Анатоль с трудом разлепил глаза, услышав щелчок замка. И зажмурился от внезапного света. Через несколько мгновений глаза привыкли, и он даже удивился, насколько тусклый и мутный свет разбавлял теперь кромешную темноту. Он облизнул свои пересохшие и потрескавшиеся губы. Очень хотелось пить. Каждое даже самое малое движение доставляло боль. Руки затекли. Он их почти не ощущал. Щека занемела от холода каменного пола. Мужчина понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как он вышел из театральной ложи по зову капельдинера. Все случилось слишком быстро.
 

А теперь перед глазами возникли чьи-то черные ботинки. Вернее, только их острые лаковые носы. Остальное покрывала черная ткань. До самого верха. Анатоль с трудом поднял глаза, чтобы посмотреть на обладателя дорогой обуви. Голову и лицо посетителя скрывал черный капюшон. Анатоль снова зажмурился. Глаза нестерпимо жгло.

Капюшон долго церимониться не стал. Сильные руки потянули профессора за шиворот, чтобы поставить на ноги. Это оказалось для незнакомого силача не самой простой задачей. Ноги пленника не чувствовали земли, колени постоянно подгибались, отказываясь держать корпус. Субъект в черной робе молча пыхтел и то и дело встряхивал обессиленного Анатоля за плечи. В конце концов тот удержался в вертикальном положении. Удостоверившись в том, что мужчина может стоять, незнакомец толкнул его впереди себя к свету. От сильного посыла тот едва не перелетел через порог. Удержать равновесие оказалось сложной задачей, тем более, что руки утягивала за спиной грубая веревка. Он ударился щекой о каменную стену и только сильнее стиснул зубы.

В этом мрачном коридоре пахло сырой землей и мхом. Стены, выложенные крупными каменными глыбами, хранили могильный холод. Свет проникал сюда только из открытой наверху двери, куда вели ступени, сложенные из тех же крупных каменных плит. Судя по крупным трещинам с неровными краями в этих широких ступенях этому подвалу исполнилось уже лет двести.
Наконец, Анатоль, подгоняемый неразговорчивым спутником, выбрался наверх и осмотрелся. Снова узкий, мягко освещенный коридор. Анатоль узнал его и только покачал головой. Однако, этот коридор, обитый дорогой тканью и украшенный множеством картин в золоченных рамах по обеим стенам, уходил крыльями в разные стороны. Великан в черном, опять возникший за его спиной, толкнул его влево.

Чтобы удержаться на ногах, пришлось собрать все силы. Тяжело ступая, Анатоль двинулся в не очень любезно указанном направлении. Стражник его молчал. Молчал и он. Было и без слов понятно, что ответа на любой поставленный вопрос не последует.

Вскоре до слуха стали доноситься приглушенные голоса. Словно кто-то пел нестройным хором. Голоса становились все громче. Пришлось завернуть за угол. Еще несколько метров – и он остановился перед единственной дверью. Его спутник толкнул ее и отступил на шаг назад.

Анатоль глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь сконцентрироваться, расправил плечи и гордо поднял голову. Он ожидал нового пинка в спину. Но его не последовало. Немного помедлив, мужчина сделал шаг через порог и остановился, осматриваясь.

Теперь он находился в огромном зале, стены которого были украшены огромными щитами с причудливыми гербами и самыми разными предметами средневекового оружия. Фронтально красовался огромный герб в виде колеса с остроконечными пиками по краям и солнцем внутри. Круглую залу обрамляли восемь колонн, которые венчали необыкновенные капители в виде то ли раздваивающихся ветвей, то ли вай. Колонны больше напоминали стволы деревьев, чем классические, всем привычные. В центре, на широком постаменте возвышалась еще одна колонна. Она была мощнее остальных и отличалась от них художественной обработкой. От этой колонны расходились четыре широких прохода, расположенных строго перпендикулярно друг другу. 

В самом зале свет исходил от свеч и факелов. Потолок был местами изрядно закопчен. Огромный зал полнился людьми в черных робах с капюшонами. Человеческие фигуры стояли блоками, стройными рядами, строго по восемь в шеренге.  Всего восемь рядов, Анатолю даже не нужно было бы считать их количество, чтобы знать. И восемь таких блоков. Все присутствующие стояли, молча склонив головы.

На постаменте, вокруг которого и была собрана однородная человеческая масса, появился высокий седовласый мужчина в лиловом одеянии до пола. На груди у него сверкал всеми цветами радуги орден на длинной золотой цепи, украшенный россыпью разноцветных драгоценных камней. В правой руке старик держал тяжелый посох с массивным резным набалдашником, также украшенным драгоценными камнями. Мужчина посмотрел Анатолю прямо в глаза, не произнося не слова. Однако, тот кивнул, словно что-то услышал, и пошел вперед по проходу,  прямо к возвышению, где стоял этот загадочный орденоносец, стараясь ступать увереннее.

Прямо перед постаментом Анатоль остановился.

Седовласый грозно смотрел на него сверху вниз, не говоря ни слова, а потом властным жестом указал вниз. Анатоль не удосужился проследить движение его руки. Он неотрывно смотрел орденоносцу прямо в глаза и тоже хранил молчание. Все это напоминало  гротескный театр мимов с пышными декорациями и молчаливыми зрителями.

Обладатель лиловой мантии повторил свой жест. Анатоль и в этот раз проигнорировал повеление, еще выше подняв упрямый подбородок. В это мгновение сильный удар по ногам заставил его упасть на колени перед подиумом. Одним движением была рассечена веревка, стягивающая запястья. Внезапно освободившиеся руки безвольно упали вдоль тела, доставив резкую боль. Анатоль с досадой пошевелил ими и потер занемевшие запястья, отмеченные яркими полосами кровоподтеков. Прикосновения пальцев к собственной плоти он не почувствовал. В этот момент кто-то сорвал с него тонкую рубашку. Анатоль решил, что это, скорее всего, это его стражник.

Следующий удар в спину заставил его упасть вперед. Мужчина выбросил вперед руки, чтобы снова не удариться лицом.

«Раб,» - пронеслось у него в голове.

- Да, ты прав, - раздался сверху скрипучий голос, от которого на душе заскреблись кошки, - А ты другого и не достоин. Ты сам себя сделал рабом, отказываясь от всего, что свято и что ты обязался хранить. Понимаешь ли ты, что ты предатель?

- Я никого не предавал, - спокойно ответил Анатоль, поднимая голову и расправляя плечи.
Очередной пинок возвратил его в прежнее положение.

Седовласый ткнул поверженного своим посохом между лопатками. В это мгновение из нижнего конца посоха выскочило небольшое лезвие, и нож мягко вошел в человеческую плоть, словно в масло, выпуская струйку крови. Тонкий багровый ручеек быстро проложил путь по сильной мужской спине... Анатоль снова крепче стиснул зубы.

- Ты будешь лишен всех титулов и званий внутри Ордена, -  проскрипел магистр.
- Решение Ордена или чье-то личное решение? - усмехнулся мужчина.

- Ты будешь лишен всех регалий и у тебя будут изъяты все знаки отличия, - раздался голос слева.

- А-а-а, добрый вечер, многоуважаемый коллега, - кивнул Анатоль сам себе, - Приятно слышать Ваш голос.

Он повернул голову в сторону говорящего. Рядом с ним стоял ректор университета в таком же лиловом облачении. У него в руках был черный скипетр, также украшенный драгоценными камнями.

- Ты будешь лишен всякой власти, - раздался до боли знакомый голос справа.
- Я ожидал, что это произойдет, - отозвался Анатоль, не поворачивая головы.

Этого не нужно было. Он прекрасно узнал голос доктора Розенбаума. И зрительного подтверждения ему не требовалось.

- Но я не думал, что это случится так скоро, - вздохнул поверженный.

- Я тебя предупреждал, если ты помнишь, - несколько поморщившись, ответил Розенбаум, - Защищать тебя дальше перед Орденом я не могу. Ты сам выбрал свою участь, сынок.
Анатоль бросил взгляд в его сторону. Розенбаум стоял в похожем лиловом облачении с капюшоном и держал в руках белый скипетр.

- Не называй меня сыном. Ты прекрасно знаешь, кто мой отец. Надеюсь, ты будешь счастлив своим повышением, - презрительно усмехнулся он, - Не думал, что жажда власти тебя может так далеко завести.

- Твой отец был слаб! И остался слабым. Впрочем чему я удивляюсь? Это у вас в крови.
- Не тебе рассуждать о вопросах крови.

- Отчего же? Он бросил не только тебя, но и свои обязанности. И если ты помнишь, это мне пришлось обучать тебя всем тонкостям.

- Мой отец сделал свой выбор в пользу жизни. И потом, он успел передать мне все знания, которые были необходимы. Я горжусь им.

- Тем не менее, он отступник. А теперь и ты практически позабыл свои обязанности, друг мой.

Сказано это было примирительным тоном, что совершенно не вязалось с упреком. Явная попытка манипуляции не ускользнула от внимания Анатоля. Он усмехнулся и прервал речь Розенбаума:

- Я никогда не забывал своих обязанностей! Это вы слишком много обязанностей взваливаете на себя!

- Ты связался с этой потаскухой, - сухо проскрипел магистр свысока.

- Она чиста! - твердо возразил Анатоль, - Вы просчитались. Она ни в чем не виновата, ни перед людьми, ни перед Богом.

- Как ты осмеливаешься бросать обвинения самым опытным! Все детали пророчества сходятся. Она мне сама все рассказывала, с подробностями! - зашипел обладатель белого скипетра, - Просто ты окончательно потерял голову от ее прелестей и ищешь теперь объяснений своим бездумным действиям.

- Я не прикоснулся к ней. Даже если Сильване и ее хранителям что-то удалось предпринять, еще не факт, что они смогли достичь своих целей!

- Откуда тебе это знать?
- Я знаю. И ты знаешь. Мы с тобой вместе разбирали свитки, в которых описано...

- Это были только предположения, - разозлился Розенбаум, - Ничем не подтвержденные предположения старого монаха!

- В отличие от тебя, этот монах свят и знал, о чем говорит. И кому, как не тебе, было понять, что она ни разу не сдалась.

- Конечно, потому что ты всегда оказывался рядом!

- Да, кроме самого последнего... А почему я слышу в твоем голосе укор? Или это именно я помешал тебе свести счеты с ее хрупкой жизнью?

- О какой хрупкости ты говоришь?! - буквально взвился старый доктор, - Ее практически невозможно уничтожить физически!

- Так это ты пытался? - неожиданно догадался Анатоль, - Ведь ты врач! Твоя обязанность - спасать жизнь, а не отнимать ее!

- Я не пытался, - несколько брезгливо поморщился Розенбаум, - И без меня охотников оказалось довольно. Мне только и довелось, что штопать да спасать. А ты в своих подозрениях дошел до того, чтобы обвинить меня. И этот факт прискорбен, мальчик мой. Как раз тебе должно быть известно, что это не в моих привычках.

- Я уже сомневаюсь, что в твоих привычках, - горестно вздохнул мужчина.

- Хватит дебатов! - неожиданно прервал их скрипучий голос магистра, - Тебе надлежит вернуть кольцо Уробороса. Ты не оправдал доверия, и оставлять тебе подобную власть по меньшей мере неразумно. Никакое наследование по крови не может оправдать сложившуюся ситуацию. Твое поведение ставит под угрозу существование всего Ордена. Думаю, тебе не нужно объяснять, что у нас есть более серьезные дела, чем возня с влюбленным мальчишкой.
- Я не могу вернуть кольцо. Я им не владею более.

- Что?! - взвизгнул магистр и закашлялся.

Внезапно плотные молчаливые ряды людей в черном пришли в движение. Зал наполнился негодующими криками, которые постепенно переходили в единый рев.

Овладев собой, магистр поднял левую руку в успокаивающем жесте. Словно по мановению волшебной палочки, все смолкли и замерли.

- Как ты посмел? - тихо и ласково заговорил седовласый со стоящим перед ним на коленях мужчиной, - Как ты посмел распорядиться реликвией так бездумно? Ведь ты понимаешь? Отдаешь себе отчет, что ты отдал власть, возможно, напрямую в руки врага? Ты понимаешь, что теперь кольцо, возможно, уже в руках Сильваны? Ты отдаешь себе отчет в том, что своим поступком ты развязал войну, и в нее будут неизбежно вовлечены невинные люди?

- Кольцо не попадет в руки Сильваны или ее помощников, - тихо ответил Анатоль, - Тем более, что никто из вас не видел ее саму. Может, она стоит среди них, - он кивнул в сторону толпы, - А вы и не подозреваете.

- Откуда такая уверенность?!
- Алекс никому не отдаст кольцо. Я ей доверяю.

- А ты не думаешь, что женщина может поменять свое мнение? - ухмыльнулся Розенбаум, - Ты еще не сказал Магистру, что ты сделал ей предложение?

- Какое предложение? - удивленно вскинул брови старик, - Чего я еще не знаю?

- О, это очень интересная и занимательная история! - продолжил профессор, - Наш молодой граф решил жениться! И по всей видимости, не нашел ничего лучшего, как преподнести своей невесте столь драгоценный подарок, как кольцо с собственной руки. Я прав? - обратился он к Анатолю.

Тот только поджал губы.

- Интересная новость. Скажи мне, Анатолий, это правда? - тихо спросил седовласый.

Анатоль кивнул:

- Да. Это правда. Я об этом собирался сказать на следующий день. Я ожидал подобных действий с вашей стороны и хотел охранить ее от посягательств.

- А ты не много на себя берешь? ...Тебя просто замуруют в катакомбах. Сколько проживешь – все дни твои.

- Я понимаю и принимаю все. Но защищая сокровища, вы забыли о том, что вам было завещано Отцом. Любовь – единственная цена всему сущему. Любовь и прощение. А не честь и долг. К тому же, нельзя быть Воинами и Хранителями одновременно. Вы же пытаетесь взять на себя обязанности, которые никогда не входили в круг ваших интересов. Неужели вам не довольно того, что в руках храмовников вся банковская система мира? Конечно, это была отличная идея, как уберечь сокровища Ордена от расхищения. Ваши ряды не только не поредели, но умножились и окрепли! И по сути, вы имеете неограниченные возможности, чтобы спокойно руководить мировой политикой не попадая в поле зрения непосвященных, чем и занимаетесь. Меня это никогда не интересовало. Ваше служение - это ваша забота. А бремя, возложенное на меня, я уж как-то снесу. Мои предки совершили огромную оплошность, приняв Приорат под свое крыло, когда они находились в бедственном положении.

- Молчать! - рявкнул магистр, - Отметьте его! Суд свершился. Тебе больше не летать, сынок...

Анатоль сжал зубы и упрямо опустил голову.

Вверху раздались два щелчка. Он знал, что ему предстоит. Стоящие по обе стороны от него, облеченные властью, его бывшие близкие друзья скрестили два скипетра. Лезвия прикоснулись друг к другу, ведомые уверенными руками, описали круг назад и одновременно окунулись в чашу, которую держали женские руки. Владелица этих рук была скрыта в белом плаще с глубоким капюшоном. Раздались приглушенные голоса, стоящих рядами позади него братьев Ордена. Хором они читали заклятья. Фразы ударялись о каменные плиты и рикошетили эхом, заполняя не только пространство, но и само сознание. Анатоль закрыл глаза и постарался отключиться от всего происходящего. Перед его внутренним взором возникли сияющие счастьем влюбленные глаза Алекс. «Я люблю тебя!» - произнес он мысленно, - «Я всегда буду любить тебя!»

Скипетры все ниже спускались к его спине, сверкая бликами факельного огня. Несколько мгновений спустя, оба лезвия вонзились в кожу, распарывая плоть крест-накрест от лопаток вниз.  

Горячая кровь хлынула из открывшихся ран. Несколько минут Анатоль еще мог держать равновесие. Но постепенно силы оставили его. Перед глазами все поплыло, силуэты потеряли свои очертания, и в конце концов он потерял сознание, распростершись на холодных каменных плитах.

Хор мужских голосов в то же мгновение смолк. Чьи-то сильные руки подхватили и потянули обездвиженное тело за ноги к выходу, оставляя алый след на полу. Но он уже не чувствовал ни боли, ни холода, ни унижения. Не почувствовал он и того, как на его раны с шипением пролилась холодная жидкость, вскипая на разрезах и заставляя остановиться кровотечение...