«Дарррмоед! Что за моду взял – ноги об меня вытирать!» Толик с трудом отпихнул здоровенного пса-кавказца по имени Бакс. А тот весь извертелся от радости – ну как же, хозяин приласкал! Такое редко бывает. Толик рявкнул: «На место!» Бакс был умным псом, разбирался в интонациях хозяйского голоса и сразу понял, что сейчас в случае непослушания можно и хорошего пинка заработать. Поэтому благоразумно убрался в свою будку.
Толик сел на скамейку и, жмурясь под утренним солнышком, стал прикидывать – с чего начать воскресный день. Особо важных и больших дел не было, но мелочевки всякой уже поднакопилось. Игорь – бродяга, который жил и работал у Толика – с его же разрешения калымил – штукатурил гараж на соседней улице у ингуша Руслана. Теперь Толик жалел, что отпустил Игоря – жена Светка уже плешь переела: «Раз ты такой добрый – сам все делай!»
Если честно сказать – присутствие Игоря действительно разбаловало Толика. То, что огород полит и прополот, поросята накормлены и у них убрано, двор чисто подметен – все это уже воспринималось, как должное. Замена розетки или выключателя, всякий ремонт – от табуретки до утюга – и даже хозяйской обуви – всем этим занимался Игорь. Поэтому Толик прощал ему и загулы, и то, что он вполне был способен по пьянке что-нибудь спереть и пропить. (Ну, конечно, не то, чтобы совсем прощал. Морду набить – это само собой. Но – не выгонял.)
Завизжали петли железной калитки. (Вот тоже – давно уже смазать надо.) Легок на помине – во двор вошел Игорь. Видок у него был… живописный. Свежие синяки под обоими глазами; вся одежда заляпана засохшим раствором. Толик похлопал в ладоши: «Самолет летел, колеса терлися. Мы не ждали вас, а вы приперлися! Ну, не человек, а вылитый бамбуковый медведь. Чего на этот раз, Игорь Петрович, изволили спереть, что вам такой макияж навели?» Игорь мрачно посмотрел на смеющегося Толика: «Полмешка цемента пропало, а свалили на меня.» Толик кивнул: «Ну, ясное дело. Руслан сам цемент пропил, а чтоб жена не ругалась – тебя отдубасил. Ладно. Действительно – что бог ни делает – оно все к лучшему. Сейчас большой бак завалим на бок. Надо всю ржавчину ободрать и по новой покрасить.» Игорь переступил с ноги на ногу и нерешительно начал: «Толь… это… я…» Толик развел руки в стороны: «Ваша драма нам понятна. Денежки тю-тю, а головушка - бо-бо. Иди-ка ты, божий одуванчик, в душ. И переоденься. А то, как Доцент из цементовоза. А говорил – порожняком пойдет.» И Толик хохотнул.
Пока Игорь более-менее приводил себя в порядок, Толик принес в летнюю кухню (где жил Игорь) бутылку разведенного спирта и тарелку с салом, помидорами и хлебом.
Игорь зашел в летник, держа в руках какой-то пузырек и клок ваты. Оказывется, Светка уже успела посочувствовать и дала ему свинцовую примочку. Толик покрутил головой: «Гарик! Ну почему тебя бабы так любят, а?» А Игорь молча смотрел на бутылку. Толик махнул рукой: «Да наливай, че ты на нее смотришь!» Игорь слегка вздрагивающей рукой взял бутылку, открыл и налил два стограммовых граненых стаканчика. Подождал, пока Толик, приподняв стопарь, врастяжку вытянул его содержимое и – одним движением выплеснул в рот свой стаканчик. Замер – и секунд десять не двигался, зажмурив глаза. Потом его всего – от головы до пят – медленно передернуло. Он шумно и длинно выдохнул воздух. Толик только головой покачал: «Тебя бы в кино снять. О вреде пьянства. Глянешь, как тебя корежит – у самого желание пропадает.»
А дальше… все пошло по обычному воскресному сценарию. Они завалили двухкубовую емкость на бок. Пока Игорь собирал инструмент, Толик принес еще одну бутылку.
Игорь потихонечку обдирал ржавчину, а Толик сидел рядом на чурбаке – и они беседовали. Время от времени Толик призывно махал рукой. Игорь бросал скребок, и они беседовали. Время от времени Толик призывно махал рукой. Игорь бросал скребок , и они заходили в летнюю кухню, где выпивали по стаканчику, заедали салом и опять занимали свои места – Игорь в баке, а Толик – на чурбаке.
После очередного захода Игорь присел около бака, закурил и вдруг сменил тему – до этого они говорили о рыбалке. «Толь, в следующее воскресенье отпустишь меня с утра часа на два, на три?»
Толик нахмурился: «А чего это ты спрашиваться начал, как пацан? Ты ведь постарше меня! Ты чего здесь – на цепи сидишь? Тебя что здесь – заставляют работать?!» У Толика это бывало. На определенной стадии у него просыпалось чувство справедливости. И принимало кристаллическую форму. «Ты, Игорь, такой же человек, как и я! А может… ик!.. тьфу ты!.. а может, и лучше! Совершенно свободный, ты понял? И ваще… Завязывай с этой железякой! Держи… на вот, четыре сотни, два пузыря возьмешь, и сигарет себе. Светка больше не дает, орет, что спирт только на компрессы остался. Ну и хрен с ней… Все, выходной сегодня! В воскресенье грех работать.»
…После добавления еще двух стаканчиков Толик закрыл глаза, надул щеки и сделал выдох: «Все. Я – в люлю… А ты… а ты вали, куда хочешь. Знать тебя не желаю… и звать тебя… никем…» Аккуратно переставляя ноги, Толик удалился. А Игорь убрал все со стола в холодильник – сгоревший, он был вместо шкафа. Посидел, покурил и пошел продолжать обдираловку ржавчины на баке.
Толик появился на дворе к вечеру. К этому времени Игорь не только ободрал бак, но и покрасил его. И даже, с помощью толстого бруса, поставил его на место.
Толик тупо посмотрел на бак, потом на Игоря. «Гарик… У нас чего-нибудь осталось?» Тот кивнул: «Полбутылки стоит.» Толик дернул подбородком: «Странно. Где-то медведь сдох. Ты на ногах, бак покрашен – и, что самое удивительное – водка есть. Наливай!» (Честно сказать – оставалась-то целая бутылка. Но Игорь заблаговременно отлил из нее половину в другой пузырь и спрятал. На утро.)
Толик похмелился и, видимо, на старые дрожжи опять впал в благорастворение: «Гарик! А ведь я же тебе сказал – завязывать с работой? А ты не послушался. Не, оно, конечно, хорошо – кто бы чего против говорил. Бак стоит на месте, покрашенный. Это хорошо…А кудай-то ты собрался в воскресенье, если это, конечно, не коммерческая тайна? Даже вон за неделю начал отпрашиваться?» Игорь пояснил: «Жена Руслана ходит в церковь на Тургенева. Меня с собой позвала.» У Толика сам по себе открылся рот: «Тык… тык там же баптисты! Жена Руслана? Туда ходит? И он знает? Да не может быть!» «Знает Руслан. Он мне сам говорил – как она начала туда ходить – дома скандалы прекратились. Я, говорит, делаю, что хочу – она все воспринимает спокойно. Руслан говорит – стала, как настоящая кавказская жена. А что вера другая – так она никогда мусульманкой и не была. Вечно все по своему вертела.» Толик откинулся на спинку стула: «Та-ак. И ты, значит, тоже… в сектанты собрался? Тебе-то… тьфу!.. тебе-то, Игорь, оно зачем? Если тебе… эта самая в голову бросилась – шел бы вон… в нормальную церковь. Ты же русский! Или ты не русский? Налей-ка!» Игорь аккуратно разлил остатки водки по стаканчикам. «Русский-то я – русский. Только из православной – нормальной, как ты говоришь, - церкви меня бабки в черном чуть не на пинках проводили. Вид мой им не понравился. А в этой церкви, говорят,на вид не смотрят. Да и я-то чего хочу? Посмотреть, что там и как. Мне Маринка все время твердит, что там такие, как я, приходили, за ум брались – и поднимались опять. Людьми становились.»
Толик широко, как крокодил, зевнул: «Уа-хо-хы… Ну-ну. Давай. Если ты, глядя на этих баптистов, тоже, как все они – ты, кстати, в курсе? Что они не пьют – не курят? Грех, так сказать. Так вот. Если ты тоже со всем этим завяжешь, я сам тогда… в сектанты запишусь. Век свободы… не вида-а-ать…» Он опять зевнул:»А пошел я спать.»
****************
В среду Игорь с утра ушел к Толиковой тетке – бабе Клаве – делать парники. А сам Толик залез под капот своего «БМВ» и потихоньку там ковырялся. Громыхнула железная калитка и забрехал Бакс. Толик поднял голову и увидел Руслана – того самого, у которого Игорь штукатурил гараж. Толик загнал Бакса в будку и закрыл дверку на крючок. «Здорово, Толик.» «Здорово-здорово.» Они пожали друг другу руки и сели на скамейку у летника. Большой пакет, который был у него в руках, Руслан поставил к стене. «Толь, а где твой бичуган?» Толик ухмыльнулся: «А че – ты его добивать пришел? Не надо. Он мне еще пригодится.» Руслан взмахнул руками: «Какое там! Во я попал, Толя! Понимаешь, зря я его, оказывается, долбил в воскресенье!» Толик хмыкнул: «Что, совесть замучила?» Руслан отмахнулся: «Какая там совесть-мовесть! Оказывается, я Сереге, соседу разрешил взять эти полмешка цемента. Я звонка из Грозного ждал, очень важный эвонок, а Серега ходил за мной хвостом, ныл чего-то, ныл – я и не помню толком ничего. Оказывается, он у меня эти полмешка взаймы просил. И я – разрешил взять. А он этот цемент просто через штакетник к себе перекинул, и ушел с пустыми руками. Никто ничего и не видел. А раз что-то пропало, а на дворе – бичара, значит, он. Больше некому. Вот я ему и настучал. Да еще чуть в корыте с раствором не утопил. А вчера Серега заходит и говорит: «Вон, я обратно перекинул полмешка. Купил я себе цемент.» Я говорю: «Че за цемент?» Здра-а-асте! Потом думаю – ладно. Плюхой больше этому бомжу, плюхой меньше. Ему не привыкать. Так ты представляешь, кто за бичевского адвоката выступил? Маринка моя! Как начала пилить! И грех это, и Бог меня накажет, и … Я ее и так, и эдак, уже и кулаком попробовал – она свое гнет. К своему – кто там у них – и Аллаха приплела! Извиниться, говорит, надо. Представляешь?! Это чтобы я у бича прощения просил!» Толик потянулся: «Ну, Руслан, если бы Игорь был натуральный бич – я бы его столько времени дома у себя не держал.» Руслан замялся: «Ну, конечно… Которые на теплотрассе живут – твой-то поприличнее. Да тут, Толик, еще… пошел к мулле – чтоб объяснил Маринке, что почем- а он… Прикинь! И он туда же! Извиниться надо. И порядок в доме навести. Как вцепился в меня, что жена в чужую церковь ходит – я сто раз проклял, что вообще к нему приперся! Трам-тарарам! В общем, Толик! Я тебя прошу. Вот, отдай ему. Тут в пакете джинсовый костюм мой – он же фигурой примерно как я. Кроссовки. Еще какие-то тряпки богомолка моя сунула. И литровый пузырь водяры. Это уж ты сам смотри – давать, не давать. Мое дело – принести. И все! Скажи – мы с ним в расчете!» Толик развеселился: «Руслан! А ты сам – еще не собрался в сектанты?» Руслан вскочил: «Анатолий! Не по-мужски ты делаешь! Зачем смеешься?» Толик тоже встал и примирительно похлопал Руслана по плечу: «Я не смеюсь. Просто Игоря твоя Маринка уболтала – тоже в церковь собрался. Вот я и думаю – может, и нам с тобой…» Руслан молча сунул ему руку, прощаясь, и быстрыми шагами удалился. Опять громыхнула калитка.
Толик убрал пакет в летнюю кухню и выпустил пса. Взяв его обеими руками за обрезанные уши, сказал: «Ты понял, Баксище? Надо теперь семь раз подумать, прежде чем кого-то по башке стукнуть. А то – не хуже Руслана – будешь ходить извиняться и моральные убытки возмещать. Хорошо еще, что мы с тобой неверующие. Да, Бакс?» А пес блаженно жмурился и по нему было видно, что он полностью согласен с хозяином.