Они целовали один и тот же воздух и случайно встречались на незнакомых улицах чужих городов… Они оба любили верить. Но так часто, протягивая руки друг другу, шли в разные стороны.
Она была фотографом. Молодым, но смелым. И посвящала себя до последней точки – лиловым закатам, осенним дождям, зимним цветам, свадебным минутам чьей-то любви, детским улыбкам, женским слезам, мудростям стариков и птицам…
Он был писателем. И тоже посвящал свою жизнь улыбкам и дождям…
По выходным они встречались у старого пруда, чтобы показать ему новые фотографии, прочитать ей последнюю повесть, а позже, взявшись за руки, погулять в тишине.
Наверное, они любили друг друга... А, быть может, просто каждое жизненное мгновение ловили одним дыханием…
…Однажды, в дождливо-субботний вечер он, не дождавшись ее, ушел. …Ушел, но до конца ее жизни, пел о ней, не посвятив, правда, ни одного рассказа.
Она купила белое платье и сфотографировалась в нем на фоне рассветных желтых одуванчиков. Ничего не зная о его сердценахождении, свои лучшие фотографии она отправляла по почте и верила, что они ему понравятся! А по выходным любила ходить к старому пруду, где ее не ждали…
В тот субботний вечер она опоздала всего лишь на несколько шагов, на несколько слов, на несколько рассветов…
Она сердцем искала его в птицах, улетающих на юг…, в тающем снеге…, в отправляющихся поездах…
Она назвала свою дочь Верой, и не переставала верить…

За двадцать лет он сменил много городов и несколько стран. Постепенно то, что когда-то было его хобби, стало ремеслом, в коем он получил признание.
Пришло время где-нибудь осесть.
Над тем, какому городу отдать предпочтение, он размышлял недолго.
Шум и суета Первопрестольной столицы всегда тяготили его.
Лишь с одним городом его сердце билось в унисон.
Поселившись в районе старой застройки, на последнем этаже, он каждое утро начинал с того, что рассматривал панораму уходящих вдаль крыш домов, обитых блестящей на солнце кровлей.
Закончился март. Быстро пролетел апрель, а за ним и первая половина мая.
В один из дней, утром, лениво подойдя к окну, поставив на подоконник чашку с ароматным кофе, и усевшись рядом, он стал задумчиво смотреть вдаль.
Внезапно на одной из покатых крыш появилась женская фигура в длинном махровом халате и в тёмных очках.
Молодая женщина выбрала место, больше всего освещённое первыми тёплыми лучами в этом году, сняла халат, и, подстелив его, вытянулась на нём в своём чёрном купальнике, подчёркивающем её изящную фигуру.
***
Несколько лет назад он начал рисовать, не для заработка, в этом не было необходимости, а для себя. Сперва делал небольшие рисунки карандашом. Позднее пробовал писать акварелью, иногда маслом.
Один из его приятелей, известный художник, как-то будучи у него в гостях, увидев его работы, обмолвился, что, если бы он полностью посвятил себя живописи, она бы принесла ему не меньше лавров, чем его нынешняя творческая профессия. Художник даже пообещал ему, что похлопочет о персональной выставке его работ, на что он улыбнулся и пожал плечами.
Простояв некоторое время у окна, допив кофе, он принял душ и стал одеваться; время близилось к полудню.
Расчёсываясь, он глянул в окно. Девушка всё так же наслаждалась солнечным светом.
Прозвучавший вдалеке звук орудийного выстрела оповестил большой город о том, что наступил полдень.
Молодая женщина тотчас поднялась, одела халат и упорхнула куда-то по другую сторону склона крыши.
На следующее утро всё повторилось. Погода была так же хороша, как и вчера, и он вновь увидел её.
Он взял большой лист бумаги и стал делать на нём быстрые наброски карандашом.
Так длилось неделю. Каждое утро девушка выходила за очередной порцией весеннего солнца, и ровно в полдень, заслышав выстрел из пушки, уходила.
За это время он успел написать вид из окна, солнце, играющее на крышах домов - всё, кроме самой девушки.
В один из дней погода испортилась, сказывалась близость моря. С утра шёл сильный дождь, и было понятно, что солнце появится не скоро.
***
В августе, как и обещал ему знакомый художник, должна была пройти его персональная выставка. Все работы уже были у организаторов мероприятия.
***
Как-то ему позвонила секретарь учредителя выставки.
Она спросила:
- Извините, что побеспокоила, но одна из ваших работ не имеет названия.
- Какая именно? - поинтересовался он.
- Это городской пейзаж с освещёнными солнцем крышами домов.
Он улыбнулся, вспомнив, кто вдохновил его на эту картину, оставшуюся незавершённой.
- Да, я помню её, - сказал он в ответ.
- Вы можете дать ей сейчас название? - спросила женщина на том конце провода.
- Наверное могу.
- И как же вы её назовёте? - спросила она.
- "Надежда", - тихо ответил он.