Civitas тоже нельзя рассматривать как лобби. Его можно называть общественной ассоциацией, но точно не лобби. У него нет влияния на принимающие решения властные круги. Никто из его представителей не знает ни одного депутата. То же самое касается и семейных католических ассоциаций, их никак нельзя назвать лобби. Это семейное объединение, которое занимается вопросами семьи. У них есть способы воздействия на ведомства и давно сформированная, четкая структура. Тем не менее, в вопросе однополых браков они не пользуются особым влиянием. Так, например, они сыграли заметную роль в движении за свободную школу в 1984 году, но сейчас они лишь следуют за течением, не являются его организаторами и не определяют его направление. Церковь обладает влиянием, но только на уровне приходов, а не в государственном масштабе.
Сторонники однополых браков в свою очередь действуют в рамках настоящего лобби. У них есть доступ к СМИ, они проводят кампании в школах, устраивают акции в парламенте. Лобби — проявление воли определенных групп людей и предприятий, задача которых — повлиять на принятие национальных политических решений.
— Каково реальное влияние этих лобби?
Ив Дере: Эффективное лобби работает одновременно над текстами законопроектов, юридическими аспектами вопроса и информационным окружением. В том, что касается противников однополых браков, они также провели встречи с детскими психиатрами, интеллектуалами, психологами, учеными, которые поделились своим мнением по данной проблеме. Лобби не может опираться на одних лишь активистов. Если говорить о противниках, мне кажется, что эти силы существовали во Французском обществе еще очень давно. Я думаю, что у нас уже давно появился ряд ассоциаций, которые осознавали важность этих вопросов и готовились действовать. И Фрижид Баржо удалось объединить все эти движения на одной платформе ценностей. Добавьте к этому общую атмосферу недовольства в обществе и получите более миллиона активистов на улицах. Получить такой результат позволила целая совокупность параметров. Но ассоциации пытаются придать структуру этому движению. Будь то противники или сторонники однополых браков.
Мне кажется, что еще до возникновения политической воли, существовали определенные действия на уровне лобби и некоторых ассоциативных структур, которые продвигали вопрос как в юридическом, так и информационном плане. Чтобы вывести все на политический уровень, потребовалась предварительная работа. Не бывает так, что Франсуа Олланд встал однажды утром и сказал себе: «Нужно принять закон об однополых браках». Речь идет о целом движении, которое зародилось примерно 30 лет назад, когда гомосексуальность перестала считаться чем-то предосудительным.— Откуда берется финансирование таких лобби?
Ив Дере: Во Франции существует очень влиятельное гей-сообщество. У нас есть журналы и газеты, а также целый спектр ассоциаций. Кроме того, имеются движения, в которые входят множество видных лидеров. Вся эта сеть ведет активную работу с политическими партиями, предприятиями и компаниями для продвижения своих требований и финансирования позиций. Безусловно, есть люди, которые дают на все это деньги. К их числу относится и Пьер Берже (Pierre Bergé). Хотя он говорит, что не относится к гей-сообществу и действует исключительно как меценат.
Рене Президан: У Alliance Vita есть свои спонсоры, к которым тот регулярно обращается за помощью. Кроме того, с финансированием могут помочь и крупные бизнесмены. Пьер Берже — это один из главных казначеев гей-движения. У сторонников однополых браков все очень тесно завязано на политику. Они образуют своего рода подгруппы внутри политических партий. О противниках этого сказать нельзя. Масонские ложи тоже сыграли заметную роль в продвижении этого вопроса. «Великий восток Франции» открыто называет своей целью утверждение однополых браков в стране. Он поднял целый ряд общественных вопросов, к которым относятся однополые браки, усыновление, эвтаназия и т.д. А эта организация была создана как раз для того, чтобы оказывать влияние.
Противники однополых браков организованы гораздо хуже. Они работают через электронную почту, сообщения и т.д. На это требуется меньше финансирования. Поэтому акции возникают повсеместно и без четкой организации.
— Ведется ли у нас война лобби по этому вопросу?
Ив Дере: Мне так не кажется. Я думаю, что сегодня все зашло гораздо дальше войны лобби. Во Французском обществе возник раскол по этой проблеме. Споры и конфликты возникают даже внутри одной семьи, между родителями и детьми. В обществе идут бурные споры, которые становятся только острее. Это скорее конфликт идей, чем война лобби. Этот вопрос касается сущности людей, их веры, убеждений. У каждого человека есть свое мнение по этому поводу. Не обязательно 20 лет ходить по разным политическим акциям, чтобы высказаться по данной проблеме. Это затронуло все французское общество, все религии, все политические партии. Лобби играют лишь роль передаточного звена.
Рене Президан: Сейчас действительно ведется война между организованным лобби с одной стороны и массовым, но стихийным народным движением с другой стороны. Отсюда и удивление сторонников однополых браков, которые явно не ожидали настолько яростного сопротивления. Дело в том, что они разрушили все препятствия и провели большую подготовительную работу: большинство граждан были согласны, а вопрос начал звучать даже в национальном образовании. Однако это давнее движение с прекрасной координацией нос к носу столкнулось с сильнейшим народным движением. Это вызвало у них безграничное удивление: стихийные народные выступления, которые потрясли гражданское общество. Католики взбудоражены и это влечет за собой нынешние конфронтации.