Жизнь – штука турбулентная. Особенно в последние годы. Кружат вихри обязанностей, требований, постоянных вопросов, требующих немедленных ответов... Бывает, достает все до чертиков, и хочется сбежать, куда глаза глядят.

Хорошо тем, у кого есть место поближе, куда сбегать можно чаще. Меня же Господь наградил ангельским терпением. И если клинит, то сбегаю я минимум в другой город. А еще лучше – в другую страну.

Раньше, когда жила в Крыму, спасало море. В любую погоду, в любое время года.

Есть в Севастополе руины древнегреческого города – Херсонес. Да-да, кто-то утверждает, что именно там крестился русич-князь Владимир Красное Солнышко. То ли по любви, то ли из желания чего-то нового. Но не об этом сейчас.

Когда приходишь в Херсонес, кажется, теряешь связь с современностью. Скорость движения резко падает. Хочется ступать медленно-медленно и постоянно прикасаться к камням, чью поверхность до дыр прогрызли морские ветры и добела оплакали миллионы дождевых и соленых капель. Идеально ровные прямоугольники фундаментов, очерчивающие чьи-то давно прожитые жизни, щедро ограничивают пространства домов и очень скромно – храмовые залы.

Детские воспоминания, конечно, намного ярче: в них полы базилик украшали цветастые мозаики. Время перемен принесло деньги и власть любителям истории, чьи террасы теперь выложены «под старину». Их счастливые ноги оставляют теперь мокрые то ли от никому невидимых слез, то ли от расслабляющего заплыва следы по моим любимым цесаркам и павлинам, по замысловато закрученным винным лозам, обрамляющим всю эту красоту. Простым смертным остались только покалеченные временем колонны из белого мрамора, безголосый колокол и новомодный храм, в котором православные литургии служат на чуждом севастопольцам, зато государственном украинском языке.

На черном коммоде у стены стоит ваза – прозрачный цилиндр из обычного стекла. Временное жилище красивейшей длинноногой розы, лишенный зелени. Только у самого бутона остались несколько деформированных листиков. Но в самом низу из почки развивается совершенно здоровый побег ярко-зеленого цвета, похожий на манифестацию воли к жизни.

Эта роза – мой подарок ко дню рождения любимому мужчине. Если считать сегодня, она стоит уже шестнадцать дней. Это мой первый опыт в Германии за последние десять лет: цветы стоят больше недели. Силуэт ее огромной головы четко очерчен на фоне бледно-голубых обоев. Темно-красная, похожая на кровь из моих вен. И вопреки всем нейтральным, безвкусным и лишенным запахов растительным традициям Центральной Европы, она источает мягкий аромат. Проходишь мимо – облако легко движется за тобой, цепляя за плечи, умоляя остановиться на мгновение, уделить ей капельку внимания.

Лепестки похожи на нежный бархат, переливающийся в лучах света. Подобно губам, они слегка завернуты наружу и туго закручены, скрывая середину от любопытных глаз. Несмотря на то, что цветок достаточно темный, палитра красных оттенков поражает. От алых лепестков в сердцевине до шоколадных суховатых внешних. Их бы сразу оборвать, чтобы создать иллюзию идеальности, но у меня не поднялась рука. Так она и осталась в том виде, какой я ее достала из огромной вазы незнакомой улыбчивой флористки.

Сашка прилежно меняет воду, но не подрезает. Так и стоит дылда больше метра. Скорее всего, он решил ее отрастить под банкой вопреки зимним холодам. У него уже один раз получилось. Розы из первого букета, который он вручил мне здесь, в этой квартире четыре года назад, цветут во дворе и радуют глаз с мая по декабрь. В этом году благородная красавица удивила нас тем, что выдала сразу пять бутонов на одной ветке – впервые за все время. Своеобразный апофеоз любви. Но у той голова в три раза меньше, чем у этой, чей бутон с трудом помещается в большую, теплую мужскую ладонь.