне, - Ты же видишь, я ее не тронул. Если бы ты знал, чего мне это стоило!

- Ах, извините, - немного ернически выдохнул Розенбаум, - Я же забыл. Речь идет о любви. Еще не хватало, чтобы ты к ней прикоснулся! Ты прекрасно знаешь, чем это чревато.

- Я же не отступаюсь!
- Я вижу.
- Ну, говори же! Как она! - взмолился Анатоль.

Доктор снял очки и стал протирать стекла. Казалось, это длилось целую вечность. Розенбаум медленно тер свои очки и молчал. Наконец, Анатоль не выдержал:

- Ты издеваешься, да?

- Я думаю, как лучше сказать, - возразил пожилой врач, - Александра борется. Каждый день и каждое мгновение она борется за свою жизнь. Последнее происшествие отняло у нее много сил. Я не рассчитывал на такую ее реакцию. Поэтому не могу себе простить этого опоздания на пару минут. Видимо, она не забыла моих слов, что слышала тогда в твоем доме.

- Не говори глупостей. Великодушнее человека, чем Алекс, я не встретил за всю свою жизнь, - тихо произнес Анатоль, - Она прощает все. Даже предательство. А по поводу твоих слов... Она сама с тобой согласилась. Мне пришлось применить все свое красноречие, чтобы успокоить ее. Правда, нашего разговора полностью она не слышала, но...

- Не важно, - Розенбаум снова водрузил очки на свой нос и устало махнул рукой.
- Она справится? Она выздоровеет? - продолжал пытать друга Анатоль.

- Ты знаешь, иногда мне кажется, что она двужильная. Каждого из нас Создатель наградил неимоверной жизненной силой. Науке давно известно, что самый большой запас жизненной силы дан новорожденным. Они преодолевают такие нагрузки на организм, что нам, взрослым и не снилось! С возрастом эти защитные жизненные силы, конечно, иссякают. Человеческие органы изнашиваются, теряют энергию... Но с этой девочкой все совсем по-другому. Кажется, к ней жизненная энергия только притекает. При таких ранениях, когда серьезно повреждено легкое, едва не пострадала почка... Неизвестно, какой ангел-хранитель отвел удар на миллиметры от сердца. Такие кровопотери! По всем моим прогнозам, она не должна была прожить и недели. Но она живет! И похоже, довольно уверенно возвращается обратно.

- Она опять пришла в себя? - с надеждой схватил Анатоль профессора за руки, - Она открывала глаза? Сказала что-нибудь?

- Нет. Но температура упала, девочка дышит лучше, глубже, спокойнее. И кожные покровы тоже изменяют цвет в лучшую сторону. Так что, вполне может быть, что она вскоре придет в себя. Во всяком случае, я этого ожидаю.

- Можно мне хоть одним глазком на нее посмотреть? - мужчина с мольбой искал взгляд Розенбаума.

- Даже не проси. Вспомни, чего это мне стоило в прошлый раз! - наотрез отказался тот, высвобождая свои руки из ледяных пальцев влюбленного безумца, - К тому же, Наталья Николаевна практически не оставляет ее одну. Она даже все перевязки делает сама и зорко следит за тем, какие лекарства получает больная. Так что, у тебя нет ни одного шанса.

- Боже мой, - кусая губы вздохнул Анатоль, - Я не могу ее видеть, ничего не знаю. Ее родители не хотят со мной говорить. Даже по телефону. Все меня подозревают. Но самое ужасное - я не могу помочь ей. Ничем. Это невыносимо. Я бы отдал ей свое сердце, если необходимо!

- Ну, это ты уж лишку хватил. В твоем сердце необходимости нет. А вот тебе пересадить мозги не помешало бы. И если бы наука уже так далеко шагнула, я бы тебя и спрашивать не стал. Молча все сам сделал бы, - усмехнулся старый доктор, - Ты посмотри, на кого ты стал похож! Бомж – другого слова я не подберу.

Мужчина только махнул рукой, поеживаясь от холода.

- Послушайся моего совета. Поезжай домой, помойся и приведи себя в человеческий вид. С твоей Александрой все в порядке. Кризис миновал. С ней все будет хорошо. Твое присутствие под окнами больницы больше не требуется. Тут хорошая охрана, - он оглянулся на здание госпиталя, пристально всматриваясь в окна, потом тяжело опустил руку на плечо Анатоля, - Они за всем присмотрят. А ты отправляйся спать. От тебя толку вообще никакого! Только беспокойство одно.

Анатоль с тоской посмотрел на окно палаты, в которой была его любимая, и увидел в светлом проеме темный силуэт. Женщина стояла, обняв свои плечи и смотрела в ночь. Наташа изменилась. Из восторженной щебетуньи она превратилась не просто в серьезную молодую женщину, а в серьезную противницу. Анатоль вздохнул и согласно кивнул головой.

- Ну, вот и прекрасно, - обрадованно потер руки Розенбаум, - А заодно отвезешь меня домой.

- Пойдем, - с готовностью отозвался Анатоль, - Конечно, отвезу. Ты во многом прав. Я совершенно потерял голову. Но ты уверен, что все будет в порядке?

- Уверен, - успокоил его доктор, - Я знаю, что говорю.

Наташа взглядом проводила мужчин, насколько позволял свет фонарей. Вот зажглись фары автомобиля, свет медленно тронулся в путь. Уезжают. Мерседес развернулся на парковочной площадке и выехал на дорогу. Девушка вздохнула. Как все это подозрительно. Скорее бы Алекс пришла в себя и рассказала, что же произошло!

Она посмотрела на подругу и улыбнулась. Похоже, все налаживается.

- Наталья Николаевна, Вас к телефону, - неожиданный шепот отвлек девушку от мыслей.
Молоденькая медсестра улыбалась ей, слегка приоткрыв дверь и просунув кругленькое личико в образовавшуюся щель.

- Иду, - кивнула Наташа, и поспешила за тоненькой, как тростинка, девочкой.

Телефонная трубка лежала рядом с аппаратом на письменном столе главной медсестры. Натали взяла ее, а маленькая медсестра присела на краешек стула и продолжила переписывать какие-то данные в медицинские карты больных, всем своим видом показывая, что она не слушает. Но на самом деле вся превратилась в слух.

- Да? - произнесла Наташа напряженно, - Ах, здравствуйте, - ее лицо озарила улыбка, - Да... Все хорошо. Да... Нет, я думаю, ей стало лучше. Правда... Ну, что Вы. Нет, все в порядке... Да, я обещаю. Я Вам сразу же сообщу, когда она придет в себя, мы же договорились! - мягко сказала она, накручивая телефонный провод на палец, - Сейчас? - тут Наташа обернулась, чтобы посмотреть на часы, висящие над входной дверью, и задумалась, - Да, могу, - согласилась она спустя минуту, - Хорошо. Договорились. До свидания, - улыбнулась она.

Положив трубку, она обратилась к медсестре:

- Оленька, я отлучусь на пару часов. Пожалуйста, заглядывайте к Александре Вениаминовне, хорошо? Я постараюсь поскорее вернуться.

Девушка оторвалась от своих записей и улыбнулась:

- Конечно, Наталья Николаевна! Вы же знаете, мы все сделаем. А кто это звонил? - поинтересовалась девушка робко, - Вы прямо сияете!

- Я сияю? Ничего подобного! - смущенно возразила она, - Это следователь. Он справлялся о здоровье Александры Вениаминовны. Сыщики ведь только и ждут, чтобы она пришла в себя, чтобы рассказала, что случилось, кто на нее напал.

- А-а, - понимающе кивнула медсестра, хитро улыбаясь, - А я подумала, что это за приятный мужской голос...

- Ну, да, - Наташа смущенно расправляла упрямый телефонный шнур на столе, - наверное, приятный.

- И сам он очень приятный молодой человек.

- Ну, не важно, молодой или старый, - Наташа изобразила неприступность, - Главное, чтобы работу свою делал основательно. Ведь до сих пор никаких результатов нет. А возятся как долго! - тяжело вздохнула она.

- Не расстраивайтесь, Наталья Николаевна, - медсестра погладила ее по руке, - Все скоро прояснится. И встанет на свои места. Вот увидите.

- Ну, хорошо. Все. Я убегаю. А вы тут ведите себя хорошо, - пошутила она.
- Счастливо Вам, - улыбаясь прощебетала девушка, - Приятного вечера!
- И вам не скучать! - донесся веселый голос из-за двери.

Оленька оперлась подбородком на кулачки и мечтательно вздохнула. Ей очень нравился следователь. В принципе, он нравился всему отделению. Очень обходительный, улыбчивый и симпатичный молодой человек очаровал весь медперсонал, включая старенькую нянечку, которая звала его внучком и даже разок побаловала ватрушками. Практически каждый день он навещал Алекс в надежде, что она сегодня все же откроет глаза. Но она все не приходила в себя. Что бы там ни было, все давно заметили, что молодой следователь так часто навещал госпиталь не только по долгу службы. Он питал особую слабость к Наташе. Парень не спускал с нее восхищенных глаз и ловил каждое оброненное слово.

Наташа это тоже заметила. И внимание молодого человека ей, конечно, импонировало. Она была рада, что увидит его сегодня. Но признаваться себе в этом даже не собиралась. Чисто деловое свидание. Ну, или почти.