| 
"Человек играющий"
Как ни сложен мир, в котором мы живем, все же самое сложное – поддерживать порядок
на вверенной тебе территории – в собственной душе и устранять конфликты, постоянно
возникающие на незримой границе между внутренним пространством
и внешним.
Казалось бы, чего проще: мотайся туда-обратно сколько хочешь. Ан нет. На границе бдят.
И этот бдящий – ты сам. То, перекрыв себе ходы внутрь, с маниакальной жадностью
заглатываешь внешние впечатления.
То, отрезав пути наружу, полностью погружаешься в себя.
То легко впускаешь в душу нечто недоброкачественное, то разбазариваешь драгоценное.
Ни покоя, ни строя, ни лада. Они, конечно же, были, но давно, в детстве, когда все прозрачно, любые границы.
На внутренней территории идет своя загадочная, невесть кем и чем управляемая жизнь.
Здесь своя эпоха, свой отсчет времени, редко совпадающий с тем, что снаружи.
Здесь – тишина, а снаружи – грохот; здесь – расцвет, а там – распад. И наоборот: там – Ренессанс,
а здесь – глухое средневековье; на дворе – распутица, а
внутри – заморозки; на дворе – сплошные кануны,
а твои часы еле ходят. Ты полагал, что они будут итти бесконечно долго, а оказалось, это – одно из заблуждений,
на которые так щедра жизнь. Иллюзия – замена счастью и основная жизненная веха.
Продвигаясь от рубежа к рубежу, вернее, от миража к миражу, приходишь... к миражу новому.
Да и не к новому, а к старому, мильон раз возникавшему и исчезавшему прежде в других душах.
Приходишь туда, где до тебя уже были, оставив многочисленные тому доказательства, которые и радуют
(ура, не я один!) и огорчают (увы, не я один!). И все же твоя внутренняя территория – тэрра инкогнита,
и ты на ней – Адам, которому Господь с удовольствием подыгрывает, даря свежие краски и
яркие ощущения.
“Первый снег,” – завороженно твердишь ты. – “Первая ласточка. Первая любовь”.
Ты полагал, что твое внутреннее пространство – безгранично, и вдруг обнаруживаешь, что истоптал его вдоль
и поперек, исчерпал все источники, заглянул во все закрома. Нет там больше ничего и не предвидится.
И даже товарообмен между двумя мирами – внешним и внутренним – невозможен: душа молчит, не принимает.
Сколько ни колеси по белу свету, сколько ни открывай дверей с надписью “к себе”, “от себя”, твоя граница – на замке.
Увы тебе. Ты протрезвел раньше, чем кончился пир, выбыл из игры прежде, чем она завершилась.
Господь сотворил тебя ЧЕЛОВЕКОМ ИГРАЮЩИМ, заронил в тебя Божью искру, способную любую банальность
превратить в откровение, как обыкновенный куст в неопалимую купину.
Подарил тебе
вдохновение, а ты ...
Впрочем, Господь дал, Господь и взял. Кто знает, зачем и почему?
Сколько ни строй предположений, все будут напоминать детский стишок, который звучит примерно так:
“На свете жил слоненок, а может, поросенок, а может, крокодильчик, а может, и не жил ... ”
Жизнь, самый привередливый оракул.
Так много тайн, но лишь один секрет,
Так много слов, но толку - кот наплакал .
А мы бредем со светочем впотьмах
И ищем смысл в бессмысленных делах. |
|
| | |
|
|
|
|
|
|
|
назад
