Собрались мы как-то в очередную поездку. Взрослые люди, и армию уже отслужили, и даже двое из нас жениться ухитрились – а все детство в этой самой играло. Юные туристы, едрена шишка! Раз в год, правдами и неправдами подгоняя отпуска в одну кучку, собирались мы и ехали куда-нибудь туда, где раньше не бывали. Зачем? А просто так. Посмотреть, как там и что.
На этот раз совещание прошло быстро. Выяснили, что на всех наших южных советских морях мы бывали, кроме Каспийского. Едем? Едем! Ну и поехали. А потом… а потом как всегда. В поезде «Москва – Душанбе» у меня увели сумку и с вещами и с документами. В те времена я не помню ни ОДНОГО случая, чтобы у меня проверили документы. Хотя мотался по Союзу постоянно и трезвенником не был. Но при всем при этом был я личностью законопослушной, поэтому от большого ума распрощался с приятелями и слез с поезда в Актюбинске. На вокзале обратился к милиции нашей доблестной и все объяснил. Рассказы мои записали, а мне сказали – все проверим, и если потвердятся твои… показания - выдадим новый паспорт. А пока – месячишко у нас посидишь. До выяснения. Так я впервые столнулся с таким заведением, как приемник – распределитель.
Впоследствии я узнал, что в таких конторах постоянно практиковалась сдача бродяг в аренду. Либо на день, либо… насовсем. От цены зависело. А вот тогдашний начальник приемника в Актюбинске сделал проще. Он договорился с кондитерской фабрикой и бродяги колотили ящики под конфеты. За это они получали по вечерам тарелку каши и пачку самых дешевых сигарет. Раз в неделю приезжала машина с тарной дощечкой, которая после разгрузки забирала готовую продукцию. Два бродяги, по мнению начальства не склонные к побегу, ехали на фабрику в качестве грузчиков. Однажды мне довелось в этой роли выступить.
Пока мой напарник занимался разгрузкой - погрузкой, я в соответствии с полученными инструкциями бегал по цехам с двумя наволочками, которые быстро наполнялись всякой… кондитеркой – конфетами всех сортов, мармеладом, ломаным шоколадом… А потом я заблудился и попал в подвал с длинными стеллажами, на которых стояло множество здоровенных разноцветных стеклянных бутылей. Какой – то древний дед вылез из-за стола, за которым сидел, и, ничего не спрашивая, налил мне один за другим два стакана кондитерской «композиции». Убийственная жидкость градусов семьдесят крепостью и очень вонюче – ароматная.
Очнулся я уже в кутузке на нарах. Под глазом был свежий синяк – сувенир от дежурного по приемнику - распределителю. А на словах он мне велел передать – «пусть радуется, что здесь срока не добавляют. А то бы он у меня отсюда вышел вместе со мной. Я – на пенсию, а он – на свободу!»