Театр манил таинством игры. Все вокруг дышало мистикой и преддверием чего-то грандиозного. Загадочно мерцали золотые вензеля на девственно-белом. Таинственно молчал бархат кресел в ожидании гостей, и занавес достойно хранил первую театральную паузу. 

Они прибыли как раз вовремя. Винно-красные бархатные кресла в отдельной ложе мягко вздохнули, принимая их в свои объятия, в последнее мгновение перед тем, как были погашены огни в зале. Нежные женские руки легли на бархатный борт балкона, мужские – на мягкие подлокотники дамских кресел, едва касаясь парчи и шелка элегантных платьев. Занавес бесшумно колыхнулся и мягко подался, словно ветер пронесся по сцене, освещая разноцветными огнями место действа.

Музыка кошачьей походкой прошлась по карнизу и рухнула волной в зал. От этого замерло дыхание, чаще забились сердца, распахнулись в ожидании восторга глаза, приоткрылись нетерпеливо губы.

Алекс всем телом подалась вперед, чтобы лучше видеть все, что происходит там, на сцене.

...А на сцене царила Кармен. Но эта Кармен была вовсе не зрелой цыганкой, своевольной и свободной в своем выборе. Нет. Эта Кармен была совсем еще юной девочкой лет семнадцати, открытой, наивной, податливой и трепетно-нежной. Перед глазами зрителей развернулась история первой влюбленности со всей безудержностью чувств и первой страстью, оставляющей на губах солено-медный привкус первого настоящего поцелуя. Жар первых прикосновений и волна эмоций, запрещающая любое движение разума. А следом за первой влюбленностью обрушилась первая любовь. И как водится, эта любовь вторглась в судьбы без предупреждения. Ей было совершенно все равно, какие обязательства она рушит, какую мораль презирает, какие законы преступает. В сущности, это был один оголенный нерв, открытое на обозрение всем, истекающее нежностью сердце, сводящее с ума и мужчин, и женщин.

Антракт бесстыдно осветил мокрое от слез лицо Алекс.

- Ну, что ты, солнышко? Это же всего лишь театр!

Ответить она не смогла. Только благодарно кивнула, принимая тонкий белый платок из рук Анатоля.

- Выйдем в холл?

- Я никогда не видела еще такой экспрессии в балете! - возбужденно делилась впечатлениями Наташка, - Просто поражена, как можно одним жестом выразить столько чувств!

- Ну, не зря же эта труппа выиграла столько наград на всевозможных конкурсах! - живо отозвался Анатоль, поддерживая Алекс под руку, - Корифеи классического балета, конечно, фыркают. Но как без этого? На всякое новшество найдется достаточно критиканов. Но ребята молодцы.

- Ты уже видел что-то в их исполнении?

- Да. Кажется, спектакль назывался «Симфония любви». Но эта постановка намного сильнее.

В холле царило оживление. Дамы прогуливались в сопровождении своих кавалеров, ступая по мраморным, почти зеркально отполированным полам, жеманно раскланивались друг с другом знакомые. Внизу у буфета делились впечатлениями молодые люди. По всей видимости, студенты. Они отчаянно жестикулировали и громко смеялись.

Алекс идти вниз не захотела. Ей доставляло огромное удовольствие просто стоять, слегка облокотившись на балюстраду, и наблюдать за людьми внизу.

Внезапно совсем рядом раздался знакомый баритон.

- А, господа, добрый вечер! Я вижу, Вы тоже любите театр! И как всегда, неразлучны?

- Добрый вечер, доктор, - с вежливой улыбкой отозвался Анатоль, отвечая рукопожатием на протянутую руку.

- Как Вы себя чувствуете, Александра Вениаминовна? - осведомился доктор Розенбаум.

- Спасибо, хорошо, - улыбнулась она, зябко натягивая палантин на плечи.

- А, да, я вижу, - понимающе улыбнулся он в ответ, - Все протекает без осложнений? Что Вы скажете, коллега? - обернулся он в сторону Наташи, - Каков Ваш вердикт?

- Не вызывает никаких беспокойств, - кратко ответила девушка и кивнула в знак приветствия Розенбауму.

- Я слышал, Вы теперь на кафедре? Весьма рад. Весьма рад, - лукаво покосился оживленный старик на Сергея, - Поздравляю, молодой человек. Надеюсь, Вы составите достойную партию.

- И я надеюсь, - отозвался тот, - Спасибо.

Наташка удивленно вскинула брови:

- Откуда же Вы знаете о моем назначении?

- Как не знать, уважаемая Наталья Николаевна? - слегка поклонился Розенбаум, - Как не знать? Я ведь на этой кафедре почти всю свою жизнь провел! Но позвольте откланяться, господа, - он внимательно посмотрел на Алекс, потом перевел взгляд на Анатоля, - Мне пора. Меня ждут мои спутники. Антракт заканчивается, - с каким-то особым ударением произнес он, - Желаю Вам приятного вечера.

- И Вам тоже, - улыбнулась Алекс, - Спектакль просто великолепен. И... не держите на меня зла. Вы были правы. Я была очень больна тогда.

- Что Вы! Какие могут быть обиды, дражайшая Александра Вениаминовна! Я себе и представить не могу, кто бы мог долго сердиться на Вас! Ваше очарование просто парализует мужскую волю. Разве можно Вам сопротивляться? Лично я не могу!

Он отвесил галантный поклон Алекс, еще раз мило улыбнулся всем четверым и поспешил по ступеням вниз.

- Ну, и нам пора, - улыбнулся Анатоль.
- Да, идем! - потянула Натали за руку Сергея.

Александра протянула руку:

- Идем, моя опора?
- Ты не устала? - заботливо спросил он, подавая ей свою руку.

- Немного, - призналась Алекс, - Но очень хочется досмотреть спектакль!
- Я тебя люблю, - тихо сказал Анатоль, накрывая ее нежную руку своей ладонью.

- Ты знаешь, я все время боюсь потерять твое кольцо. Оно так свободно сидит на пальце!

- Не бойся. Ты его не потеряешь. Оно – как часть меня – никогда по своей воле тебя не покинет, - пошутил мужчина, - Только если ты его отдашь сама.

- Никому и никогда! - улыбнулась Алекс в ответ, - Разве что, если ты решишь его у меня забрать. И то подумаю, отдавать ли тебе такую тяжесть!

Они вернулись в ложу. Свет в зале стал постепенно гаснуть, возвращая всех присутствующих в мир музыки и балета.

По сцене опять порхала юная Кармен, открывая для себя мир настоящей любви. Но откуда было знать бедной неопытной девочке о возможных последствиях? Она же не подозревала, что мужчины могут рассматривать любовь, как собственность. Напрасно пыталась она объяснить им, что любовь хочет быть свободной, как птица. Напрасны были все доводы. Никто из них не хотел признавать за ней право на полет.

Страсть. Упреки. Ссоры. Кровь. Смерть. Разбитое сердце. Бесконечное горе.

И тут бы остановиться! Но нет. Люди, городские жители – а может, это были просто любопытные соседи – изгнали бедную Кармен, словно ей и так мало было боли и унижения. Они топтали ногами ее безвольно поддающееся каждому толчку тело, заставляя катиться вниз по пыльной дороге, вон из города.

Награда за любовь. Награда за смелость открыто признать свои чувства. Награда за мечту быть свободной.

Давно смолк последний аккорд и отгремели аплодисменты Танцоры несколько раз выходили на поклон. И вот, уже горел яркий свет, но Алекс, как завороженная все еще смотрела на сцену. Туда, где занавес скрыл бездыханное тело Кармен.

Голос Наташи вывел ее из состояния оцепенения. Подруга о чем-то оживленно говорила с Сергеем.

- Они убили ее, - произнесла Алекс хрипло.

По ее интонации нельзя было с уверенностью судить, был ли это вопрос или констатация факта.

- Кого? - удивленно переспросила Наташка.
- Кармен.

- Не знаю. Я думаю, она еще оправится. Как птица Феникс – восстанет из пепла завтра, ровно в девятнадцать ноль-ноль, - успокаивающе пообещала она.

- Ты хочешь сказать, что ее убить невозможно? - задумчиво проговорила Алекс.

- Ну, почему же? Убить можно все, что живо. Но давайте не будем об этом, а, девочки? - вмешался Сергей, - Может, будем собираться?

- А где Анатоль? - удивленно спросила Алекс, оглядываясь назад.

Будущие молодожены сидели в своих креслах, и у каждого в руке было по бокалу. Рядом в ведерке посверкивала откупоренная бутылка шампанского.

- Он вышел. Наверное, в туалет. Сейчас вернется, - ответил викинг.
- Странно. Почему он ничего не сказал мне...

- Просто, он не хотел мешать тебе смотреть спектакль. Да, ты бы и не заметила, наверное, даже если бы он что-то сказал.

- Давно он вышел?

- Нет, уже ближе к концу спектакля. Но ты же знаешь, какая толкотня там все время! Очередь! - рассмеялся Сергей и протянул ей свой бокал, - Хочешь глоточек?

- Ей нельзя, - Наташка приложила палец к губам в знак молчания, - Она у нас беременная. Или ты не заметил?

- А откуда тут шампанское? - удивилась Алекс, - Я не видела его раньше.

- Однако, не внимательная ты, подружка. Мы его обнаружили в конце антракта, когда вернулись из холла.

- Наверное, это нормально в таких ложах, - предположил парень, - Правда, я сам лично никогда с этим не сталкивался. Но в любом случае, это очень даже в стиле нашего праздника сегодня. А может, Анатолий его заказал.

- А вот это было бы, действительно, в его стиле, - согласилась с ним Наташа, - А может, все же разрешить тебе глоточек? - спросила она Алекс, когда Сергей снова наполнил ее бокал.

- Нет, - покачала головой та, беспокойно оглядывая зал.
- Ты кого-то ищешь?

- Не знаю.
- За тебя! - торжественно произнес Сергей, поднимая бокал.
- За нас! - откликнулась счастливая невеста.

Бокалы нежно зазвенели.

Влюбленные ворковали, а Алекс никак не хотелось поддерживать беседу.  Странное беспокойство холодило желудок. Зал опустел. Первые ряды служители заботливо укрывали какой-то тканью. Только Анатоль все еще не вернулся. Однако, это заботило только Алекс.

- Ну, где же он так долго? - не выдержала она, наконец.
- Наверное, утонул в туалете! - как-то пошловато хохотнула Наташа.
- Или очередь еще не закончилась, - поддержал ее Сергей.

Алекс удивленно посмотрела на них. Можно так опьянеть от маленького бокала шампанского? Заметив в ее взгляде укор, Наташа смутилась:

- Ой, ну, извини. Я тебя не хотела обидеть... - сделала она виноватый вид, давясь от смеха, - Но ведь всякое может быть!

Зябко кутаясь в палантин, Алекс пыталась успокоиться.

- Пойдем вниз! - наконец предложила подруга.
- Нет, я никуда не пойду.

- Но, может, он нас ждет внизу! - расхохоталась она, - А ты сидишь тут и не хочешь никуда двигаться с места!

Надежда, как вспышка, озарила лицо Алекс, и она почти побежала по широкому мраморному променаду, стуча каблучками по опасному витку лестницы. Вниз. Скорее вниз.

Влюбленные шли в обнимку, постоянно целуясь и смеясь:

- Аккуратно на поворотах! Вдруг там некому тормозить!
- Еще чуть-чуть, и она покатится, как мячик по ступенькам, - приглушенным тоном, сдерживая смех, заметил Сергей.

Заливистый смех Наташки разбился о мраморные своды холла. Сдерживаться оба уже не могли.

- Это не мячик уже! Это шарик! Воздушный!
- И ты скоро будешь такая же!

- Ты на себя посмотри! Ты сам уже как воздушный шарик! Такой красный, что сейчас лопнешь от натуги!

Но Алекс не слышала уже, что и как они говорили. Сердце сжимала в кулак холодная тоска. Задыхаясь, она пробежала вниз, к туалетным комнатам. Все было пусто. Только какая-то пожилая женщина удивленно всплеснула руками, глядя на запоздавшую беременную зрительницу с красным лицом и больным взглядом. Нет. Никого здесь уже нет.

Ледяной ветер со снегом ударил Алекс в лицо. На площади перед театром было совсем немного народу. Дрожа не столько от мороза, сколько от внутреннего холода, она вглядывалась в лица людей. Нет. Его здесь нет.

Какая-то женщина дергала ее за рукав:

- Дамочка, Вы в гардероб забыли зайти! У Вас номерок есть? Замерзнете ведь! Вернитесь в гардероб!

Номерок? Какой номерок? Ах, да. Есть. Вот. В сумочке. Возьмите. Нет. Обратно я не пойду. Мне нужно быть здесь. Вы не видели здесь высокого мужчину в черном фраке? Он профессор в университете. Да. Ах, здесь многие сегодня были во фраках? Странно. Неужели у нас мода на фраки вернулась?

Такси. Такси! Везите меня домой. Наверное, он дома. Он просто не дождался нас, думал, мы уже домой поехали. Скорее!

- Дамочка! А как же Ваша шубка? Дамочка! Подождите!

Гардеробщица так и осталась стоять в дверях театра, сжимая в руках легкую шубку Алекс и глядя вслед только что отъехавшему такси. Пожав плечами, она вернулась обратно, в тепло и уют устало засыпающего театра.

Но дома Анатоля тоже не было. Мария только растерянно развела руками, мол, нет, не появлялся и не звонил.

Ужинать Алекс отказалась. До глубокой ночи она ходила в гостиной туда-сюда, пытаясь понять, что же она в этот раз сделала не так. Куда мог исчезнуть Анатоль?

А может, это его очередная выдумка? И он полетел куда-то за подсолнухами...
Нет. Это слишком эксцентрично. И он предупредил бы. Обязательно предупредил бы. Или это очередной урок? Чтобы научить ее, Алекс, доверять своему будущему мужу? Доверять во всем?
Тогда к чему это щемящее чувство? К чему эта ужасная смертная тоска?

Несколько раз Мария приносила в комнату свежезаваренный горячий чай и забирала остывшую чашку нетронутой. Да, Алекс бил озноб. И она брала чашку в руки, но не могла сделать ни глотка. Чай грел тонкие пальцы, но был не в силах согреть сердце.

Когда часы упрямо показали три, девушка поднялась наверх.

В комнате Анатоля было темно, но там витал его запах. Алекс постояла несколько минут в дверях в полной темноте, а потом забралась в постель и обняла его подушку. Молодая женщина старалась успокоиться и внушить себе, что все в порядке. При этом она беспокойно теребила его подарок - кольцо, постоянно вращая его вокруг пальца.