Мой город – сонная лощина. Он расположен в низине у чешской границы. Окружен Чешским лесом. Если забраться на какую-нибудь прилежащую горку – то становится ясно: триста дней в году город окутан туманом. Стоит выехать из котлована хотя бы на километр в любом направлении – и уже прорывается солнце. Несколько последних дней я вынужден выходить из дома на 5 минут раньше, чтобы прогреть от наледи ветровое стекло машины. Это совсем не русские узоры – просто толстая пленка прилипшего к стеклам тумана.
Город известен тем, что за месяц до объединения Германии сюда из Праги приехал первый поезд с гражданами ГДР. Люди бежали из Восточной Германии в Прагу, перелезли через забор посольства ФРГ и вынудили дипломатов добиться от правительства Чехословакии разрешения выехать на Запад. Мой город оказался первым западным населенным пунктом, где была разрешена остановка. Люди в эйфории выскочили на перрон и тут же на месте устроили пир, вошедший в историю.
Я хорошо знаю этот вокзал – типовое величественное здание из темно-коричневого камня, с высоченными потолками и старым паркетом под ногами. Студентами мы любили ездить развеяться в соседние крупные города – Нюрнберг, Бамберг и даже Мюнхен. В центральном зале можно было купить свежие круассаны и кофе любых видов, а потом – минуты за две до отправления выйти на нужную платформу. Немецкие железные дороги – апофеоз посекундной точности, на которую только способен общественный транспорт. Как бы ни ругали немцы случающиеся иногда 15-минутные опоздания, из-за которых иной раз в пух и прах рушится маршрут, составленный заранее из 3-4 пересадок, – все равно почти каждая поездка на поезде – путешествие. Если поезд, в котором ты движешься, начинает опаздывать, и ты понимаешь, что на следующей станции не успеешь добежать до нужной платформы – можно найти кондуктора, объяснить проблему и получить распечатку нового маршрута, составленного с учетом всех известных в данный момент задержек и нестыковок.
Немцы действительно подсознательно стремятся к порядку, который в жизни часто путают с бюрократией. Очень часто приходится бороться с теми, кто сбежав из совковой Праги четверть века назад, так и сидит в чешском лесу, будто ежик в тумане и не хочет увидеть, что мир вокруг – разноцветный.